Пол Винсент - Я и мои гормоны
– Все совсем не так, – не согласился Гистамин. – Проблема в том, что Билл – самый заурядный мужчина, не обладающий развитой интуицией, неспособный к коммуникации, поэтому он действует по стереотипам. Он всю свою жизнь живет как за какой-то завесой. Он даже не понимает, что им управляет, точнее – кто. То есть мы…
– Да кто она такая? – спросил Тестостерон.
– Семейный психоаналитик, – пояснил ему Гистамин.
– Я б ей вдул.
– Кому?
– Этой вашей докторице. Она очень даже ничего.
– Чтоб я сдох, – сказал Гистамин. – Дай тебе волю, ты бы давно вдул и каждой встречной. Ты всегда думаешь только о сексе.
– А вот и не всегда. Только когда есть шанс добиться своего и при этом кончить.
– Ох, ха-ха-ха! – Гистамина раздражали каламбуры, впрочем, его вообще все раздражало.
– Чего смешного? – не понял Тестостерон. Кортизол же думал о более высоких материях:
– Знаете, было бы гораздо лучше, если бы Билл и Эвелин поладили.
– И что тогда изменилось бы? – полюбопытствовал Тестостерон.
– Может быть, их сблизит то, что они оба бросили курить? – предположил один из гормонов.
– Что? Он бросил курить? – Адреналин ощутил, как потоки стресса побежали по его телу, отчего у Билла артериальное давление моментально подскочило. – Когда это он успел?
– Вчера.
– О, господи! Это же ужасно!
– А тебе не кажется несколько странным, – раздраженно заметил Гистамин, – что ты чувствовал себя вполне нормально, пока мы не сказали тебе, что он бросил курить.
– Нет, не кажется.
– Чтоб я сдох!
– В любом случае, он никогда не бросал курить надолго, – приятным голосом прожурчал Серотонин, отвечающий за подъем настроения. У Серотонина всегда была в запасе позитивная мысль.
Все нахмурились: среди гормонов существовала негласная договоренность о том, что всякие там счастливые мысли – это не совсем мужское дело. Серотонин не имел права открывать рот, даже если его идея была не такой уж и радостной.
– Да, так или иначе, он никогда не мог долго продержаться без курева, – подытожил Адреналин.
Такая постановка вопроса возражений не вызвала, только Гистамин раздраженно упрекнул товарищей:
– Нечего гордиться тем, что вы устраиваете Биллу такие симптомы, которые он потом объясняет отказом от курения.
– Помните, как мы сделали его желтым?
Адреналин с готовностью изобразил испуганного Билла:
– А-а-а! Это никотин выходит из меня наружу. Внезапно Тестостерон разозлился и стал кричать на Гистамина:
– Что это ты на меня уставился? На меня? Ох! Да, ты!.. Гистамин! Что ты на меня вытаращился?
– Мне показалось, что ты хочешь что-то сказать.
– Ах, да! – Тестостерон на секунду задумался. – Ну да… у меня есть план. Хотите послушать?
– Нет.
– Ух…
Внимание всех присутствующих отвлекла Кейли, которая имела привычку, размышляя, облизывать верхнюю губу. Гормоны постарались обратить внимание Билла на этот примечательный факт, но тот начинал дремать.
– Ладно, – сказал Гистамин. – Давай выкладывай свой план.
Тестостерон обрадовался:
– Билл. Так? Билл, ну, в смысле, наш Билл. Так?
Все понимали, что на изложение плана должно было уйти некоторое время, и набрались терпения.
– Наш Билл… Так?
– Да? – подбодрил его Гистамин.
– Билл должен завести интрижку на стороне!
– Не дури.
– Но ведь это решает все наши проблемы, – принялся объяснять Тестостерон. – Мы хотим перепихнуться. Так? А по моему плану…
– Ну?
– По моему плану, мы как раз этим и займемся! – закончил выступление Тестостерон и снова сделал эффектную паузу, ожидая неминуемого шквала аплодисментов.
Гистамин воспринял идею коллеги с явным пренебрежением:
– Надо же, как оригинально! У Билла пару дней не было секса – самое время нашему Казанове отправиться на поиски любовницы. И кто, интересно знать, думает так же?
– Я, – честно признался Тестостерон.
– И любой сорокадвухлетний мужчина, – добавил Адреналин.
– М-ммммм, – уклончиво промычали остальные.
– А сколько нашему Биллу? – спросил Тестостерон.
– Сорок два.
– Ну вот, а я что говорил! – Триумф Тестостерона был полным.
При одной мысли об этом Гистамин покрылся испариной и попытался образумить остальных:
– Но нас могут поймать!
