Андрей Яхонтов - Теория Глупости, или Учебник Жизни для Дураков-2

— А в России, представляешь, не мог ее трахнуть, — делился мой друг. — Хотя очень тянуло. Но не складывалось. То был в отключке из-за выпитого, то ехал на другое свидание. А вообще, если честно, было некуда везти. Я ведь снова сошелся с Лаурой, она сидела дома, меня блюла. На даче — еще одна знакомая, туда тоже не приедешь. В гостиничный номер эта идти не соглашалась. У нее, вишь, гордость. Оторваться же с ней на пару дней в загородный санаторий, веришь, просто не было времени. Самые дела пошли, товар с забугоными лейблами разбирали нарасхват… Ну и из-за других баб. И вот мы перезванивались, даже встречались накоротке, обедали, ужинали, я ее провожал — и все. Она меня, наверно, считала ненормальным. Или святым… — Он хихикнул. — Ну, уж теперь дорвался до нее… Увидела мою святость… Тут нам раздолье…

— Не все еще потеряно, — подмигивал Маркофьев, — если на нас западают такие очаровашки… — И с тяжелым вздохом прибавлял. — ХОТЯ В ЖЕНСКИХ НОГАХ ПРАВДЫ НЕТ…

Он продолжал придумывать и модернизировать народные мудрости и поговорки. И прочие ходячие и расхожие крылатые выражения. (Так он их называл).

Дорогого, на мой взгляд, стоила жемчужина, вершина, квинтэссенция его стройной жизненной концепции — дополнение к Новому Завету, лично им сформулированная одиннадцатая заповедь: "В СУМАТОХЕ НЕ ТЕРЯЙСЯ!"

— Как изрекал мудрец Соломон? — спрашивал Маркофьев. — "И это пройдет?" — И, не вступая в полемику с древним старцем, ставил заинтересованных лиц (таких вокруг него всегда толпилось множество) в известность. — А я, вооруженный современной системой знаний и новейшими открытиями науки, заявляю: "Все когда-нибудь кончится!"

О постоянно липнувшем к нему слабом поле Маркофьев отзывался с неизменным уважением:

— Красивые и некрасивые, умные и глупые, молодые и старые, иностранки и соотечественницы — все вы мои жены. Придите же ко мне, и я вас утешу…

И они стекались к нему. Особенно если он прибегал к услугам фирмы "Девочки по вызову".

На одном из светских раутов он показал мне женщину в брючном костюме и с алмазными звездами в ушах. И велел:

— Охмури ее!

Я мялся. Он нетерпеливо меня подтолкнул:

— Знаешь, кто она? Ух, какая это акулища! Вышла замуж за вдовца… Жена которого, пока была жива, идя гулять с черной собачкой, надевала черную шубу, а отправляясь с белым пуделем, набрасывала белое манто. И вот, овдовев, он женился на этой… барракуде, пирании. Перед свадьбой показал ей, где лежат бриллианты. А на свадьбе внезапно умер. Наверно, не без ее помощи… Она, насколько мне известно, тоже посещала магазин ядов… Прямо со свадебной церемонии эта умница приехала в его дом, забрала бриллианты и была такова. Больше ей ничего не понадобилось. Но ей хватает. Сын покойного пробовал с ней судиться. Бесполезно! Она ведьма. И не стареет. Замечательно выглядит. Ничто так не молодит женщину, как драгоценности, — подытожил он.

Сам Маркофьев бросился ухлестывать за молоденькой креольского типа женой какого-то мультимиллионера из Манхэттена, и очень скоро увел ее в спальню.

Я недоумевал. Что ей надо? Чего ей не хватает? Замечательный муж. Дом — полная чаша. Дети, две очаровательные крошки, их фото она мне показывала, наверняка дарили ей радость.

Сколького я по недомыслию не понимал! Конечно, перед Маркофьевым невозможно было устоять! Им невозможно было не увлечься!

Он же, как ни в чем не бывало, явившись вместе с соблазненной креолкой через пару часов, затеял оживленную щебетню в стайке ее подружек и рассказывал им, какова эта дама в постели.

Мне, когда я попытался прояснить не вполне понятные аспекты поведения этой особы, заявил:

— От того, что богата и счастлива в браке, она не сделалась марсианкой. Осталась человеком. Женщиной. Которой нужно то же, что и всем небогатым или гораздо более обеспеченным представительницам бабьего сословия. Как у мужчин есть джентельменский набор якобы отрицательных качеств, обязательных и извинительных пороков: выпивка, казино, любовницы, так и у их половин наличествует столь же постоянный перечень прихотей и капризов: шмотки, наряды, украшения, болтовня, временный или постоянный сменщик мужа…

Слова Маркофьева заставили меня глубоко задуматься над неизменной и многогранной сутью человеческой натуры.

