Дима Федоров - Игромания Bet
— Скорость тут очень важна в принятии решений… А у тебя есть это качество. У Бориса и Тимура нет. Я пробовал доверять им, но нет… Им не хватает наглости. Хорошей наглости. Смелость нужна. И риск. Без риска карьеру не сделаешь.
Все это время, пока я планировал утехи с Изабеллой, Гаврила, оказывается, планировал мою работу в «Нефтюге». И говорил о ней, то есть о работе, как о свершившемся факте. Смело обрисовывал направления деятельности, смаковал перспективы, очерчивал границы полномочий. И тут я вернулся к действительности.
— Понимаешь, тут нужен твой аналитический ум. Не только умение пользоваться цифрами, но и держать их в голове. И учитывать обстоятельства, которые напрямую нефти не касаются. Как ты пять лет назад просчитал, что из-за холодной зимы выйдет из строя отопление в городе, что приведет к росту заболеваний и потере производительности труда на пять процентов. Получилось, правда, на четыре с половиной, но сути дела это не меняет. Сейчас, понимаешь, по цифрам и по выводам вроде все верно, а наделе потом потери. И не сотен тысяч, а миллионов. А все потому, что будущее умеют рассчитывать совсем немногие. Это не каждому дано. Мне надоело, что деньги, словно в «черную дыру», уходят. И их не вернуть. Давай…
— Не вернуть… Из будущего… «Черная дыра».
— Ну, я смотрю, ты сразу проникся. Так, значит…
— Еще как можно… Из «черной дыры» сейчас можно…
— Что с тобой, Глеб?
— Нет, нет, просто мысль пришла в голову.
— Отлично. Значит, я дам сигнал, чтобы с нового года тебя…
— Да, да, я пошел… Побежал…
— Глеб, подожди, мне нужно…
Мне нужно к Надеждину. И я бежал к лифту.
Фрагмент 80. И пусть весь мир отсосет.
(На правах рекламы)
Прости, Изабелла, но у нас ничего не получится. Сорри, облом вышел. Я не попаду снова в вашу е…ную корпоративность, и твои могучие сиськи будет лапать кто-то другой. Более счастливый, чем я, но не свободный. Не пожал на прощание руку Гаврила Рафаиловича — ну и пофиг. Мне теперь все рукопожатия олигархов пофиг. Скоро они будут искать моей руки.
Я в последний раз еду в этом чудном стеклянном лифте-катапульте вниз, глядя на балкончики огромного колодца, что тянется от земли и до неба. Офисы нынче строят так, чтобы задроченные сотрудники не открывали окна и не выбрасывались на проезжую часть, не выносили, так сказать, сор из избы. Проще выйти в коридор и броситься на дно колодца, погибнуть внутри коллектива. Не привлекая постороннего внимания. Сохраняя репутацию фирмы. Но я хочу жить. Жить, а не прозябать в офисе! Не планировать будущее, а знать будущее! И это знание даст Надеждин…
Как можно не видеть очевидное? Быть слепым… Надеждин обещал предоставить окончательные доказательства существования всей информации в «черной дыре». Он накануне Рождества… как это называется?.. да, блин, в Сочельник встречается с Флаем в Финляндии. В городе на «X»… Забыл — на карте посмотрю. Должен же быть этот город на карте.
Прогон информации о результате ближайшего матча через «черную дыру» — и бабки пополам! Надеждин должен согласиться. Он ведь небогат. Ему нужны деньги для дальнейших опытов. Чудик — на «Мурзилку» спорил. Даже не понимает, как миллионы лопатой грести. У него ум под другое заточен. Чудила, просто чудила.,. Но я ему мозги прочищу. Мы с ним отымеем этого… Как его, беса, который ему мешал?., путинский выпердыш… дурацкая фамилия такая… совсем с ума соскочил, ничего не помню… а-а-а, Магогов! Да, точно, Магогова отымеем. Магогов станет у Надеждина водителем. Или нет. Наймем его за пару миллионов горшки выносить за профессором. И задницу подтирать.
Главное, добыть визу в Финляндию и чтобы меня не засекли, чтобы дали выехать. Нет хвоста за мной? Арханов, чую жопой, Арханов может сделать западло.
Я обменял бейджик на паспорт, поправ очередь, отвоевал свой плащ в гардеробе и рванул из «Нефтюга». Я бежал и был счастлив. Потому что у меня есть цель. Моя скорость не поддавалась исчислению. Роберто Карлос остановил бы меня только с помощью фола. И то не успел бы. Роберто Карлос сосет. И Изабелла сосет. Весь мир сосет. Потому что у меня есть цель, к которой я бегу.
Я толкал прохожих в грудь. Кто-то даже падал. Наверное, испуганные граждане звонили в милицию. А я бежал. Уже давно из кармана плаща вылетел «Спорт-экспресс», звякнула по асфальту никчемная мелочь. Мир спешил мне навстречу перепуганными лицами людей, кретинской щитовой рекламой и визгливым собачьим лаем. Лицо освежал легкий первый снежок. И я не чувствовал усталости.
