Сергей Шапурко - Вместе (сборник)
– Опаньки! Забыл я. Я же ее возле памятника лысому припарковал. На десять минут замри тут, я скоро примчусь.
Гош молнией забежал в находившийся неподалеку от аллеи свой проектный институт и вошел в кабинет замначальника.
– Понимаете, Иван Михайлович, я очень люблю девушек. Очень.
– Игорь, я же не венеролог, а простой российский инженер, хотя и находящийся на руководящем посту.
– Вы меня не так поняли. Я встречаюсь с ними везде: в парках, в кафе, в кино, на улицах, на выставках и даже в планетариях, в гости к ним хожу…
– Кажется, понял. Город ты освоил, хочешь в командировку.
– Вовсе нет.
– Так чего же ты пришел?
– Машину свою до вечера не дадите? Вы же знаете, права у меня есть.
– Ни в коем случае! Ты что, хочешь, чтобы моя жена в салоне запах духов твоих девок учуяла и меня со свету сжила?! Ни за что!
Гош вышел из кабинета понурив голову и сказал секретарше Наташе:
– Это конец. Не будет у меня наследства.
– Уволили, наверное, – проговорила она вслед Гошу и добавила. – А нечего по бабам шастать!
Один день и один год
Вот так незаметно и просочился год сквозь сетку клеток Гошиного организма, оставив неоднозначное впечатление в душе и разнообразные факты в мозгу. За отчетный период на сберкнижке денег не прибавилось, поскольку он так и не женился и, следовательно, на наследство претендовать не мог. Так что прошедшему году вроде бы и не за что было ставить памятник.
«Ладно, не стоит на смерти близкого человека богатеть. Да и дальнего тоже», – подумал недавно проснувшийся Гош, но от дальнейших размышлений его отвлек звук дверного звонка. Посмотрев на часы и обогатившись знанием текущего времени, он встал с кровати, без удовольствия надел тапочки и пошел в коридор. Открыв дверь, Гош увидел солнце.
Солнце было одето в скромненькое светлое пальтишко, вязанную шапочку и коричневые сапоги. На шее был повязан синий шарф, на плече висела несообразно большая сумка. Фиалковые глаза этого чуда сбили с ног астральное тело юноши, которое валялось теперь в коридоре в глубоком нокауте. Розовые губки слегка приоткрылись и выпустили наружу удивительную мелодию.
– Простите, а Перов Игорь Сергеевич здесь проживает?
Физическое тело Гоша, продолжавшее стоять на ногах, нечеловеческим усилием вернуло астральное тело на место. Это потребовало определенного времени, вопрос повис в воздухе, и девушка-почтальон начала хмуриться.
– Да, да, конечно, это именно я и есть, – Гош улыбнулся побелевшими губами, пристально посмотрел на девушку и только сейчас понял, что стоит перед ней в трусах и майке. Утренняя гостья с удивлением для себя самой слегка растерялась и, потупив взор, сказала:
– Вам извещение.
Неизвестно почему, но эта простая фраза послужила сигналом к началу не видимых, но бурных внутренних процессов, начавшихся одновременно в двух юных организмах. В саду наслаждений заботливыми руками было посажен еще один молодой саженец, обещающий, при надлежащем уходе, разумеется, стать в скором времени мощным и красивым деревом любви.
Через час Гош и девушка, которую звали Настя, сидели за столом и делали вид, что пьют чай. Они уже успели рассказать друг другу очень многое о себе, и сладостная истома предчувствия чего-то большего и радостного разливалась по их вдохновенным душам. Где-то уже праздничные салюты озаряли повседневность, напоминая людям, что есть счастье на земле, и оно всегда рядом.
После того, как Настя все же ушла (на работе все-таки), Гош вскрыл письмо из нотариальной конторы. В нем говорилось, что он не имеет законных прав на наследство, поскольку не выполнил последнюю волю усопшей – не вступил в брак. Новость эта прошла мимо него, как волк мимо улитки. Однако, несколько позже он задумался: «А ведь если бы я раньше женился, то получил бы бабушкины деньги, и тогда бы нотариальная контора не послала мне письмо, и Настя бы его не принесла…» Дальше думать не хотелось, поскольку становилось страшно от мысли, что они могли с ней не встретиться. «Но все произошло именно так, как нужно!» И снова радость на душе.
Не сиделось с выросшими крыльями дома, и Гош покинул жилище. Выйдя в подъезд, он увидел людей, выносящих вещи из соседней квартиры. «А я думал, что она пустует», – удивился он.
Один из грузчиков, взявший слишком много вещей, уронил старый альбом, из которого посыпались на ступеньки фотографии. Этому дню (уж воистину!) было уготовлено стать самым запоминающимся в его пока недолгой жизни! На карточках были сняты его родственники, а на некоторых и он сам еще в розовом детстве. Собрав упавшие снимки, стал внимательно их рассматривать. Чаще других на них была его тетя Катя. «Может это ее альбом? Но что она здесь делает? Она же в Саратове живет!» Чтобы хоть как-то продвинуться к разгадке, спросил у грузчиков:
– А чьи это вещи? Кто здесь жил?
