Сью Таунсенд - Адриан Моул: Годы капуччино

— Рози, сегодня я должен вернуть Эшби, время проката истекло.

Она сама положила Эшби в коробку, а потом смотрела, как я обматываю коробку липкой лентой. Дождавшись, когда я закончу, Рози попросила снова открыть коробку, чтобы как следует попрощаться.

Когда в почтовом отделении миссис Поллок положила посылку на весы, Эшби внутри коробки зарыдала. Получилось очень неудобно. От лица миссис Поллок отлила кровь. Она заставила меня вскрыть посылку. А я сказал ей:

— Вы серьезно считаете, что мне может прийти в голову отправить по почте живого ребенка ?

По моей вине вся семья знает, что сегодня Рози сделала аборт. Перед тем как сесть в машину, я позвонил в клинику, чтобы узнать, как доехать. По-видимому, как только мы выехали из дома, ненасытное любопытство побудило маму нажать кнопку «Перезвонить», и ей ответила регистраторша клиники в Лимингтон-спа. Мама попыталась выклянчить какие-либо сведения, но к ее ярости регистраторша отказалась выдавать детали, «касающиеся клиентов».

Всю дорогу до Лимингтон-спа у меня не переставая звонил мобильник. Рози умоляла меня не отвечать, и я с уважением отнесся к ее желанию.

В клинику я зашел вместе с ней — взяв за руку.

Рози прошептала:

— Ади, ты меня смущаешь.

Я огляделся и содрогнулся от множества женских лиц. Все они ждали «процедуры» и все взирали на меня с разной степенью презрения. Не самое подходящее место для мужчины. Я вышел на улицу, сел в машину и стал слушать Радио-4.

Потом прогулялся по территории клиники. На служебной стоянке стояли несколько очень дорогих машин.

На обратном пути в Эшби-де-ла-Зух я, пытаясь приободрить Рози, притормозил у автомастерской «Бритиш петролеум» и купил мороженое.

Дома мы угодили под град обвинений и упреков. Стоило нам открыть дверь, как раздался мамин вопль:

— Как я могу отправиться завтра в мировое путешествие, когда я нужна моей маленькой девочке?

В ответ донеслось бормотание Ивана:

— Пандора однажды сделала аборт в обеденный перерыв. Без всякой истерики .

Мама истерично зарыдала:

— Это не истерика, Иван, это называется чувством . Это такая штука, о которой ты и твоя крепкожопая семья даже не подозревает.

Уровень децибел слегка подрос, когда к маминым крикам добавился оглушительный лай Нового Пса. Единственным, кто не шумел, был Уильям. У меня упало сердце. В этом хаосе никто не вспомнил, что его нужно забрать из детского сада. Я рванулся к машине и помчался, в несколько раз превысив разрешенную скорость.

Миссис Парвез сидела у входа в пальто. Уильям спал у нее на коленях. В детском саду стояла тишина. Все стульчики были перевернуты и поставлены на маленькие столики. Увидев, как я бегу, она гневно прищурилась и сказала:

— Он так сильно плакал, что уснул. Он думал, что вы уехали, как его мама.

Я значительно продвинулся в работе над сценарием радиосериала.

Слышна пасторальная музыка, исполняемая на волынке.

КОРОЛЕВА: Фил, это не фургон ветеринара только что отъехал? Между задних колес так смешно вихлялся Эдди Гранди[75]?

ПРИНЦ ФИЛИПП (тяжело вздыхая ): Да, фургон, и боюсь, это плохая новость, Лиз. У наших возлюбленных корги на лапах чесотка.

КОРОЛЕВА: У всей своры?

ФИЛ: Боюсь, что так. Придется их пристрелить.

КОРОЛЕВА: Тогда это конец, Фил. Придется продать ферму.

ШУЛА: Здравствуй, мамуля. Только что заскочила на кухню вашего домишки, чтобы повздыхать и постоять рядом с вашей новой плитой. Знаешь, у меня роман с мужем моей лучшей подруги, сельским доктором.

КОРОЛЕВА: А Эндрю Мортон знает, Шула? (Пауза ) Знает? (Пауза ) Скажи, скажи прямо сейчас.

(Слышна пасторальная музыка, исполняемая на волынке. )

Сегодня Артур Стоут позвонил мне сам и попросил разъяснений относительно рецепта приготовления свиных ножек, который я отправил по факсу в понедельник 13 числа.

— Что делают с теми частями ножек, которые соприкасаются со свинячьим дерьмом? Срезают и выбрасывают?

Я терпеливо пояснил, что эти части ножек являются необходимым ингредиентом блюда, и если он попытается отредактировать мою книгу, я уберу свое имя с обложки.

