Пэлем Вудхауз - Сэм стремительный

— Вы не должны смеяться ни над чьей любовью. Любовь — замечательная штука. Она даже Фарша на минуту сделала почти красивым, а это совсем не просто.

— А когда она сделает красивым вас?

— А разве еще не сделала?

— Пока нет.

— Вам нужно набраться терпения.

— Попытаюсь, а пока оценим ситуацию. Вы знаете, что на моем месте сделала бы девушка в творении Корделии Блэр?

— Какую-нибудь глупость, я думаю.

— Вовсе нет. Она была бы прелестной и трогательной. Поглядела бы на него, улыбнулась дрожащей улыбкой и сказала бы: «Мне жаль, так… так жаль! Вы сделали мне величайший комплимент, какой мужчина может сделать женщине. Но этому не суждено быть. Так будем друзьями? Хорошими друзьями?»

— А он бы покраснел и уехал в Африку, так?

— Нет. Думаю, он бы остался в надежде, что в один прекрасный день она передумает. С девушками так ведь часто случается, знаете ли.

Она улыбнулась и протянула руку. Сэм холодно взглянул на метрдотеля, который, по его мнению, стоял слишком близко, слишком по-отечески, и взял эту руку. И не просто взял, а еще пожал. И пожилой джентльмен наполеоновского облика, завтракавший с министром в большом чале, а теперь возвращавшийся через двор в свое издательство, увидел это сквозь большое окно и остановился как зачарованный.

Он простоял так довольно долго, выпучив глаза. Он увидел, как Кей улыбнулась. Он увидел, как Сэм взял ее руку. И тут он решил, что видел вполне достаточно. Оставив свое намерение пройтись пешком до Флит-стрит, он помахал такси.

— А вон лорд Тилбери, — сказала Кей, глядя в окно.

— Да? — сказал Сэм. Лорд Тилбери его не интересовал.

— Возвращается в редакцию, я полагаю. И вам, наверное, пора?

— Пожалуй. Не хотите ли пойти со мной и поболтать с вашим дядей?

— Возможно, я загляну попозже. А сейчас мне надо зайти в рассыльное бюро на Нортумберленд-авеню отправить записку.

— Что-нибудь важное?

— Да, более или менее, — сказала Кей. — Уиллоуби Брэддок просил меня кое-что сделать, а теперь я поняла, что не смогу.

19. Лорд Тилбери обзаводится союзником

1

Хотя лорд Тилбери увидел в окне совсем немного из того, что происходило между Кей и Сэмом, с него этого было вполне достаточно, и, пока такси везло его назад в Тилбери-Хаус, он с горечью и негодованием думал о двуличии современной девушки. Вот, размышлял он, одна такая: на обеде в данный вечер она практически и без обиняков заявляет, что не выносит Сэма Шоттера. И на следующий же день сидит в ресторане с тем же самым Сэмом Шоттером, улыбается тому же самому Сэму Шоттеру и разрешает тому же самому Сэму Шоттеру пожимать себе руку.

Все это представлялось лорду Тилбери весьма зловещим, и он нашел лишь одно объяснение: неприязнь этой девушки к Сэму накануне вечером была вызвана ссорой между влюбленными. О ссорах между влюбленными он знал все, ибо его газеты были полны историй, в форме как коротких рассказов, так и сериалов, которые были посвящены исключительно таким ссорам. О женщины! Женщины! — так примерно суммировал лорд Тилбери данное положение вещей.

Он понял, что оказался в чрезвычайно трудной ситуации. Как он объяснил своей сестре Фрэнсис перед первым появлением Сэма в издательстве «Мамонт», обращение с этим нарушителем спокойствия требовало такта и дипломатии. Во время своего пребывания в Америке он не сумел точно выяснить, как Сэм котируется у своего дяди. У лорда Тилбери сложилось впечатление, что мистеру Пинсенту он дорог. Следовательно, если между Сэмом и издательством «Мамонт» пробежит черная кошка, мистер Пинсент, предположительно, встанет на сторону племянника, а это будет катастрофа. Вот почему любые меры против сердечных дел этого молодого человека следовало принимать хитро и исподтишка.

В необходимости таких мер лорд Тилбери ни на секунду не усомнился. Его меркой, когда он судил своих ближних, были деньги, и он счел бы нелепостью мысль, что обаяние или нравственные достоинства, какими могла обладать Кей, были способны уравновесить полное отсутствие у нее вышеупомянутого обязательного условия. И он считал само собой разумеющимся, что мистер Пинсент придерживается точно таких же взглядов.

