Дэвид Лодж - Мир тесен
— Могу я вас попросить передать соус? — обратился к Персу оксфордский медиевист. Перс исполнил его просьбу.
— В конце концов, все сводится к сексу, — уверенно заявила мисс Мейден. — К бесконечному обновлению жизни. — Она уставила глаза-бусины на соусник в руке оксфордского медиевиста. — Чаша Грааля, например, являет собой древний и весьма распространенный женский вагинальный символ. — (Оксфордский медиевист, похоже, передумал подливать себе соус.) — А чудодейственное копье Грааля, пронзившее, по преданию, тело распятого Христа, — символ явно фаллический. В «Бесплодной земле» Элиота в действительности речь идет о его страхе перед импотенцией и бесплодием.
— Я слышал эту трактовку, — сказал Перс. — Она мне представляется упрощенной.
— Вполне с вами согласен, — заявил оксфордский медиевист, — Весь этот фаллический символизм — сплошная мура. — Для вящей убедительности он пронзил воздух ножом.
Занятый дискуссией, Перс не заметил, как Анжелика покинула столовую. Он стал искать ее в баре, но там ее не было, и вообще в тот вечер она больше не появилась. Перс рано лег спать и всю ночь проворочался на узком комковатом матрасе, прислушиваясь к шуму водопроводных труб, шагам в коридоре, хлопанью дверей и фырчанию автомобильных двигателей у него под окном. Раз ему послышался Анжеликин голос, произнесший «Спокойной ночи», но, подскочив к окну, он ничего не разглядел кроме света удаляющихся фар. Перед тем как вернуться в постель, он зажег над умывальником лампу и критически рассмотрел свое отражение в зеркале. Он увидел бледное, круглое, веснушчатое лицо, курносый нос, светло-голубые глаза и копну рыжих курчавых волос.
— Нельзя сказать, что я хорош собой, — пробормотал он, — но мне встречались рожи и пострашнее.
Анжелика не пришла и на пленарное заседание конференции, которое состоялось на следующее утро, и отчасти поэтому, сидя в зале, Перс про себя пробормотал «Апрель — беспощадный месяц». К другим причинам можно было отнести и сырую погоду, и нескончаемый холод, которого не ожидали работники университетской котельной, и несъедобную ветчину с помидорами, поданные на завтрак, и скучный доклад, который он принужден был слушать. Его читал оксфордский медиевист, темой была метрика у Чосера. Днем раньше, за ужином Перс уже познакомился с его основными мыслями, но от повторного прослушивания доклад ничуть не выиграл.
Перс зевнул и переместил вес своего тела с одной ягодицы на другую. Лиц большинства коллег он не видел, но, судя по позам, многие из них были далеки от того, что происходит в аудитории. Иные сидели откинувшись назад, насколько позволяли стулья, и безучастно уставившись в потолок; другие навалились на столы, уткнувшись подбородком в ладони; третьи разлеглись на двух а то и трех стульях, закинув ногу на ногу и беспомощно свесив руки чуть не до полу. В четвертом ряду кто-то тайком разгадывал кроссворд из «Таймс», и по крайней мере трое, похоже, спали. На столе, за которым сидел Перс, некто, по всей видимости студент, потеряв последнее терпение, вырезал, глубоко вонзаясь в дерево, слово «Скучища». Другой процарапал: «Лоу — мудила». Перс решил, что и с тем и с другим утверждением стоит согласиться.
Неожиданно аудитория зашевелилась. Подводя итог сказанному, докладчик упомянул термин «структурализм».
— Несомненно, для наших друзей по ту сторону Ла-Манша — заявил он, слегка скривив губу, — все сказанное мною покажется пустой игрой воображения. Для структуралистов стихотворный размер, как и сам язык, есть просто-напросто система противопоставлений, и мысль о том, что он наделен внутренней экспрессией и даже подражательностью, покажется им непростительной ересью…
Иные из слушателей, возможно даже большинство, заулыбались, закивали головами и стали подталкивать друг друга локтями. Другие нахмурились, поджали губы и застрочили по бумаге. Обсуждение доклада, которым руководил медиевист из Аберистуита, прошло с оживлением.
Далее был объявлен перерыв, и участников пригласили в профессорскую на чашку кофе. Там Перс, к своей радости, обнаружил уютно устроившуюся в кресле Анжелику — она была чудо как хороша в джемпере с высоким воротом, твидовой юбке и кожаных сапогах до колена. Она только что вернулась с прогулки, и на щеках ее горел здоровый румянец.
— Завтрак я проспала, — объяснила она, — да и на заседание идти было поздно.
— Вы не много потеряли, — сказал Перс, — и то и другое было неудобоваримо. А куда вы пропали вчера вечером? Я нигде не мог вас найти.