Из меня вышел бы шикарный «бровочник». Но в таком случае не я бы ставил, а ставили на меня. А мне это не нравится.
Фрагмент 81. Конец прекрасной конторы.
Я накидал в сумку самые необходимые шмотки и сбежал по лестнице. Больше всего боялся столкнуться с Архановым. Вдруг зайдет допросить в очередной раз или просто чай попить.
Снег валил щедро. Как казенный. Почти пурга. К ночи Москву заметет. Скукоженные люди отворачивали лица от непогоды. И поэтому не видели уличную рекламу «Мастера и Маргариты». Только не понимаю, чего сейчас рекламировать, когда сериал заканчивается? Все и так уже знают о нем. И прожигают вечера у ящика. Блин, как же надоело — везде попса. Теперь и классика — тоже попса! Елки-палки, везде попса и идиотский пафос. Короче, Путин, «Дневной дозор» и Bosco di Chiliegi.
У входа в контору стояли менты, пара автоматчиков и работяги выволакивали на холод автоматы. Их заметало снегом, и без подсветки они казались генералом Карбышевым, которого фашисты вывели на мороз и облили водой. И он превратился в ледяной столб…
Я подошел ближе. Рядом с ментами стоял Хвича в окружении нескольких встревоженных хачей. Хвича пытался расспрашивать ментов. Его посылали. Весь мир посылает Хвичу.
— Лицензия нарушить, — Хвича взволнованно делился со мной горем, — но это неправда. Убирают конкурсантов.
— Каких конкурсантов?
— На Посадской улице казино строят. Там и автоматы будет. Много. И те, что строят, конкурсантов себе не хотят. Вот и дали на лапу, чтобы менты закрыл «Вертеп».
— Хвича, дубина, не конкурсантов, а конкурентов.
— Да-да, друг, точно говоришь, — обрадовался Хвича. — Я русский не знаю — ошибка был. Конкуренты. Правильно! Конкуренты дали ментам бабки. А лицензия — ерунда. Заплатил штраф и работай дальше. Э-э-э! Товарищ начальник, — обратился он к менту с мольбой и воздел ладони к мрачным небесам, — ты сам видишь, друг, тут хотят не по закону закрыть. Подожди, Они штраф заплатят. Нам куда теперь идти?
— Иди на х… — снисходительно посоветовал мент. Если бы кто-то из руководства «Вертепа» вышел на поверхность, затеял скандал и призвал на помощь, то я уверен, Хвича с дружками вступил бы в бой за тех, кто обобрал его карманы. И даже автоматчики не остановили бы убитого горем хача. Дальше-то как ему жить? Я спустился в метро. Мне здесь больше нечего делать.
Фрагмент 82. Подземка — царство лузеров.
Без машины совсем дрянь. Жизнь без машины — падение. Дно оврага. Даже не оврага, а сточной канавы. Без квартиры можно перекантоваться. Квартиру можно снимать. Но без машины… Крушение всяческих иллюзий и надежд. И каждая ступенька лестницы в метро — это щелбаны по самолюбию. Ближе к платформе они становятся пинками. Даже не пинками, а поджопниками!
Еще и поезд ушел прямо перед носом. Я — лузер. Впрочем, нельзя сдаваться — надо проверить. Еще одно испытание. Вдруг повезет. Должно повезти. Выбрал «тотал» — две минуты. Вроде бы в такое время суток вполне подходящий «тотал». Без особого риска. Поставил на «низ». Ждал две двадцать. Окончательно не везет. Только Надеждин способен вытащить из этой кромешной задницы, ибо я докатился до метро.
Метро — катакомбы неудачников. Для тех, у кого нет элементарного — машины. И спуститься в метро — значит, стать таким же неудачником, как все. Если ты рядом с ними, то ты приобщаешься к их прозябанию. Здесь любое прикосновение к поручням безапелляционно отнимает фарт, потому что за эти поручни держались сотни тысяч обреченных людей, у которых нет ни
будущего, ни настоящего. Сырая масса исторического процесса. Электорат!
Только Надеждин, только Надеждин!..
От повторения вроде немножко легче становится. Может, попрощаться с Клипой? Как-то помириться. Да, он свинья, но ведь я всегда знал об этом. Это не новость. Зато у него немало хороших качеств.
Я достал мобильный, чтобы позвонить Клипе с ближайшей станции, но не смог вспомнить ни одного его доброго качества… Разве что веселый. Если бы еще хоть одно вспомнил, то позвонил, атак… Атак было грустно смотреть на экран мобильного, когда въезжал в туннель.
Мобильный умирает на глазах. Все меньше палочек рядом со значком антенны — жизнь уходит. Вот уже нет и самой антеннки. Это остановка сердца. В метро совсем пусто. Какие-то посторонние серые люди — и ничего интересного вокруг.
