Палата на солнечной стороне. Новые байки добрых психиатров - Максим Иванович Малявин
Тут главное, чтобы в группу не затесался какой-нибудь психиатр. Или наивно считающий себя здоровым недообследованный. Но, как показала практика, все подобные опасения напрасны: психиатры неприлично любопытны и дотошны лишь в рабочее время, а недообследованных на такие посиделки и буксиром не затащишь: видимо, боятся проникнуться, подцепить какой-нибудь маниакальный вирус. Или, что хуже, депрессивную бациллу.
Леша и Боря, они же Лелик и Болик, как их с ходу окрестили в группе, с большим энтузиазмом откликнулись на весть об очередном собрании. Ну сами посудите: чем еще заняться, когда по инвалидности платят невеликие, но все же деньги и времени в распоряжении вагон? К моменту, когда новообразованная группа поддержки биполярников стала набирать участников, Лелик и Болик уже успели стать продвинутыми религиоведами-сектологами. То есть в течение целого ряда лет они исправно посещали собрания всяких разных (и, надо признать, многочисленных в Северной Пальмире) мормонов, кришнаитов, сикхов, бахаи, протестантов различного толка… да разве всех упомнишь? Нет, они бы с радостью предпочли всем этим сборищам годовой бесплатный абонемент в какую-нибудь кафешку – так ведь не предлагает никто, а тусоваться где-то хочется.
Среднестатистическому недообследованному, пожалуй, хватило бы и парочки конфессий, чтобы ощутить
съезд крыши вслед за подвижками тектонических плит мировоззрения. Но Лелик и Болик, имея за плечами солидный опыт госпитализаций, успели обрести мировоззренческую сейсмоустойчивость. А может быть, просто достигли некой крайней точки кровельного дрейфа, дальше которого уже некуда, и теперь просто получали наслаждение от своей способности разобраться в деталях и подвыподвертах каждого из религиозных течений. А тут – группа биполярников. Это же, знаете ли, просто праздник какой-то. Прямо пир духа. Правда, биполярником из них двоих был только Леша, но, за неимением групп поддержки для шизофреников, Боря охотно согласился изобразить нечто гипоманиакальное.
Лелик и Болик даже предложили на первом же собрании герб группы: белый медведь в обнимку с пингвином сидят, прислонившись спинами к монументальной (работы Зураба нашего Церетели, не иначе) таблетке карбоната лития [3]. Идея прошла на ура, исполнение было отложено до момента вливания в коллектив какого-нибудь биполярного художника, а парни заработали свой стартовый социальный капитал.
На втором собрании дошло до сокровенного: участники группы стали щедро делиться симптомами. Всей их гаммой – от макабрически-депрессивных до лучезарно-маниакальных. И тут, на самом пике всеобщего сопереживания, выступила очередная участница. И доверительно сообщила, что во время обострений ощущает себя дочерью Сатаны.
Пока аудитория взяла паузу, чтобы понять, как же отреагировать, Лелика и Болика прорвало: ну родная же тема!
– Девушка, а давайте мы, как обострение начнется, вас на собрание знакомых сатанистов отведем! Фужер… простите, фурор будет обеспечен!
И с таким чувством стали расписывать, как там все увлекательно происходит, что приглашенную аж затрясло:
– Нет! Нет! Прекратите немедленно! Я чувствую, что вы меня сейчас схватите и потащите в ад! Чувствую! А-а-а-а, уберите прочь свои грязные тентакли! – И, картинно воздев руки, упала (впрочем, тоже не без изящества и стараясь ничего себе не повредить и не попортить платья) на пол и забилась в конвульсиях.
– Нет ли среди присутствующих участкового экзорциста? – не растерялся Лелик. – Требуется экстренный обрыв родственных связей!
– Мы могли бы сами, но практики маловато, да и кружок тот давно уже прикрыли, – развел руками, обращаясь к аудитории, Болик.
Но группа лишь растерянно поглядывала друг на друга да на содрогающуюся в припадке дочь Сатаны.
– И кто пустил эту истеричку в приличный клуб? – проворчали откуда-то сзади.
Неприметная дама средних лет, продолжая ворчать, извлекла из сумочки бутылочку «Святого источника», набрала полный рот… и устроила припадочной холодный душ, хорошенько оросив той лицо. Припадок тут же закончился, сменившись поисками зеркальца и косметички.
– Реально святая водичка-то! – восхитился Лелик.
– Питьевая, – пожала плечами экзорцистка, делая глоток и пряча бутылочку обратно в сумку, – зато навык работы санитаркой в отделении неврозов, как выясняется, никуда не делся. Да вы не шарахайтесь, – толкнула она Болика в плечо, – я не на работе. Вот уже лет семь как биполярка за меня всерьез взялась.
– Не знаю, как тебе, – признался Лелик Болику, когда группа разошлась до следующей встречи, – а мне тут нравится все больше и больше.
Не так страшны лимоны, как одуванчики
Помнится, еще в школе, касаясь темы условных рефлексов, учительница приводила пример, как поедание лимонов на первом ряду во время выступления духового оркестра может сорвать это мероприятие: поди-ка поиграй, когда полон рот рефлекторно выделившейся слюны.
Теоретически теми же лимонами можно было бы смутить и певца. Но дамы, которые пришли однажды к нам на медкомиссию, были той еще закалки. Матерые работницы культуры с мертвой хваткой массовика-затейника: хоть лимоны авоськами перед ними жуй, хоть водку стаканами пей, хоть семечки грызи, но если начальство сказало, что мероприятие должно быть проведено, – оно будет проведено, и только прямое попадание метеорита можно условно считать форс-мажором.
Нет, уверили они. Лимоны – они для трубачей страшны. Они люди утонченные, к тому же подкошенные легочной профпатологией, – их лимоном можно подбить. И то не всяких. Тех, что на похоронах играют, уже ничем не проймешь. А нас, мол, и подавно. Хотя…
– Был же случай, Зинка, – хлопнула себя ладонью по лбу жгучая брюнетка с восточными чертами лица. – Помнишь, в той дырище, куда нас засунули после… неважно, в общем, в наказание, я так понимаю?
– Как же, как же, – охотно отозвалась огненно-рыжая подруга с формами, достойными рубенсовского вдохновения и завистливых взглядов любого знающего толк в жизни индуса. – Эх, времечко было! Правда, Зуля? Молодость, сил вагон и маленькая тележка, весь мир, можно сказать, между ног…
– У ног, дурында!
Из их рассказа на два голоса я понял, что уголок, где их певческий талант подвергся серьезному испытанию, был не то чтобы забыт богом: просто он ему старался лишний раз о себе не напоминать. Мол, знаем мы такое пристальное внимание.
Ну дыра или нет, а клуб там был. И даже подготовился к встрече работников культуры. То есть всё подмели-помыли, занавески красного бархата то ли постирали, то ли от пыли отряхнули, баню заранее протопили и даже поросенка по такому случаю зарезали.
И вот концерт начался. Как водится, с народных песен. Да, тех самых, о которых еще сэр Терри Пратчетт писал в своем ведьминском цикле. Мол, есть
