Олег Рой - Через тернии в звезды, или Шапка Live
– Оленька, ты будешь стоять на ресепшене! – кричала она на весь двор. – Улыбайся, даже если ни черта не понимаешь, чего они говорят.
– Где-где стоять? – Оленька округлила глаза.
– На кухне, возле окна. Достанешь два белых листа из ящичка в столе в своей комнате и запишешь всех туристов поименно. Для показухи, чтобы доказать им, что мы серьезные люди, а не какие-нибудь шарлатаны, которые только и ищут, где бы копейку урвать. Да! И чтобы скрасить рутинную работу, разрешаю тебе переписать их паспортные данные…
– И это вы называете «скрасить»? – Красная Шапочка рассмеялась. – Да я немедленно запутаюсь во всех этих номерах, сериях и фамилиях! К тому же по личному опыту знаю – паспортов они нам не предъявят, только представителям власти.
– Н-у… – Наталья Сергеевна на секунду задумалась. – Ну, и бог с нею, с бюрократией. Остановимся на ФИО. Волк! Ну-ка, спину выпрями, живот втяни и руки заложи за спину!
– Это еще зачем? – проворчал Серый.
– И тон смени на дружелюбный, – входила в роль владелицы гостиницы Наталья Сергеевна. – Будешь швейцаром!
– Кем-кем? – Волк почесал лапой за высоким острым ухом.
– Возле калитки станешь стоять – двери открывать, чемоданы в дом вносить, может, и чаевые получишь в знак благодарности, – уверенно заявила хозяйка.
– Наталья Сергеевна, я сильно интересуюсь, – Волк почесал за вторым ухом, – а ты всех этих иностранцев куда денешь ночью?
– Поведем их в планетарий, то есть на сеновал к соседям! Покажем Большую Медведицу, созвездие Андромеды и планету Венера… – Красная Шапочка и Волк переглянулись, но Наталью Сергеевну уже было не остановить. – Лет двадцать назад, а может тридцать… – Хозяйка рассеянным взглядом смотрела вдаль и в этот момент была похожа на актрису, репетирующую монолог. – Вместе с Васькой, тогда первым парнем на деревне, мы лежали на стоге сена, смотрели на ночное небо, мечтали о будущем и вдруг увидели падающую звезду. Я загадала, чтобы наша любовь была вечна, как небо, и прекрасна, как эта звезда. Но на следующий же день пришла повестка в армию, моего Васю забрали и… делу конец. Сначала он писал мне, причем не в прозе, в стихах – в любви клялся, просил ждать и верить, что вернется домой целым и невредимым. Я тогда уже техникум торговый заканчивала, за мной председатель совхоза ухаживал, и я Васе честно написала, что не вижу с ним будущего, уж очень у нас бедные семьи. У него мать-одиночка, у меня мамуля с бабулей в старом доме, и жить нам негде и не на что. И после того письма от Васи не было ни привета ни ответа… Пропал без вести. И спросить некого – куда делся, по земле ходит или в облаках летает… С каждым годом я скучаю по нему все больше… или по молодости.
Внутренняя Богиня при рассказе хозяйки рыдала хрустальными слезами и вытирала прозрачный носик салфеткой из валансьенских кружев[14].
Красная Шапочка тоже всплакнула, а Волк не поддался сентиментальному настроению и повторил свой вопрос по поводу размещения незваных гостей.
– Будем решать проблемы по мере их поступления! – отчеканила Наталья Сергеевна. – Так, все, ребята, разошлись по своим местам и приготовились встречать интуристов… – последнее слово она произнесла с придыханием, вкладывая в него большие надежды.
Глава двадцать пятая
Первым из автобуса вышел молодой парень в очках, кепке, спортивном костюме и в кедах на босу ногу. Взглядом ищейки он стал всматриваться в траву, цветы и деревья. Затем подошел к березке, сорвал один лист и одну сережку, положил их в карман, после чего встал на четвереньки и принялся нюхать полевые цветы.
Следующими на деревенскую землю ступили: молодая влюбленная парочка, которая решила провести в России медовый месяц; затем семья – отец, мать и двое детей. А еще вышла женщина с лицом, выражающим скорбь всех одиноких людей, переступивших сорокалетний порог, держащая под руку пожилого мужчину, который с трудом передвигал ноги.
Мужчину сразу же пересадили в инвалидное кресло.
Похоже, Наталья Сергеевна, с ее советским воспитанием, воображала иностранцев какими-то сказочными героями, а не обычными людьми. Когда они выстроились в шеренгу перед ее новым забором, она слегка сконфузилась, не зная, с чего начать представление им деревенской жизни. На помощь пришел Волк – он демонстративно приступил к выполнению своих обязательств: перед каждым туристом открывал и закрывал калитку и по-английски, с американским акцентом, произносил: «Looking forward to your visit to Russia».
