Беру тебя напрокат (СИ) - Трифоненко Елена

Никита натягивает на себя какие-то шорты, футболку, а потом оглядывает меня:

— Волосы еще поправь.

Взгляд у него в этот момент неприятный и словно обещает отмщение. Пфф! Напугали ежа голой попой. Я поспешно приглаживаю прическу и невинно улыбаюсь.

Петров приоткрывает дверь и высовывается в коридор.

— Валера, какого хрена ты приперся?

— Не могу найти видео с квадрика. Оно у тебя?

— Да! Сейчас отдам. — Петров закрывает дверь и, чертыхаясь, подходит к столу, выдергивает из ноутбука флешку.

— Какая у тебя ответственная команда! — почти искренне восхищаюсь я. — Работают не покладая рук.

— И не говори, — бормочет он, а кулаки у самого так и сжимаются.

Вот уж не думала, что он так тяжело воспримет облом. Может, и правда поспорил на меня?

Петров возвращается к двери, снова выглядывает в коридор:

— Держи! Если еще что-то понадобится, сначала в «Ватсапе» напиши, и только потом заваливайся.

— Хорошо, — покорно блеет его Валера. — Извини, что помешал. Я больше никогда не…

Быдыщ! Петров, не дослушав, захлопывает дверь с нескрываемым бешенством, а потом поворачивается ко мне. Напряженное выражение его лица переплавляется в нахальное. Во взгляде снова проступает желание. Петров почти раздевает меня взглядом, а мне из-за этого делается нестерпимо душно.

Ой, все! Пора сматываться. Я поднимаюсь с дивана и нетвердой походкой иду к выходу.

— Куда? — Никита решительно преграждает мне путь.

Он берет меня за руку и ласково поглаживает пальцами мое запястье. На мгновение мне хочется прильнуть к Петрову так сильно, что ноги подкашиваются. Но я сопротивляюсь нездоровому притяжению из последних сил:

— Мне… Мне тоже надо работать. У меня помощница всего одна, так что мы зашиваемся.

— А как же… — он осекается, косится на ковер, словно напоминая мне о том, что только что было.

Я нервно облизываю губы. Как же это, оказывается, сложно — просто уйти и не думать о том, от чего отказываюсь. Я улыбаюсь почти через силу:

— Классно порепетировали, да? Думаю, теперь в кадре никаких проблем не возникнет.

— Порепетировали? — он смотрит на меня ошарашено.

Я же изо всех сил излучаю придурковатую наивность:

— Ну, ты, конечно, вложил чуть больше души, чем следовало, но в целом, у нас все неплохо получилось. Короче, давай, до скорого. Через полчаса встретимся у концертного зала.

Я проворно огибаю Петрова и вываливаюсь за дверь. Фух! Я смогла, я справилась с разбушевавшимся либидо! А ведь это было посложней, чем заставить себя есть кузнечиков на Пхукете.

В коридоре оживленно. Мимо меня проплывает целая компания пожилых женщин.

— У вас все нормально? — спрашивает одна из них по-английски, пристально оглядев мое лицо.

— О да! — киваю я, хотя самой хочется сползти по стеночке.

Вот уж не думала, что круиз такое нервное дело!

Чтобы немного привести в порядок нервы, я спускаюсь на свою палубу по лестнице, а не на лифте. Говорят, прогулки успокаивают. И, наверное, так и есть. Пока я чапаю по ступеням, дыхание у меня постепенно выравнивается, а сердце бьется спокойней. Вот только мысли в голове по-прежнему скачут, как чокнутые лягушки.

А вдруг Петров продолжит действовать на меня возбуждающе? Вдруг я опять потеряю контроль над собой? Моя девичья честь, конечно, уже изрядно запылилась и утратила былую ценность, но я точно не хочу отдавать ее Петрову. Он ведет себя омерзительно. Он даже пост, под которым меня оскорбляют, не захотел удалять. Гад! Мерзкий гад!

Я даже спотыкаюсь от нахлынувшего возмущения. Так, мне срочно нужен план! Мне нужна стратегия, позволяющая держать в узде внезапно прорезавшуюся озабоченность.

Когда я вваливаюсь в нашу каюту, Женька смотрит на меня встревожено.