— Не надо рвать на себе волосы! — крикнул Артур Стоут. (Неужели он слышал о моей зарождающейся лысине?) — Я всего лишь хочу получить «да» или «нет». В нынешнем виде ваш рецепт выглядит неоднозначным.

Мне не понравилось, как он со мной разговаривает. Я спросил, не из Кардиффа ли он — есть у меня такой талант: определять местный говор. Артур Стоут ответил

— Нет.

Оказалось, что Стоут — выходец из Южной Африки, правда, наслушавшийся пьес о валлийских фермерах по Всемирной службе Би-би-си.

— Я правильно понимаю, что в ближайшие несколько дней от вас не поступит законченная рукопись? — уточнил Стоут.

Я известил его, что с недавних пор полностью поглощен семейными проблемами.

— Иными словами, вы не успеете к сроку, так?

Пришлось признать, что вероятность написать книгу за неделю является весьма малозначительной.

Новый крайний срок — 1 ноября; Стоут кровь из носу хочет, чтобы томик поступил в книжные магазины к Рождеству. Он сообщил, что может «провернуть книгу» за три недели.

— Я проделал это с книгой «Диана на кончиках моих пальцев», написанной ее личной маникюршей, и то же самое я проделаю с «Потрохенно».

Если я буду работать без остановки и начисто откажусь от сна, приемов пищи и второстепенных занятий, то успею.

Аарон Майклвейт расстался с Рози. Заявил ей, что не готов «к длительным обязательствам», потому как хочет поступить в Плимутский университет, чтобы стать судовым механиком. Я пришел в ярость оттого, сколь бездушно он выбрал время для этого заявления.

Рози слоняется по дому в своей атласной пижаме. Отказывается одеваться, ибо не намерена выходить из дому «никогда».

Автоответчик в доме Майклвейта извещал, что «Семья уехала в Девон с жилым автоприцепом, чтобы подзарядить батарейки».

Своевременный ход с их стороны, потому что мой отец после аборта Рози направо и налево грозится «раздолбать Аарона». Если он так и сделает, батарейки им точно понадобятся.

Вчера вечером ко мне в кровать пришел Уильям. Его разбудил плач Рози по Эшби.

Сегодня утром позвонила ассистентка из программы «Килрой»[76] и спросила, не соглашусь ли принять участие в завтрашней передаче, посвященной «смешанным бракам». Я заметил, что моя жена-африканка со мной разводится.

— По причине расовой нетерпимости? — оживилась она.

— Нет, — ответил я. — Вследствие ее нетерпимости к моим привычкам.

Асистентка сказала, что в ноябре выйдет передача «Привычки партнера сводят меня с ума». Не заинтересуюсь ли я?

Я сказал:

— Нет.

Затем ассистентка попросила позвать к телефону мою маму, сказав, что читала в прессе о ее бурной личной жизни. Я передал маме трубку с дурными предчувствиями. Час спустя, когда мама повесила трубку, я предупредил ее об опасности появления на телевидении, но она осталась глуха к предостережениям разума. Мама поговаривает о том, чтобы записаться на шестимесячный курс безоперационной подтяжки лица.

До окончания книги к Дневнику не притронусь. Я должен поспеть к сроку, иначе рискую подорвать доверие к себе. Написал в Черепаховое общество, что не смогу открыть их рождественскую ярмарку «из-за чрезмерной загруженности».

Сегодня произошла ужасная вещь. Я не смог сдержаться, когда Уильям нашел и жадно запихал в рот последний леденец «Опал фрутс». Я впал в ярость и закричал, что он окажется в тюрьме, если и дальше будет красть чужую собственность. Уильям в слезах бежал к моей матери.

Позже ко мне в комнату явился Иван, с участливым видом сел на кровать и спросил:

— Адриан, ты не находишь, что, возможно, пребываешь в некоторой зависимости от «Опал фрутс»?

Я столкнул его волосатую лапу с моего плеча, рванул в оптовый магазин и купил целую упаковку ОФ. Спрятал ее под кроватью. Установил на двери засов. Я не закончил и даже не начал книгу, хотя сижу за письменным столом по шестнадцать часов в день.

Кому:Бостон Голдперсон — помощнице Брика Иглбергера

От:Адриана Моула

Дата:31.10.97

Дражйшая Бостон,

позвольте мне вначале выразить свое восхищение Вашим решением сменить фамилию Голдман на Голдперсон[77]. В наши времена, когда многие женщины отказываются от своих феминистских убеждений, приятно сознавать, что в Вас все еще тлеет этот огонь.