Хмурый пожилой мужик, видимо, их старший, не хотя ответил:
– Баба одна перевозку заказывала. Да вот она на снимке, – и указал на тетю.
– А давно она здесь?
– Кто ж ее знает.
– Говорят, почти год здесь прожила, – вмешался в разговор рыжий парень. – Мы когда вещи ее на другую квартиру перевезем, она с нами придет рассчитываться, вот у нее и узнаешь. Вроде, разбогатела она. Наследство, что ли, какое-то получила.
Вот тут Гош все понял. Тетка ведь тоже наследницей бабушки была и, видимо, знала об условиях завещания. «Вот почему я жениться не мог никак! Это она всем моим девчонкам что-то обо мне говорила плохое. Может быть, что корысти ищу в браке, а может и еще что похуже. Милая тетя!
Да я тебя сейчас расцеловать готов, родная ты моя! Ты же своей тайной операцией меня к Насте привела!»
Размышляя так, Гош вышел во двор. В беседке сидел полковник Мопсов. Хмурый вид бравого полковника озадачил юношу.
– Что с вами, полковник? Неужто разоружение довело вас до депрессии?
– Суки, какие суки!!!
– Это кто же? Американцы?
– Я же как лучше хотел. Ну, как в армии. С утра зарядку сделал – весь день бодрый.
– Так это вы каждое утро «На зарядку! Строиться!» кричите?!
– А кто же еще? Так они, жильцы наши, стук сапог на магнитофон записали и каждое утро включали. Ну не суки?!
Гош, чтобы не обидеть полковника, отошел в сторону, и радостный смех его разлился по простору двора. «Еще одна тайна открылась».
Уравнивая баланс хмурости полковника, во двор буквально влетела радостная Даша.
– Сдала, сдала! Ура!
– Кровь на анализ? – спросил Гош.
– На права сдала! И наконец-то все открылось!
– И что же?
– Помнишь, ты меня от немцев спасал?
– Как такое забыть?!
– Так вот, это все Коля. Это он.
– Что «он»? Немцев из Германии привез?
– Нет, это он все подстраивал. И тигра, и ураган, и взрывы, и беглого каторжника. А газовую атаку помнишь? И немцев тех. Он специально, чтобы я привыкла, отважной стала и на вождении не боялась. Подготавливал меня так.
– Да… Жесткая у вас семейная жизнь, – резюмировал подошедший Молпсов.
А Гош, накрытый второй волной смеха, корчился за беседкой.
Когда он немного успокоился, к нему подошел Дима, внук Мироновны и деда Гордея.
– Слыш, Гош, посоветоваться хочу.
– Давай говори, Димон, чем смогу…
– Помнишь, с ящиками шухер был?
– Как не помнить? Твою бабку тогда еще чуть в дурку не сдали.
– Так вот, это я ей лучи подстроил за то, что денег на «видак» не дала.
– Да ты че?! А как сделал?
– Ночью к фонарику синее стекло подставил и всего делов.
– А она?
– В «ментуру» пошла. А те чуваки с чувством юмора оказались. Вот и выдали ей под расписку эти ящики для борьбы с вражескими лучами. Сами, небось, сделали или задержанных заставили. Так я че спросить хотел, Может мне бабке во всем сознаться, ведь «видак» она мне уже купила?
– Ой, как сам хочешь, – смеясь, проговорил Гош. – А тикало что внутри?
– Она под коробки часы положила.
«Ну и денек сегодня!», – думал, продолжая смеяться, Гош.
Но и это было еще не все. Во двор въехало такси. Из него вышла Оля Монина и… Надежда Петровна, Колина теща.
«Ого! Ее уже выпустили из сумасшедшего дома?!»
– Я ему, гаду ползучему, теперь устрою! Запляшет он у меня!
– Мама, успокойся! Он ведь мой муж!
– Муж?! А то, что он твою мать в дурдом пристроил, это нормально?!
– Это все неправда!
– Как же! Мне все рассказали люди. И как он клоунов из цирка подкупил, и как с милицией и «Скорой» договорился. Я знала, что я – не сумасшедшая! Теперь и они все узнают!
Из окна на втором этаже за всем этим наблюдал грустный Коля.
«Попал мужик!» – думал, смеясь, Гош.
На улице было холодно, и он пошел домой. Устроился у окна и стал наблюдать за жизнью видимой части города. На душе было чисто, светло и радостно.
Вечером пришла Настя. Они выпили чаю, и Гош рассказал ей о своих веселых сегодняшних открытиях. Настя смеялась громко и от души, как смеются все добрые люди.
В вентиляции на кухне гудел ветер, на улице шел снег, столбик термометра падал, как в пропасть, а внутри молодых сердец всходило солнце. То солнце, тепло которого не зависит ни от каких материальных благ, то солнце, которое является единственной настоящей ценностью этого мира.
