Джек Аллен - Последний звонок
— Послушай, Калеб. Скажу прямо. От меня только что ушёл сержант Торрингтон. Он говорит, что в крушении поезда виноваты вандалы. Он думает, что тут замешаны твои ребята.
Выражение потрясения на лице Калеба. Злой и оскорблённый.
— Херня! С чего он взял, что это они!
— На вагонах, стоящих на боковой ветке, баллончиком написано «АОМН Бваны Калеба». Писали точно вчера вечером.
Бух! Бух! Калеб дёргается от боли очередного пропущенного удара сердца. Успевает прийти в себя и остаётся на ногах. Ну пошатнулся слегка.
— Но это ещё не доказывает, что они украли рельсы, В.М.!
— Молюсь Богу, Калеб, чтобы ты был прав. Только представь, какой поднимется шум, если это они. А что это значит? АОМН?
— Чёрт его знает, сударь. Чёрт его знает.
Уильямс начинает обильно потеть. Мысль о потере лица в Управлении Образования — страшно тяжёлое бремя. Глубоко его тревожит. Он, пошатываясь, несётся вдоль стола и тяжко падает в вертящееся кресло. Хватает сигарету. Прикуривает дрожащими руками. Никаких колец дыма. Он подрастерял крутость.
— Ещё хотел тебе сказать, Калеб. Я сам выяснил только вчера. Не мог тебя найти, или сразу сказал бы тебе.
В Калебе вновь просыпаются подозрения. Ублюдок что-то выяснил! Что? Тоннель? Наркотики? Что Кай от него ушла? Что дом сгорел? Что трахал Линду и Анжелу в здании школы? Господи, что? Не тяни уже!
— Досрочная пенсия отменена, Калеб. Власти решили закрыть эту схему. Ты не сможешь уйти на пенсию в пятьдесят!
Уильямс изучает лицо Калеба, ожидая непременного всплеска злобы. Удивлён, что тот остаётся спокоен.
— Мужик, я думал, ты напряжёшься!
Калеб запрокидывает голову и разражается смехом.
— Да мне поебать с высокого дерева! Я всё равно отсюда выберусь!
Едва слова срываются с его губ, он понимает, что совершил ошибку. Проклинает себя за беспечность. Уильямс тут же на него набрасывается.
— В каком смысле? Что значит, выберешься? Парень, ты уходишь?
Калеб, в отчаянной попытке не выдать себя, производит навеянный наркотой ответ. Беззаботно улыбается и говорит.
— Я собираюсь уйти в церковь, мистер Любезный. Буду играть в футбол в команде Бога.
Лицо Уильямса начинает дёргаться. Выражения радости, страха и недоверия в ту же долю секунды. Если это правда, его молитвы услышаны.
— Ты серьёзно?
— Да. Он несколько раз говорил со мной, и я на грани подписания контракта.
Руки Уильямса страшно дрожат. Не может удержать сигарету во рту.
— В таком случае и другие плохие новости ты сможешь спокойно выслушать.
Калеб ничуть не заинтересован. Ему больше хочется поговорить о контракте с Богом.
— Мы уже договорились об условиях. Я буду получать сорок тысяч фунтов в неделю плюс тысячу за каждый забитый гол. Вкусный бонус, если они добьются успеха. «Небеса Юнайтед» — спящий гигант.
Уильямс явно не слышит. Говорит Калебу, что инспекция Офстеда приезжает на следующей неделе, чтобы проверить кафедру Комплексного Обучения. Они будут больше двух недель ходить на каждое занятие, оценивать каждый урок по самым жёстким критериям. Крайне необходимо, чтобы Калеб постарался. Решил все вопросы. Журналы, расписания, Цели Национального Учебного Плана должны пережить самое пристальное рассмотрение. После прошлого визита три месяца назад, когда Джереми Филс отдал им обрывок бумаги, они будут жаждать крови. Сделают всё, что в их силах, чтобы закрыть школу.
Калеб благополучно пропускает его слова мимо ушей. Он занят своим монологом. Так они и продолжают обсуждение на высшем уровне. Оба свято верят, что излагают самое важное, в то же время совершенно не обращают внимания на слова другого. В.М. Уильямс говорит, что Анжела Уайт уволилась. Давление работы, в конце концов, сломало её. Калеб отвечает речью о системе 4:4:2 и оттянутых назад центрфорвардах. Уильямс возражает, что мисс Джонс помещена в больницу согласно параграфам 2 и 3 Закона о Психическом Здоровье. Для безотлагательной диагностики и лечения. Больше мы её не увидим. Калеб ничуть не расстроен. Потому как, по его мнению, под руководством Босмана мы ещё увидим возвращение атакующих защитников в английский футбол. Он хочет быть частью большого футбола, играя центрфорвардом в атаке «Небес». Иисус может окрестить мяч любой ногой.
От последних слов Уильямс снова вспыхивает. Ему резко плохеет. Достаёт очередную сигарету. До рта донести не может. Зато ломает пополам. События последних часов собирают свою жатву. Где-то в здании воет пожарная сирена.
