Анатолий Вилинович - Остап Бендер и Воронцовский дворец

Ей в унисон другая тоже громко к возмущенно:

— С которой проработала пять лет в одном подсекторе и сидела через стол в операционном зале!..

— Она и от нас мужей поуводит!.. — предостерегает кассирша, щелкая счетами.

Послышался гул голосов, возгласы, негодования и осуждение банковских женщин.

В окошко кассы, просунулась голова получателя — очкарика со словами:

— Я у вас получал деньги…

— Не помню, — строго ответила ему кассирша.

— Десять пачек… — поднял и опустил очки получатель.

— Ну?

Получатель извиняюще ей вежливо:

— Ошибка получилась досадная, понимаете…

— После того, как остограмились? — кассирша ему ехидно.

— Как же я мог успеть, когда только что…

Кассирша на весь зал:

— Гражданин, что вы хотите?

— Выслушать меня! — немного повысил голос очкарик.

— И не подумаю! — захлопнула окошко кассирша.

Клиент-получатель стучит. Громче, еще громче.

— Не хулиганте! — высунулась из окошка кассирша.

— Позовите вашего бухгалтера!

— В чем дело? — высунулась из другого окошка женщина, которая только что громко возмущалась поступком Кошкиной. — Я бухгалтер.

— Вы только сейчас подписывали мне чек, помните?

— Нет, — резко отрезала бухгалтерша.

— Мне положено получить… начал было клиент.

— Когда вы обнаружили ошибку?

— Сейчас…

— Кто с вами был? — осматривает с усмешкой получателя.

— Никто…

— А может, умные приятельницы? — хихикнула бухгалтерша.

— Что вы такое говорите! Сами не знаете, что говорите! Я женатый человек, разве не видно?!

Бухгалтерша захихикала озорно:

— Все вы женаты… — Строго: — Деньги, гражданин нужно проверять не с приятельницами, а здесь, не отходя от кассы! — захлопнула окошко. И сверху навешивает надпись: «Обед».

Занавес закрыл сцену, но свет в зале не зажгли. Меняли картину.

— Вам нравится? — спросил Остап друзей.

— Да как сказать, Остап Ибрагимович, интересно, но много недомолвок у этого получателя денег, — прошептал Козлевич.

— Тянут денежный вопрос эти кассирши, если по правде, — обмахивал себя платочком Балаганов.

А на сцене в это время шла следующая картина. Табличку «Обед» уже убрали и кассирша говорила:

— Я так и знала, он снова здесь. — И на чей-то вопрос: «Кто?» ответила: — Тот тип, которого будто мы обсчитали.

— А вы не разговаривайте с ним… — посоветовала бухгалтерша.

— И не подумаю…

Получатель денег стучит в окошко, громче, еще громче.

Кассирша открыла окошко и спросила:

— Вам что? — высунулась, посмотрела на получателя и его товарища, скрылась и своим коллегам: — Этот тип пришел со своим собутыльником…

Под общий смех бухгалтерша ей:

— Все равно не разговаривайте с ним!

— А я и не разговариваю… — захлопнула окошко кассирша. Получатель рассмеялся и своему «собутыльнику»:

— Вот теперь скажи, что делать?!

«Собутыльник» стучит в окошко.

Став на стул над перегородкой появляется бухгалтерша:

— Ну, сколько можно, вам же говорят по-человечески. Товарищ получателя, которого банковцы окрестили собутыльником ей с улыбкой:

— Я из газеты…

— Из газеты не должны заступаться за пьяниц. «Собутыльник» ей:

— Он не пьяница, он кандидат искусствоведческих наук.

— Он злостный обманщик! — высунулась и тут же скрылась, за своим окошком кассирша.

— Выслушайте его, товарищ, он честнейший человек, — умоляюще проговорил «собутыльник».

Бухгалтерша скрывается за перегородкой с громкими словами:

— Деньги нужно проверять, не отходя от кассы!.. Далее последовали повторные настойчивые стуки в окошко кассы получателя и его товарища из газеты. Над перегородкой вновь появилась бухгалтерша и громко обвиняет:

— Да вы оба пьяны! Клава, зовите милиционера. Роза, пишите акт!

Друзья ей одновременно:

— Мы не пьяны!

Бухгалтерша над перегородкой — угрожающе:

— Вас возьмут на экспертизу! Роза, пишите, вымогательски требовали у старшей кассирши…

— Ничего не требовали у старшей кассирши!

— Как это не требовали! И до перерыва, и после перерыва! Все могут подтвердить, что вы у неё требовали!

