Эликсир бодрости - Александр Семёнович Иванов
— Это каким же образом? — несколько смягчилась жена…
— Очень просто, — отвечаю. — По этим часам, к твоему сведению, можно варить манты и печь пироги, определять, сколько времени наш сын гуляет на улице, а сколько готовит уроки, засекать, сколько минут ты тратишь на прическу…
Перечисляя, где и как можно использовать шахматные часы, я для наглядности загибал на руках пальцы. А когда пальцы кончились, я перевел дух.
— Это все? — настраиваясь на скандал, зло спросила жена.
— Нет, не все, — не выдержал я. — По этим часам, дорогая, можно точно определить, у кого из нас длиннее монологи во время домашних ссор. Это я тебе сейчас же продемонстрирую, — и я с треском нажал на левую кнопку часов.
— Подумаешь, какие универсалы! — жена с опаской и неприязнью посмотрела на часы и демонстративно вышла из комнаты.
Хотите верьте, хотите нет, но с тех пор ссоры у нас в семье почти прекратились. Стоит только возникнуть какой-нибудь ситуации, располагающей к скандалу, я тут же достаю часы и торжественно ставлю их на стол. Желание ссориться у обоих сразу пропадает.
СПАСЕМ ЛИ САВИЧЕВА?
Петька Савичев запил в аккурат, когда у нас на заводе кампания по борьбе с пьянством началась. А мастер наш, Макар Макарыч, очень его, пьянство то есть, не любил. Когда вокруг все пьют, у него план горит. Но человек он душевный, с плеча не рубит. Вот поэтому и подходит он ко мне насчет Савичева, чтобы я, как член месткома по бытовой линии, встретился с Петькой и поговорил с ним по душам.
— Может, у него в семье несчастье какое случилось, — сказал Макарыч, — а может, в компанию нехорошую попал. В жизни это бывает. Одним словом, получил поручение и действуй.
Хорошо ему говорить «действуй». А как? Кампания против пьянства только-только началась, а потому никакого опыта в этом деле не было.
— …Ты вот что, — почесав затылок, предупредил Макарыч. — Разговор с ним веди поделикатней.
Думал, думал я, да и взял после работы пол-литра водки и направился к Савичеву. Так за рюмкой, решил я, будет сподручней на откровенность выйти.
— Какими судьбами? — спрашивает Петька.
— Да вот, решил посмотреть, как ты живешь, заодно и потолковать кое о чем, — отвечаю.
— Ну, тогда проходи, садись, ужинать будем, — обрадовался Савичев.
— Тащи, Петя, стопки.
— Это еще зачем? — удивился Савичев.
— Как зачем, выпьем по маленькой в честь встречи, да и потолкуем. Я для такого случая и бутылек с собой прихватил.
Смотрю, мой Петя как-то скис, но рюмки принес. Разлили, чокнулись.
— Ну, давай за твое здоровье!
Выпили, Петька жутко как сморщился. Ясное дело, думаю, мутит беднягу после вчерашнего. Налили по новой.
— Ты не стесняйся, — говорю, — пей!
— Так я и пью, — виновато улыбается Савичев. — Только плохо идет она у меня… Не привык. Пьянею быстро.
— Ну, ты это брось. Не скромничай, все так говорят.
— Кто «все»?
— Пьянчужки разные.
Хитрый этот Савичев. Совсем уже развезло, язык заплетается, а все себя за трезвенника выдает. Налью-ка я для контакта еще по одной.
Вздохнул тяжко Петька (вот артист), но выпил.
Совсем поплыл мой подопечный. По всему видать — алкоголик. Все признаки. Хлебну я с ним горя. Как такого перевоспитаешь?
Допили мы бутылочку. Чувствую, Савичев совсем готов для беседы. На полную откровенность. Все скажет. Как брату родному.
— Ты вот что, Петь, — беру я быка за рога. — Дай мне слово, что пить больше не будешь. Даешь?
— Даю. Только не от меня это зависит.
Ага, думаю, раскалывается, сейчас всех собутыльников выдаст, как миленький.
— А от кого? — наступаю я. — С утра от тебя как из бочки несло. Небось всю ночь керосинил? С кем пил, говори?
— С Ма-арьей Петровной, — всхлипнул Петька.
— Ну, это ты, Савичев, лишнего хватил. Перебор получается. Марья Петровна — это же наша завмедпунктом. С какой стати она будет с тобой пить?
— Она ме-ме-мензурку спирта принесла. Уговаривала, как и ты, больше не пить. Сказала, чтоб я в наркол-кологический пункт лег. Вылечат, — говорит, — от пагубной привычки.
Петька обхватил голову руками и горестно закачался из стороны в сторону.
— Погоди, — сказал я, — позавчера с кем?
— Из совета бригады Кольчугин приходил. С бу-бу-бутылкой.
— А еще раньше? Ты же все дни с похмелья появляешься.
— А все приходят, уговаривают пить бросить. И все с бу-бу-бу…
— Ну, а самый первый раз, в начале недели?
— Не пил.
— Врешь.
— Не-не пил я! — размазывая слезу по лицу кулаком, поклялся Савичев, — не пил. Я компресс на зуб сделал, А сторож на проходной учуял. Вот вся общественность и по-по-поднялась на меня.
— Тиша! — воскликнул в смертной тоске Петр, — ты друг мне? Как другу говорю — не пил и не бу-бу-бу…
— Ну и молодец! — погладил я его по голове. А про себя подумал — это я молодец. Распутал-таки клубок этих пьянок. Спас человека. Макарыч будет доволен.
Утром мастер подошел ко мне.
— Ну как, — спросил он, тайком указывая на Савичева, возившегося у своего верстака.
— Во! — показал я большой палец, — завязал Петька. Слово дал.
— Ну-у? — недоверчиво протянул Макарыч, — а я подходил к нему — и знаешь, — того, круто спиртным несет. Постой, постой, — вдруг всполошился мастер, принюхиваясь — да никак и ты?.. Все ясно, вместе пили…
— Эх, — вздохнул он. — Ни на кого нельзя положиться. Придется заняться парнем самому.
…На следующий день руки у Петьки Савичева дрожали, взгляд был какой-то затравленный. Я все понял: Макарыч проводил воспитательную работу…
ПРОВЕРЕНО НА ПРАКТИКЕ
Я по натуре человек стеснительный и неразговорчивый. Для меня лучше две смены подряд отработать, чем один раз речь держать. И это, как говорится, проверено на практике.
Вызывает как-то меня наш директор