Беспомощность в подобных обстоятельствах терзала его. Он мерил шагами кабинет в душевной агонии. Естественно, начать кампанию следовало с того, чтобы бдительно следить за Сэмом и наблюдать, какой оборот примут его сердечные дела. Но Сэм — в Вэлли-Филдз, а он — в Лондоне. Ему необходим союзник, решил лорд Тилбери, бороздя ковер и, как всегда в минуты раздумий, заложив большие пальцы в прорези жилета. Но какой союзник?

Агент секретной службы. Но какой агент? Квалифицированный шпион, который, каким-то образом внедренный в ном молодого человека, смотрел бы, слушал и составлял ежедневные отчеты о его поведении. Но какой шпион?

И внезапно, пока он продолжал свое кружение, лорда Тилбери озарило. Он понял, что поручение это словно создано для молодого Пилбема.

Среди многочисленных органов печати, разместившихся под крышей Тилбери-Хауса, был и популярный еженедельник «Светские сплетни» — газета, посвященная исследованию теневых сторон лондонской жизни, а редактировал ее молодой человек, кого владелец «Мамонта» давно уже считал самым хватким и самым многообещающим среди своих молодых людей, — Перси Пилбем, самая предприимчивая двуногая ищейка, какая когда-либо вела колонку «То, что мы хотели б знать, знаете ли». Молодой Пилбем провернет это дело гак, как его надо провернуть.

Такие поручения он уже не раз выполнял с полным успехом, размышлял лорд Тилбери, вспоминая, как всего несколько месяцев назад Перси Пилбем в поисках материала для своей газеты на три недели устроился камердинером к великосветскому льву, и счастливым завершением этого предприятия явилась чудесная серия статей «В клоаке загородного дома», которая настолько подняла подписку на «Светские сплетни» в сельских местностях.

Его рука уже легла на звонок, чтобы вызвать к себе этого бойкого юного духа, как вдруг в нем проснулось страшное опасение, и послал он не за Перси Пилбемом, а за Сэмом Шоттером.

— А, Шоттер! Я… ахем… Вы случайно не знакомы с молодым Пилбемом? — осведомился его милость.

— Редактором «Светских сплетен»?

— Именно.

— Я только знаю его в лицо.

— Знаете его в лицо, э? А? Знаете его, э? Так-так. Вот именно. Я просто хотел узнать. Обаятельный малый, вам следовало бы сблизиться с ним. Это все, Шоттер.

Сэм, мимолетно заподозрив, что руководство столь огромным предприятием доконало его шефа, вернулся к своей работе, а лорд Тилбери, склонив нахмуренное чело, подошел к окну и в раздумье уставился на улицу внизу.

Факт знакомства Сэма с Пилбемом, сам по себе незначительный, оказался одной из тех задоринок, которые столь часто опрокидывают блистательные планы великих полководцев, и его милость пребывал в некоторой растерянности. Пилбему он мог бы довериться в столь деликатном деле, но он отпадает, так где же еще найти надежного агента?

И тут-то его беспокойно мечущийся взор остановился на надписи поперек окна прямо напротив.

Вот что гласила надпись, и лорд Тилбери читал и перечитывал ее глазами, которые все больше выпучивались. Она преисполнила его восторгом, как прямой ответ на молитву.

Мгновение спустя он схватил шляпу и, не дожидаясь лифта, поскакал вниз по ступенькам, точно какая-нибудь альпийская серна — с уступа на уступ. Он достиг вестибюля и на скорости, почти опасной для человека его комплекции и кабинетного образа жизни, пронесся через улицу.

2

Хотя, если не считать дамы, потерявшей любимого пекинеса, порога «Детективного агентства Тилбери» не переступал еще ни один клиент, Шимп Твист ежедневно проводил там час-другой. Если бы его спросили для чего, он ответил бы, что с тем же успехом может коротать время там, как и в любом другом месте, а к тому же не вредно, чтобы видели, как он туда входит и выходит оттуда. Теорию эту подкрепил тот факт, что лишь пару дней назад полицейский на посту при виде его приложил руку к шлему. Чтобы полицейский приложил руку к своему шлему, а не к его плечу — для Шимпа это было чем-то новым и приятным.

И на этот раз он сидел над пасьянсом, но мысли его были далеко. Он размышлял над рассказом Елея Моллоя о том, как ему не удалось убедить Сэма покинуть «Мон-Репо».

В какой-то мере эта неудача осложнила дело, но у нее была и своя светлая сторона. Конечно, войти и беспрепятственно забрать наследство покойного Эдварда Фингласса было бы прекрасно, но, с другой стороны, пришлось бы делить его с Елеем и молодой супругой того, а Шимп от природы был одним из тех, кто, когда дело идет о деньгах, инстинктивно не выносит, чтобы часть их от него ускользнула. Ему мнилось, что, бесспорно, находчивый человек мог бы разработать план, который успешно положил бы конец всем притязаниям семейства Моллой на долю клада.