Стивен Ликок - Стивен Ликок. Юмористические рассказы
— Послушай, старина, — сказал Беверли-Джонс, дружески положив свою руку на мою (он все-таки славный малый, этот Джонс). — Тебе только что звонили по междугороднему телефону из Нью — Йорка.
— Что случилось? — спросил я, с трудом выговаривая слова.
— Плохие новости, дружище. Вчера вечером в твоей конторе произошел пожар. Боюсь, что большая часть твоих личных бумаг сгорела. Робинсон — ведь это твой старший клерк, не так ли? — так вот, он как будто был там и пытался спасти, что мог. Он получил тяжелые ожоги лица и рук. Боюсь, тебе надо выезжать немедленно.
— Да, да, — сказал я. — Немедленно.
— Я уже велел кучеру закладывать двуколку. Ты только — только успеешь на семь десять. Идем.
— Идем, — сказал я, изо всех сил стараясь удержаться от улыбки и не выдать своего ликования. Пожар в конторе? Отлично! Робинсон получил ожоги? Великолепно! Я наспех упаковал свои вещи и шепотом попросил Беверли — Джонса передать мой прощальный привет всем его спящим домочадцам. Никогда в жизни я не испытывал такого восторга, такого прилива энергии. Я чувствовал, что Беверли — Джонс восхищается выдержкой и мужеством, с которыми я переношу свое несчастье. Потом он будет без конца рассказывать об этом всему дому.
Двуколка готова! Ура! Прощай, старина! Ура! Ну конечно, я буду телеграфировать. Все идет как по маслу! До свидания. Гип-гип ура! Все в порядке! К поезду успели минута в минуту. Да, да, носильщик, возьмите эти два чемодана, и вот вам доллар. Что за веселые, отличные ребята эти носильщики — негры!
И вот я сижу в поезде, здравый и невредимый, направляясь домой наслаждаться летней тишиной моего клуба.
Молодчина Робинсон! А я-то подумал, что у него получилась осечка или что мое письмо почему-либо не дошло. Дело в том, что уже на другой день после приезда я написал ему, умоляя изобрести несчастный случай — любой, какой угодно, — чтобы вызвать меня в Нью — Йорк. Я уже было решил, что ничего не вышло. Я потерял всякую надежду. Но теперь все в порядке, хотя, конечно, он немного переборщил.
Разумеется, Беверли-Джонсы не должны узнать, что все это было подстроено. Придется мне поджечь контору, как только я приеду. Но игра стоит свеч. Придется устроить бедняге Робинсону ожоги на лице и руках. Но и эта игра тоже стоит свеч!
Пещерный человек как он есть
Думаю, что, кроме меня, на свете найдется не много людей, которые когда-либо собственными глазами видели пещерного человека и даже разговаривали с ним.
И тем не менее в наши дни каждый знает о пещерном человеке решительно все. Наши популярные журналы и новейшие произведения художественной литературы сделали его широко известным персонажем. Правда, еще несколько лет назад никто даже не слышал о нем. Но в последнее время, по тем или иным причинам, на пещерного человека появился большой спрос. Ни один современный роман не может обойтись без нескольких ссылок на пещерного человека. Если герой романа отвергнут героиней, о нем говорят, что он «загорается диким первобытным желанием пещерного человека — желанием схватить ее, унести к себе, сделать своей». Когда он обнимает ее, пишут, что в нем «бушуют страсти пещерного человека». Когда он дубасит из-за нее какого-нибудь ломового извозчика, носильщика, разносчика льда или любую другую разновидность современного «злодея», о нем говорят, что он «ощущает хищную радость драки, подобную той, какую испытывал, сражаясь, пещерный человек». Если ему ломают ребра, он даже доволен этим. Если его бьют по голове, он не чувствует боли. Ведь в эту минуту он — пещерный человек, а, как известно, пещерный человек не обращает внимания на такие мелочи.
Героиня вполне разделяет эту точку зрения. «Возьми меня, — шепчет она, падая в объятия героя, — будь моим пещерным человеком». Когда она говорит это, ее глаза (так, по крайней мере, утверждает автор) горят тем неистовым огнем, каким горели глаза пещерной женщины — первобытной женщины, которую можно было завоевать только силой.
Поэтому и я, как все остальные, представлял себе пещерного человека — до тех пор, пока не увидел его собственными глазами — каким-то необыкновенным существом. Его образ отчетливо вырисовывался в моем воображении — этакий огромный, могучий, мускулистый мужчина в волчьей шкуре, наброшенной на плечи, с толстой дубиной в руке. Я представлял его себе бесстрашным, с железными нервами, не испытавшими тлетворного воздействия нашей гнилой цивилизации, дерущимся, как дерутся дикие звери, — насмерть, убивающим без сострадания и переносящим боль без единого стона.
И я не мог не восхищаться им.
