Игорь Чубаха - Железная коза
Соня не догадывалась, что своим поведением разбивает сердце истинной виновнице торжества Мутузе. Мадемуазель Гудроновне тоже хотелось феерично говорить «противный» и убегать с вакхическим хохотом. В народе про нее рассказывали, что эта дамочка увольняла неугодных так: поджигала избу, входила внутрь и загораживала выход до тех пор, пока не получала на руки заявление «по собственному желанию».
И когда самая плоская в мире Соня пригласила на танец мужчину с тросточкой и накладными усами, дочь своего отца, девица Мутуза Гудроновна оттолкнула оскалившую для смеха зубы нахалку и вручила спасенному сложенное вчетверо пожелтевшее от времени письмо. Недаром ее имя расшифровывалось как «не умеющая рассказывать анекдоты».
Если бы это письмо попало в руки знаменитого детектива Шварка Хлопса, индиферентного, как едущий на работу утром в понедельник в метро токарь, он указал бы своему френду доктору Хватсону, прячущему пишущую машинку под вторым дном ванной, де сей мятый опус заказывался у писца, который за копейку купцам челобитные пишет «послезливей». Двадцать лет тому. Тогда у писцов акурат в моде была неприличная загогулина вместо восклицательного знака.
Еще бы мистер сыщик определил, что письмо побывало в руках как минимум семи мужчин: двух наркоманов, одного сиониста, лесничего, еще одного сиониста, сантехника и личного шофера волхва-жреца Одоленьского. Не мудрствуя лукаво писец слизал текст из учебника литературы шестого класса: «Я вам пишу, чего же боле...»
Однако Кощубей – не сыщик. Он невольно взял письмо, как бомбу, как ежа и т. д.
И ОН увидел ЕЕ, и ОНА увидела ЕГО. Огорошенного, словно обнаружившего недостачу при инвентаризации, словно узнавшего, что «тройка» – это не обязательно пиво завода «Балтика», словно внутривенно прочувствовавшего соль сказки о плохом мерседесе и хорошем москвиче, словно у него запал Enter, словно он террористическим приемчиком захватил самолет в Голландии и потребовал лететь в СССР, который распался многажды лет тому.
Посторонним эта сцена напомнила что-то из Рубенса. Кажется, «Страшный суд» Микеланджело. Впечатленьице, прямо скажем, не ахти. Но ЕЙ уж замуж невтерпеж. А ОН? Как говорил Айгер ибн Шьюбаш, приписав себе чужую цитату: «От всех вместе взятых женщин мужчина не ожидает столько, сколько одна женщина от него самого».
Переодетый Кощубей попытался, как бы это... выровнять линию фронта. Он мечтал о Елене Прекрасной, согласен был на буфетчицу «Невского паласа» Марту, но это... В ночном чепце и кофточке, без накладных буклей и с одним бедным пучком волос. Она в этот день встала в восемь часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее с самого утра были устремлены на то, чтобы одеться как нельзя лучше. Было вытряхнуто из сундука трофейное бархатное платье на розовых шелковых чехлах, с розанами в корсаже. Волосы должны были быть причесаны а la grecque. Но за весь день удалось, да и то смазав голени рыбьим жиром, натянуть шелковые ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками.
На помощь дочери пришел родной отец маэстро Одоленьский. Издали узрев мизансцену, дворцовый интриган лучше выдумать не мог, чем захлопать, привлекая всеобщее внимание, в ладоши. И саранча его слов принялась хрустеть стебельками внимания гостей.
– Друзья мои, минутку внимания, друзья мои. Скажу вам по секрету, я приготовил еще один сюрприз. Являясь верным слугой господа нашего Дажбога и его супруги... забыл как называется, я дал обет выдать сегодня любимую дочь за самого бедного гостя. И вот, прошу вас, оглянитесь. Сей бедняк, рвань, голодранец, побирушка базарная, стоит рядом с моей любимой малышкой Мутузой. Пусть после соответствующей церемонии он всласть поводит своего коня наслаждения по лугам страсти.
Колдун понял, что коварный жрец разгадал инкогнито, что влип окончательно и бесповоротно, если не предпримет необратимых действий. Колдун Кощубей быстренько прищелкнул пальцами, неслышно пробормотал заклинание, долженствующее обратить негаданную невесту в облигацию трехпроцентного займа, и победно поднял глаза. Увы, передовик кадрового производства фройляйн Мутуза Гудроновна, липкая от пота и счастья как «Сникерс», и не собиралась ни во что превращаться. Она принимала поздравления и на протянутых для автографа фотографиях чиркала свое кадровое «Не возражаю».