— Да знаете, профессор Лоу пригласил кое-кого из приехавших к себе домой на бокал вина.
— Вы с ним друзья?
— Нет. Я раньше его не знала, если вас именно это интересует. Но он очень славный. — Хм, — сказал Перс.
— О чем был доклад? — спросила Анжелика. — Вообще говоря, о метрике у Чосера, но дискуссия развернулась по поводу структурализма. Анжелика, похоже, огорчилась:
— Какая досада, что я это пропустила. Структурализм меня очень интересует. — А что это такое? Анжелика рассмеялась.
— Нет, серьезно, — сказал Перс. — Что есть структурализм? Это хорошо или плохо?
Анжелика с удивлением взглянула на Перса, явно размышляя, не морочит ли он ей голову:
— Но вы же должны хоть что-то об этом знать, Перс. И уж наверняка слышали о нем, там, где вы… А что вы кончали?
— Университетский колледж в Дублине. Но, видите ли, я там недолго пробыл. У меня обнаружили туберкулез. Правда, ко мне отнеслись по-человечески и разрешили писать диссертацию в санатории. Изредка меня навещал научный руководитель, но в основном я работал самостоятельно. А на бакалавра я учился в Голуэе. Там о структурализме и слыхом не слыхивали. Получив магистра, я вернулся домой и два года проработал на ферме. Я из фермерской семьи, из графства Мейо.
— Вы тоже думали стать фермером?
— Нет, просто после болезни хотел набраться сил. Врачи сказали, что главное — это свежий воздух.
— Ну и как, набрались сил?
— О да, теперь я здоров как бык. — Перс крепко постучал себя по грудной клетке. — А затем я получил работу в Лимерике.
— Считайте, что вам повезло. В наше время найти работу непросто.
— Мне действительно повезло, — согласился Перс. — Тут не поспоришь. Как потом выяснилось, на собеседование меня пригласили по ошибке. На самом деле их интересовал другой МакГарригл, какой-то почетный стипендиат из оксфордского Колледжа Святой Троицы. Но письмо попало ко мне — канцелярия напутала, — и они постеснялись отзывать меня с собеседования.
— Да уж, повезло так повезло, — сказала Анжелика. — Но ведь они могли предпочесть других кандидатов.
— Мое везение на этом не кончилось, — продолжал Перс. — Других не было, по крайней мере приглашенных на собеседование. В Лимерике уже точно знали, что возьмут МакГарригла, поэтому решили сэкономить на транспортных расходах и других претендентов не приглашать. Короче говоря, я еще ни разу не был на академической тусовке. Потому и приехал на конференцию. Хочу повысить свой уровень. Узнать, что происходит в мире великих идей. Кого надо читать, кого не надо, и все такое прочее. Так что расскажите мне о структурализме.
Анжелика сделала глубокий вдох, затем резко выдохнула:
— Даже не знаю, с чего начать, — сказала она. Тут зазвенел звонок, призывающий всех вернуться в аудиторию. — Но ее спас звонок! — рассмеялась Анжелика.
— Продолжим позже, — не унимался Перс.
— Непростую вы мне задали задачу, — сказала Анжелика.
Участники конференции потянулись слушать второй за сегодняшний день доклад, бросая завистливые взгляды на оксфордского медиевиста, который, уже в пальто и с чемоданом в руке, раскланивался с Филиппом Лоу. «На этих конференциях всегда так, — услышал Перс, — главный докладчик сваливает, как только отчитает свой текст. А остальные чувствуют себя осажденной армией, которую генерал покидает на вертолете».
— Вы идете, Перс? — спросила Анжелика.
Перс заглянул в программу конференции.
— Анималистическая образность в героических трагедиях Драйдена, — громко прочел он вслух.
— Возможно, это интересно, — вполне серьезно сказала Анжелика.
— Думаю, этот доклад я как раз пропущу, — сказал Перс. — И вместо него, пожалуй, напишу стихотворение. — Вы пишете стихи? Какого рода? — Короткие, — ответил Перс. — Очень короткие. — Какхайку? — Бывает, что и короче.
— Подумать только! И о чем же будет стихотворение?
— Вы сможете прочесть его, когда оно будет закончено.
— Замечательно. Буду ждать с нетерпением. Ну, я пошла.
Поблизости, неопределенно улыбаясь, маячил Филипп Лоу, будто пастушья собака, загоняющая овец в стадо.
— Встретимся перед обедом в баре, — сказал Перс и демонстративно направился в туалет, намереваясь пересидеть там начало лекции о Драйдене. Как назло, вслед за ним туда же заспешил Филипп Лоу в сопровождении Боба Басби. Перс закрылся в кабинке и присел на стульчак. Стоя над писсуарами, Лоу и Басби, судя по всему, говорили об отсутствующем докладчике.