Мне нравился также — и я не стыжусь признаться в этом — его оригинальный подход к женщинам. Его метод — если я правильно его понял — состоял в том, что он просто обнимал свою избранницу за шею и уводил с собой. Таков был его дикий, первобытный способ «завоевания» женщины. И им, этим женщинам, нравился такой вот способ. По крайней мере, так сообщают нам тысячи вполне достоверных источников. Если верить тому, что говорят, современным женщинам он бы тоже понравился, если бы только какой-нибудь мужчина осмелился испробовать его. В этом все дело — если бы он осмелился!
Говоря откровенно, я видел на своем веку немало женщин, которых мне хотелось схватить, взвалить на плечо и унести к себе или — применительно к современным условиям — за которыми я с удовольствием послал бы агента транспортной конторы, поручив ему привезти их ко мне. Я не раз встречал и встречаю их в Атлантик — Сити, на Пятой Авеню, да и во многих других местах.
Но захотят ли они прийти? Вот в чем вопрос! Придут ли они и, как это делали пещерные женщины, молча откусят мне ухо, или они уже настолько измельчали, что возбудят против меня судебное дело, да еще привлекут за соучастие железнодорожную компанию?
Такого рода сомнения удерживают меня от активных действий, но иногда эти сомнения покидают меня, как покидают многих других мужчин, восхищенных и очарованных пещерным человеком.
Итак, можете себе представить мой жгучий интерес, когда мне и в самом деле довелось увидеть живого пещерного человека. А ведь эта встреча произошла совершенно неожиданно, скорее случайно, чем преднамеренно, — на моем месте мог оказаться кто угодно.
Вышло так, что я проводил свой отпуск в Кентукки, а там, как известно, много больших пещер. Они тянутся — и об этом тоже знают все — на целые сотни миль. Местами это темные, лишенные солнца туннели, суровое безмолвие которых нарушается лишь шумом падающих сверху капель; местами — обширные сводчатые подземелья, похожие на какие-то храмы с широкими каменными арками, суживающимися у купола, со спокойной водяной пеленой неизмеримой глубины, заменяющей пол. А некоторые из этих пещер освещены сверху, благодаря расселинам, образовавшимся в земной коре, сухи и усыпаны песком — словом, пригодны для человеческого жилья.
В таких вот пещерах, как об этом уже много веков упорно твердит легенда, до сих пор живут пещерные люди — вернее, ухудшенные, выродившиеся экземпляры, оставшиеся от этой породы. Здесь-то я и встретился с одним из них.
Однажды я забрел очень далеко, значительно дальше тех мест, какие были указаны в моем путеводителе. При мне был револьвер и электрический фонарик, но яркий солнечный свет, заливавший в это время пещеру, сделал мой фонарик ненужным.
И вот там-то я и увидел его — огромного мужчину, закутанного в тяжелую волчью шкуру. Рядом с ним валялась толстая дубинка. На коленях у него лежала рогатина: он наматывал на нее тетиву, которая натягивалась под его мускулистой рукой. Он был всецело поглощен своей работой. Спутанные волосы свисали ему на глаза. Он не видел меня. Тогда, бесшумно ступая по песчаному полу пещеры, я подошел к нему вплотную и легонько кашлянул.
— Извините, пожалуйста, — проговорил я.
Пещерный человек подскочил на месте.
— Фу ты, черт! — воскликнул он. — Как вы меня напугали!
Я заметил, что он весь дрожит.
— Вы подошли так внезапно… — сказал он. — Я никак не ожидал…
И пробормотал — видимо, скорее про себя, чем обращаясь ко мне:
— Все от этой гнусной пещерной воды! Надо мне перестать пить ее.
Я присел на камень возле Пещерного человека, осторожно положив свой револьвер сзади. Говоря откровенно, заряженный револьвер, особенно теперь, когда я стал старше, немного нервирует меня, и я опасался, как бы мой хозяин не стал дурачиться с ним. Это же не игрушка.
Чтобы завязать разговор, я поднял дубинку Пещерного человека.
— Ничего себе дубина! — сказал я. — И до чего тяжелая!
— Осторожно! — крикнул взволнованным голосом Пещерный человек, отбирая у меня дубину. — Не шутите с этой махиной. Она налита свинцом. Вы легко могли уронить ее себе на ноги… или мне. Это вам не игрушка.
С этими словами он встал, отнес дубину в дальний конец пещеры и прислонил к стене. Теперь, когда он стоял и я мог хорошенько рассмотреть его, он показался мне не таким уж огромным. В сущности, он совсем не был огромным. Впечатление массивности создавала, очевидно, волчья шкура, в которую он был закутан. Мне уже приходилось видеть нечто подобное в Гранд — Опера. Я вдруг заметил также, что пещера, где мы находились, была обставлена как самая обыкновенная жилая комната, но, конечно, более примитивно.