Такая словесная дуэль продолжалась еще какую-то часть картины, в словах которых только и звучало: «Да вы выслушайте нас!», и «Деньги надо проверять не отходя от кассы», пока бухгалтерша не воскликнула:

— Слава Богу, управляющий идет! Девочки, вы подтверждаете?

Из-за перегородки хором: — Подтверждаем! …ждаем!

Управляющий вышел к очкарику и газетчику, его собутыльнику. Став на табуретки, над перегородкой операционного зала замаячили бухгалтерша и кассирша.

— Вот эти типы, — указала кассирша на клиентов.

— Оба в стельку, товарищ управляющий, — дополняет бухгалтер.

— Шшш! — управляющий им, и типам наставительно: — Деньги нужно проверять, не отходя от кассы… Нехорошо, товарищи, нехорошо, понимаете…

— Я из газеты, — «собутыльник» ему.

Управляющие ему укоризненно:

— Тем более нехорошо, тем более…

— Да что нехорошо?! — сердито выпалил ему получатель.

Управляющий продолжает:

— А сердиться нехорошо, товарищ. И пить нехорошо… А если выпили, нужно идти не в банк, а домой, проспаться…

Два «типа» в один голос:

— Да мы не пили!

— А уж если пришли, то деньги нужно проверять, не отходя от кассы… — твердил свое управбанком.

«Типы» переглянулись и в один голос:

— Да вы выслушаете нас!

Управляющий поморщился, махнул рукой, как бы собираясь уйти:

— Не надо товарищи, не надо… Идите и идите себе, а то милицию позову!

Клиент-очкарик своему «собутыльнику»:

— Ну вот, а вы, товарищ корреспондент, не верили…

— Теперь и я убедился, идемте, товарищ профессор…

Оба направляются к выходу. Но над перегородкой бухгалтерша победоносно потрясает листом бумаги и кричат:

— Пусть они сначала подпишут акт!

«Типы» останавливаются, переглянулись, пожимают плечами. Управляющие великодушно: — Не будем портить им автобиографию, — взял акт, рвет на части и бросает в урну. — В следующий раз, они будут проверять деньги, не отходя от кассы…

Клиент-очкарик ему:

— А вы в следующий раз не будете переплачивать по пять тысяч рублей, — находясь у кассы…

Видно было как кассирша, услышав эти слова, подпрыгнула над перегородкой и тут же скрылась.

— Не хорошо шутите товарищи, не хорошо… — покачал головой управляющий.

Бухгалтерша со смехом закачалась, как мачта, над перегородкой и проговорила:

— Если бы мы переплатили, разве кто возвратил бы? Нет, они определенно пьяны, Яков Феропонтович!

— А вы в следующий раз, прежде чем составлять акт, приглашайте милиционера для проверки вот таких клиентов… — наставительно говорил ей управляющий.

Клиент и газетчик идут к выходу. Над перегородкой появляется кассирша и рыдающим голосом завопила:

— Я переплатила кому-то деньги… Пять тысяч!

Звук изумления вырывается из уст управляющего. С грохотом падает со своей табуретки бухгалтерша, из-за перегородки, с раскрытыми ртами и выпученными глазами, повысовывались головы работников банка. Все застывают, глядя на управляющего. После паузы банковцы, как по команде, перёводят свои взоры на «типов», которые стоят у выхода и с усмешкой смотрят на них. Управляющий медленно разводит руки.

Во втором акте банковцы были очень смешны, в особенности — кассирша. Она доказывала, что её загипнотизировали, что она пребывала в сильном расстройстве от поступка Кошкиной. Появилась на сцене и сама Кошкина. Молодая и красивая, обездолившая подругу не молодую и не красивую. Муж, которого она отбила у неё, ей разонравился. И она вышла замуж за честного клиента банка, который возвратил в кассу переплаченные пять тысяч рублей. И на их свадьбе кассирша и бухгалтерша уже пели куплеты о честном советском гражданине и о его верной семейной любви. Свадьба была шумная с музикой и танцами. И занавес опустился на сцену под учащенный барабанный бой.

— Я доволен спектаклем, — сказал Остап, когда выходили из зала. — Мне театр позволил повспоминать кое-что, и сократил время нашего ожидания, голуби-товарищи…

Мысли о предстоящем финальном деле его компании Остапа не тревожили и он уснул крепким сном.

Утром в день очередной поездки в Алупку Остап чувствовал себя охотником, которому предстоит выезд на встречу с неведомым зверем, и когда он вошел в комнату своих компаньонов, то друзья встретили его как то необычно.

— Что это вы так на меня смотрите, Шура?

— Может ночью вы ездили в Алупку, Адам?

— Как можно без вашего ведома, Остап Ибрагимович.