Фройляйн Мутуза, кадровик и дочь своего отца, была дамой необъятной во всех направлениях, и заклинание срикошетило. А может и не срикошетило. Может, за девицу вступились высшие силы. Не зря она каждое утро начинала с молитвы. Просила у Ярилы-заступника жениха. И клялась, что будет верна мужу. Иногда. Что будет делать все, чтобы будущий муж не ревновал беспричинно. Что если и изменит, то только чужому мужу.
Боги с нетерпением ждали ее утренних молитв, как некогда все население империи «Утреннюю почту» по телевизору, ибо Мутуза была настолько омерзительна, что любое количество косметики на любое количество времени не меняло ситуацию. И наивные потуги кадровика слыть светской львицей вызывали у богов не смех, но хохот и даже снисходительную симпатию. Дуракам всегда везет.
А может быть, и эта версия нам представляется наиболее вероятной, заклинание было выпущено со слабой начальной силой, достигло цели уже на излете и, угодив аккурат в спрятанный за пазухой фройляйн камень, сдулось. Во многих музеях боевой славы западных и восточных славян хранятся камни с отметиной. И каждый экскурсовод готов вылить на вас ушат слюны, божась, что именно в их музее тот самый подлинник, отведший беду от девичьей груди.
От волнения у Кощубея отпали накладные усы. Пусть ликуют его враги и предаются печали друзья. Верный Пурилис кинулся поднимать потерю, но было поздно. Гости сделали вид, что узнали повелителя только теперь. Невеста смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Все смешивалось в одну блестящую процессию. Равномерный гул голосов, шагов, приветствий оглушил фройляйн; свет и блеск еще более ослепил ее. Она топталась, переваливаясь своим толстым телом, раздвигая толпу, кивая направо и налево так же небрежно, как в приемные часы. «Давно я ждала тебя», – как будто сказала эта испуганная и счастливая девочка своей просиявшей из-за готовых пролиться слез улыбкой.
– Слава князю-жениху!!! – грянули гости.
Мосье Одоленьский на радостях осушил полный водки «Жириновский» спортивный кубок. Он его когда-то получил за первое место в перетягивании на свою сторону. Соня Тринитрон, играя бурную радость за подругу, кинулась на халяву целовать жениха, жадно раздула ноздри до диаметра пепельниц, но была схвачена за косу именинницей-невестой и уведена в принудительном порядке в кабинет с номером пять. Фройляйн Мутуза была на той высшей ступени счастия, когда человек делается игривым, как американский баптист-песенник.
– Я тебе введу новые таможенные правила! – прошипела внушительная, как ортопедическая обувь, Мутуза. Жирные складки кожи маскировали отрицательные черты ее характера.
Соня хотела оправдаться, но открывшаяся дверь закрыла ей рот.
* * *– Спасай, – шепнул согласный только на женщину без генетических излишеств князь Кощубей секретарю, дрожа, как тварь дрожащая.
Шибко не по себе было Кощубею. Призраки сизыми голубями ворковали вокруг, недотыкомки. Тень отца Гамлета метнулась пересказывать позавчерашний телевизионный фильм ужасов. Вий, ища заводку, попросил закурить. Но аки змея по прошествии сезона сбрасывает кожу, колдун усилием воли отринул сонмы привидений и включил бортовой компьютер. Пи-пи-пи – побежали извилинами зеленые огоньки, выискивая оптимальный вариант ответа на вечный вопрос: «Что делать?»
Пурилис давно хотел попробовать себя на большой сцене, тщеславный, как депутат.
– Этот бокал, – громко сказал секретарь, – я поднимаю за здоровье молодых. Это мой первый тост.
Все вдруг зашевелилось, толпа заговорила, подвинулась, опять раздвинулась. Какой-то молодой человек с растерянным видом наступал на дам, прося их посторониться. Некоторые дамы с лицами, выражавшими совершенную забывчивость всех условий света, портя свои туалеты, теснились вперед. Гости звонко чокнулись. Одоленьский на радостях осушил полный водки «Менделеев» полученный за первое место по плаванью в мутной воде кубок, да окажется наш волхв в полях вечной охоты в шкуре ондатры.
– Следующий бокал я поднимаю за виртуальную реальность. Это мой второй тост, – сказал секретарь громко. – Больше тостов не будет. Эй, Боян Корытыч, тебе сигареты «Магна» оптом по цене розницы не нужны?
Гости чокнулись. Копчик осушил. Пользуясь моментом, колдун выскользнул из зала, как сквозняк.
В коридоре никого не было. Только верноподданно маялся на посту у дверей номер пять часовой. Кудахтнулось в стороны и снова сшиблось лбами эхо торопливых шагов.