– Обязательно поймают, – развил его опасения Адреналин, засветившийся от счастья. – Застукают с поличным. В этом-то вся и соль: страх, чувство вины… Мы постараемся, чтобы Билл оставил любовное послание в бардачке, использовал кредитку для покупки цветов и пришлем ему детальный счет за телефонные разговоры…
– Мы даже можем наслать на него сыпь, куда-нибудь туда, где ее происхождение будет очень трудно объяснить, – продолжил Феромон. – Например, на пенис. Что-нибудь вроде пустул. Пустул, которые начнут вскрываться, когда он будет…
– Заткнись, Феромон! – резко оборвал его Гистамин.
– Это будет для него большим потрясением… – отметил Адреналин.
– Именно, а ведь мы ненавидим потрясения!
– Нет. Мы их и любим, и ненавидим. Мы никогда не можем понять, почему так получается, поэтому перестали пытаться найти ответ.
– Это то же самое, что аттракционы на ярмарке или американские горки, – объяснил Феромон.
Но Гистамин был непреклонен:
– Ненавижу аттракционы.
Делать все то, что не по нутру Гистамину, было важной работой для всех остальных гормонов. Гистамин знал об этом, поэтому считал необходимым сопротивляться:
– Такие решения с кондачка не принимаются.
– Разумеется, – ответил Адреналин. – Перед тем как решиться, нам необходимо покопаться в самом себе, вынести изнурительные внутренние споры и сомнения.
– Так, может быть, он и не пойдет на это? – все еще надеялся на благоразумие приятелей-гормонов Гистамин.
– Еще как пойдет. Но сначала ему предстоит помучиться. Понимаешь, в глубине души Билл уверен, что он – парень хоть куда.
При этих словах даже Гистамин не удержался от смеха:
– И, скорее всего, мучения будут длиться ровно столько, сколько потребуется времени на поиски женщины, согласной с ним флиртовать.
– На самом деле, чуточку больше – надо соблюсти приличия.
– Мы ведь не хотим, чтобы он считал себя ни на что не годным, – прибавил Серотонин.
Глава 3
К моменту, когда Билл вернулся в офис, гормоны бросили все силы на выполнение нового задания. Последний раз они работали с таким энтузиазмом, когда обнаружили, что он может заниматься онанизмом. Сейчас они рассматривали всех находящихся в конторе как кандидатов для легкой интрижки.
– Смотрите! – орал Феромон. – Как насчет этой попки?
– Где? – заинтересовался Адреналин.
– Вон там, – показал ему Тестостерон, который смотрел в нужном направлении. – Вот она нагибается…
– Складывает что-то в шкаф, – помог ему Феромон. – Да, не часто у нас можно встретить такое.
Все были напряжены.
– Вот она тянется за папкой… покачивает ягодицами… поправляет прическу. – Феромон говорил, как заправский телекомментатор. – Это самый роскошный вид сзади, который я когда-либо видел.
– Смотрите, она встает! Она встает! – Адреналин захлебывался от возбуждения и почти кричал. – Только бы мордашка не подкачала. Мы на верном пути… Да! Она поворачивается и…
Повисла длинная пауза, в течении которой Гормоны от удивления не могли проронить ни слова.
– Да это мужик! – потрясенно выговорил кто-то, за чем последовала череда смущенных покашливаний.
– Это… это просто отвратительно, – начал Адреналин. – У парня не должно быть такой фигуры. Чего это он тут разгуливает с таким задом?
– Ага, и выгибается на людях! – поддержал товарища Феромон.
– Ну, все, достаточно, – сказал немного обескураженный Адреналин и, как бы продолжая ход своих мыслей, добавил: – М-да!
– Мы ведь не сказали, что это выглядело соблазнительно. На самом деле мы так даже не подумали. Наверное, что-то в этом было, но вот чтобы увлечь нас по-настоящему – нет уж, увольте, – продолжал Феромон.
– Теперь я буду переживать за его ориентацию, – с недовольством констатировал Гистамин.
– Вот вам и еще один повод завести интрижку – чтобы подтолкнуть Билла на путь истинный.
Какое-то время в кабинет никто не входил, поэтому предвкушение скоро переросло в скуку. Чтобы как-то скоротать время, гормоны вернулись к животрепещущей проблеме – курению. Они не раз сталкивались с Биллом по этому вопросу и пришли к убеждению, что наиболее эффективными являются длительные кампании против курения. Если они слегка перегибали палку, и у Билла начинались проблемы со здоровьем, то он мог сделать что-нибудь глупое, например пойти к врачу. За этим последовал бы прием лекарств, и все вышло бы из-под контроля. Самые эффективные схемы включали микродозы симптомов: дрожание рук, ночная потливость, бессонница, паранойя, резкие перепады настроения, прыщи и геморрой. Конкретный набор болячек значения не имел, главное – это чтобы они все появлялись как раз в тот момент, когда Билл готовился насладиться сигаретой. То есть практически в любое время.