– Какой сервис! Какая природа! Какая погода! – восклицал толстяк, глава семейства, пока его детки вытаптывали грядки, гоняясь за Счастьем, у которого шерсть встала дыбом от происходящих событий.
В кухне, на середине стола, лежала буханка белого черствого хлеба, солонка и стояла пара бутылок с кефиром. Туристы явно были не готовы к такому повороту событий. Они, толпясь в тесноватом помещении, достали из рюкзаков колбасные палки, сыры, паштеты и всякие сладости. От обилия ароматов закружилась голова даже у Натальи Сергеевны, которая провозгласила ближайшие дни разгрузочными.
После сытного полдника, произошедшего в стиле «а ля фуршет», то бишь стоя, туристы отправились осматривать местные достопримечательности. Перед этим Наталья Сергеевна метнулась по соседям, попросила ощипать кур и наварить овощей для винегрета. Сулила заплатить приличные по местным меркам деньги.
– Это колодец Святой Марии, – вещала Наталья Сергеевна, остановившись у старого колодца, которым не пользовались из-за того, что после отъезда хозяев последних трех домов в деревне ходить за водой стало некому. – Предание гласит, что долгое время колодец был заброшенным и ненужным никому, кроме двоих влюбленных, которые выбрали его местом свиданий. Каждое утро они приходили к колодцу – ворковали о будущем, давали друг другу клятвы верности, а потом обменялись кольцами, сплетенными из тростника, и расстались навсегда… Юноша отправился служить, а девушка продолжала каждое утро приходить к колодцу и горько плакать.
Сгруппировавшиеся вокруг бывшей лекторши туристы снимали ее на телефоны. Внимание, которого так не хватало Наталье Сергеевне в последние годы, подстегивало ее не хуже алкоголя или афродизиака, и она хорошо поставленным голосом излагала свою версию легенды…
– Дева Мария, видя страдания несчастной, заслонила колодец от солнца, и таким образом, слезы юной девушки не высыхали, а наполняли позабытый всеми кладезь водой, причем не простой, а святой, исцеляющей от кровоточащих душевных ран…
Но публика постепенно расползалась от колодца, устав напрягаться в переводе на английский язык с русского.
Американский «Ботаник», поснимав достопримечательности, утратил интерес к рассказу и стал под лупой рассматривать содержимое подсолнуха, одиноко выросшего у колодца среди лопухов и крапивы.
Дети принялись резвиться на полянке, влюбленные целовались под деревом, и только пожилой американец, которого женщина везла на инвалидной коляске, дослушал до конца. Он тяжело вздохнул и смахнул со щеки слезу.
Следующим пунктом экскурсионной программы был местный рынок.
Похоже, иностранцы и сами до конца не осознали, как вернулись в старый дом с полными пакетами овощей, купленных на рынке, и принялись дружно готовить ужин. Сама же хозяйка стояла в сторонке и потирала руки. Она настоящий правитель всея народа! Без кнута и без пряника каждого увлекла рассказом и привлекла к труду. «Учитесь», – то и дело повторяла она Красной Шапочке и Волку.
Ужин удался на славу. Пока Ботаник домывал посуду, Толстяк обнаружил в пластиковом ведре под столом самогонку… Тут-то и началось самое интересное. Проснулась в иностранцах русская душа. Отправив детей спать на сеновал и разлив по рюмкам самогонку, гости захмелели, запели песни, перезнакомились друг с другом, проговорили комплименты в честь хозяйки дома и попадали штабелями на ковер, расстеленный в кухне. Толстый ковер и три подушки Наталья Сергеевна заняла у соседки Валентины, пообещав завтра привести к ней американцев.
– Тип-топ! Вопрос улажен, – радостно потирала она руки, оглядывая храпящих гостей. – Видишь, Волк, как просто решаются проблемы, которые на первый взгляд кажутся глобальными!
Но Серов-Залесский ее уже не слышал… Он храпел за столом, положив голову на руки. Последним усилием Красная Шапочка умудрилась добраться до своей кровати и предаться объятиям Морфея.
Утром возле умывальника образовалась очередь. Погода не бодрила и не радовала – небо, затянутое серой пеленой, моросящий дождь, ветер, дующий с севера. Иностранцы охали-ахали, то и дело хватались за животы, за голову, за глаза. Ботаник объел грядку с петрушкой, Толстяк приложил к лицу полотенце, смоченное колодезной водой, водитель автобуса разрабатывал шею, которую ночью продуло. Экскурсовод плотно уселся за стол и не вставал, пока не выпил граненый стакан разбавленного в пропорции один к двум самогона.