Домашнее задание. Дайте ваше толкование народной мудрости "Красивая жена — чужая жена". Что, на ваш взгляд, имеется в виду:

а) что красивой всегда кажется только чужая жена, а своя всегда — так себе?

б) что если вы женитесь на красивой, на нее все будут пялить глаза и она, разомлев от такого внимания, не будет вам верна?

в) нужны ли вам варианты, при которых вы только тем и будете заниматься, что оберегать свою семейную крепость от набегов неприятеля — или предпочтете сами постреливать по чужим радующим глаз позициям?

Он постоянно знакомил меня то с миллионершами, то с домовладелицами, то с мулатками, то с метисками, то с полинезийками или тайками… И настойчиво предлагал обзавестись парой-тройкой жен.

— Любой вопрос надо решать прежде всего в принципе… — говорил он. — А уж потом разбираться в частностях. Посмотри на ту женщину… Или на эту… — И показывал то на проходившую мимо негритянку, плавно покачивавшую бедрами, то на белесую, как моль, скандинавку. — Ты в принципе смог бы с ней жить? Если в принципе — "да", тогда двигайся дальше. К достижению цели. Ты решаешь. А не она. Женщинам привычно торговать своим телом. Но если — "нет", не охота, не сможешь, тогда не трать напрасно усилий…

Я и не хотел их тратить. Весь собранный им ворох невест, среди которых наличествовали и древние старушки — владелицы больших состояний, и молоденькие свиристелки — обладательницы восхитительных гибких тел и чувственных губ, меня не вдохновлял. И не мог вдохновить. Я хранил верность Веронике.

К ней я стремился всей душой. Звонил ей каждый день. Она говорила:

— Долли — теперь мой единственный дружок… Который постоянно рядом… И скрашивает мое одиночество.

— Что ты в ней нашел? В этой длинноносой? — удивлялся Маркофьев. — Поступи хоть раз в жизни разумно. Женись на деньгах. Или на мерзкой, но красивой плоти. Стань независим! Каждый только и ждет мгновения, когда сможет послать остальных подальше. Всех, всех без исключения! Тех, с кем связан деловыми отношениями, и тех, кто намозолил глаза и замылил уши дома… Все только и ждут возможности обрести свободу. У тебя сейчас возник такой шанс. Ты можешь стать миллионером или с головой нырнуть в омут разнузданной страсти…

— Пристроили дочку, — шипел мой друг, имея в виду моих будущих тестя и тещу. — Взвалили на тебя свою обузу…

Я же не видел в такой заботе ничего плохого. И, тем более, предосудительного. Что скверного, скажите мне, в стремлении хлопотать о своей кровиночке? Я тоже хотел бы пристроить дочку Катю по возможности хорошо, только у меня ничего не получалось.

И еще он говорил:

— Я тебя понимаю. Ты выбрал такую, чтоб тебя не пришпоривала. Не заставляла напрягаться. Ни внешним своим видом, ни амбициями, ни прямым понуканием. Но так не бывает. Едва освоится, войдет в роль, почувствует себя хозяйкой, как начнет пилить: "Почему у твоего друга Маркофьева целый парк автомобилей, а у тебя ни одного? Почему у твоего друга Маркофьева усадьбы и поместья, а у тебя вшивая избушка на курьих ножках? Почему у твоего друга Маркофьева конезавод, а ты не разжился даже пони для моей девочки? Почему жены Маркофьева щеголяют в шубах, а я в пальтеце? Ты же понимаешь, что конкурировать со мной ты не сможешь… Уж не говорю о настоящих толстосумах и богатеях…"

Иногда тень задумчивости набегала на его чело. Он советовал:

— Ты ей не звони. И не пиши. Отдыхай, раз представилась такая возможность. ПЕРВЫМ ДЕЛОМ НАДО ЖЕНЩИНУ НАПУГАТЬ. И посмотреть, что из этого получится. Сохранит ли она к тебе после этого прежние теплые чувства и привязанность? Надо сразу прикинуться больным или бедным. — Он взглядывал на меня исподлобья. — Что ты и сделал, причем даже не особенно напрягаясь, это было для тебя не так уж трудно — предстать бедняком. Чаще всего после такого обнажения язв бабы дают деру. Зачем им нужны кашляющие, хватающиеся за сердце нищие инвалиды? Так что можно считать: первое испытание твоя Вероника выдержала. Однако это еще ни о чем не говорит. Ей просто некуда деться. Ты согласен? Одиночество в ее возрасте непереносимо. И неприлично. Они все с младых ногтей стремятся замуж. А вот отказом родить ребенка она себя выдала с головой. Этим она показала, что ты не воспринимаешься ею как последний пункт в маршруте ее следования. Что ты — промежуточная остановка. Что она еще надеется встретить кого-то поприличнее, чем ты. Иначе — отчего бы ей не понянчить дитятю, не погреться возле семейного камелька? Но нет, у нее в голове какие-то другие планы…