— Не знаю, что происходит, парень. Родители жалуются, что одежду их детей украли из спортзала. Интересуются, что же это за школой такой я управляю? И я их понимаю. Исчезли две сотни новеньких столов! Растворились в воздухе! Скажу тебе кое-что ещё, парень. Страшная тайна. У меня есть фотографии нескольких голых уборщиц со своими швабрами. Мне их дал отец одного ученика. А мне что делать? Жалобы от родителей, что их детям угрожают. Ребята из Вест-Индии вымогают деньги и говорят о путешествии в Америку. С крыши школы содрали весь свинец, а Дядя Омар, опекун Хамида, позвонил сказать, мол, он был не в курсе, что у нас школа-интернат! Очевидно, парень не ходил домой. Ночевал где-то в школе!
Наконец монолог Уильямса заканчивается. Он тяжко, но с облегчением, пожимает плечами. Излил душу, и теперь приходит в себя. Дрожащие пальцы поднимаются, чтобы смахнуть пот со лба. Осунувшееся лицо, ставшее похожим на череп, выглядит жалко. Он знает, что теряет контроль. Не может справиться с силами тьмы, что собираются у него в голове. Глубоко внутри вопят голоса. Умоляют наконец начать действовать. Причина всех его мучений и стрессов стоит прямо перед ним! С любовью и ненавистью, вытатуированными на костяшках. Громадное золотое кольцо в носу. Чтобы муки кончились, надо просто запереть этого маньяка в комнате. Вызвать полицию и спрятаться. Но он не сможет. Не хватит смелости.
— Я попытаюсь найти замену мисс Джонс, но ничего не обещаю. Неработающие учителя предпочитают лучше остаться на пособии, чем учить ублюдков, которые там у тебя собрались. Ты как думаешь, ты справишься?
Калеб самоуверен и жаждет убедить Уильямса. Развеять у него последние сомнения в своих способностях.
— Легко, Мистер Любезный В.М. У нас на кафедре царит потрясающий дух. Все крайне мотивированы и готовы к учебным свершениям.
Слабая измученная улыбка побеждённого человека скользит по лицу директора. Голоса снова кричат немедленно позвонить 999. Но у него не осталось сил на поступки. Калеб встаёт по стойке «смирно». Шлем под мышкой. Кричит во весь голос.
— Я свободен, сэр?
Уильямс морщится от шума. Звуки сирен на игровой площадке достигают крещендо. Рис Мерзкий В.М. врывается в комнату.
— Мистер Уильямс, в учительской пожар! Надо эвакуировать школу!
Уильямс стонет и глубже сползает в кресле.
— Да, Калеб, ты свободен. Спасибо.
Он оборачивается, чтобы бросить на Риса взгляд смирения. Почему, ну почему он не посоветовался с заместителем, прежде чем назначать Дака? Решение, о котором он будет жалеть всю оставшуюся жизнь. Тонкий, напряжённый голос, на грани слышимости. На самом пределе.
— Разберитесь с проблемой, мистер Рис. Делайте, что считаете нужным.
Калеб ухмыляется Рису Мерзкому В.М. Не может сдержать ядовитое замечание.
— Вы считаете, что он не облажается? Как обычно с ним бывает!
Уильямс отмахивается от вопроса мягким движением кистью. Рис злобно цедит сквозь зубы, так, чтобы слышал только Калеб.
— Возвращайся к себе в психушку, Дак, пока не заметили, что ты сбежал!
Верховный Главнокомандующий Сэр Калеб Дак гордо надевает шлем. Смеётся в лицо низенькому говнюку и уходит прочь. Левой! Правой! Прямо через игровую площадку и назад на К.О., не обращая внимания на пожарные машины, поливающие школу. Никакая сила на земле его сейчас не остановит. Ни мгновения лишнего, он идёт на звук «Болеро» Равеля. Сэр Джон приближается к захватывающей части. В руке телескоп. Громче и громче, чем раньше, одним глазом следит за Большим Северным Входом, на случай, если появится незнакомец и попробует застать их врасплох. Приходила только одна пара, говорит он. Чёрные бизнесмены в костюмах. Ничего мне не сделали, сэр. Пошли прямо в «Блиндаж-Клуб».
Бог подсказывает Калебу, что времени осталось мало. Скоро уже появятся инспекторы, начнут задавать вопросы о том, что тут творится. Голоса рокочут вокруг. Предупреждают его быть начеку.
Глава 23
Верховный Главнокомандующий оглядывается. Решает, что постоянные косые взгляды Балдева Сингха его уже достали. Пора с ним разобраться.
— Сингх! А ну метнулся с докладом к майору Перкинсу!
Индийский юноша с проблемами в поведении умоляет Калеба отозвать приказ, но тщетно. Его присутствие в Главном Холле начинает утомлять. Он деморализует остальных. Если он трахает учительницу и хвалится этим, почему они не могут включиться в процесс?