— И как все прошло?

Мне хочется разразиться бранью, но, сделав глубокий вдох, я с церемонным видом усаживаюсь на диван и развожу руками:

— Без толку. Петров даже не понял суть моих претензий. Он, похоже, ради рейтинга и маму бы выложил в непотребном виде.

— Ну, это ты преувеличиваешь, — деловито возражает сестра. — Петров не производит впечатления человека без руля и ветрил. Да и пост этот…

— А с чего ты вдруг его защищаешь? — перебиваю я и смотрю на Женьку с нескрываемым подозрением.

Она беззаботно улыбается:

— Я не защищаю, я пытаюсь быть объективной. В конце концов, ничего такого ужасного Никита не выложил.

— Ого! Уже и «Никита»? — Меня переполняет непонятное раздражение. — И когда это вы так сблизились? Неужели на экскурсии? Наверное, Петров, бедняжка, ничего толком не снимал — сидел тебя очаровывал. С помощью всяких там пикаперских приемов. Другого объяснения твоей внезапно вспыхнувшей к нему симпатии я не вижу.

— Ой, да какая симпатия! — беспечно пожимает плечами Женька. — Просто я реально не понимаю, из-за чего ты так завелась. Никита выложил в Инсту весьма романтичную историю. На мой взгляд, она никак не вредит твоей репутации. Даже наоборот. У тебя, кстати, в течение получаса добавилось несколько сотен подписчиков. Я бы на твоем месте Петрову еще «спасибо» сказала, пусть даже он и выложил что-то не посоветовавшись.

Я фыркаю и качаю головой:

— Женя, я тебя не узнаю. Что это за лояльность к человеку, которого ты видела пару раз? Не ты ли недавно призывала меня не доверять Петрову и подозревала, что он заключил на меня пари. Кстати, ты что-нибудь разузнала на этот счет?

Она сникает:

— Нет, ничего.

— Как же так, Женя? — с неприкрытым сарказмом интересуюсь я. — Чем же ты занималась всю экскурсию? Слушала россказни Ни-ки-ты о том, какой он офигенный?

Ее взгляд наполняется вселенской печалью.

— Дело не в Никите. Дело в Валере. Он какой-то странный стал. Когда мы с ним вчера ужинали, он показался мне довольно приветливым и отзывчивым. А сегодня Валера вел себя как бука. Он буквально шарахался от меня. Мне ни разу не удалось побеседовать с ним дольше минуты.

— Видимо, первое впечатление было обманчивым.

— Да нет же! Я уверена, что он вполне милый парень. Кстати, он периодически на меня посматривал, но стоило поглядеть в ответ — ему прямо нехорошо делалось. В какой-то момент я даже испугалась, что он в обморок грохнется. Он мне даже чем-то Степанова напомнил.

— Какого Степанова?

— Того, с которым я сидела за одной партой до четвертого класса.

— И чем же они похожи?

— Степанов вел себя почти так же, когда ему мама запретила со мной общаться.

Я смеюсь:

— Да ну, бред какой-то! У Валеры, конечно, тоже может быть строгая мама, но она явно даже не подозревает о твоем существовании.

Женька пожимает плечами.

— Ладно, — машу рукой я, — не забивай себе голову этим чудиком. В принципе, мне плевать: спорил Петров на меня, или нет. Даже если не спорил, он меня все равно бесит.

— Я думаю, не было спора, — тут же вворачивает Женька. — Петров не производит впечатления придурка, которого можно взять на «слабо».

Я невольно закатываю глаза:

— Ну вот опять! С чего ты вдруг так резко переменила мнение о нем?

— Он сегодня пришел тебе на помощь, вообще-то. Да и на экскурсии был довольно приветливым. Даже мороженое мне купил.

— Ага! — взвиваюсь я. — Вот оно! Вот! Ты продала сестру за мороженку.

— Никого я не продавала.

— Продала!

Женька задумчиво потирает переносицу:

— Мне просто кажется, ты относишься к нему предвзято. С предубеждением. А он нормальный, в общем-то, парень.

Я почти задыхаюсь от ярости. Ну и гад этот Петров! Каким-то образом успел втереться в доверие к моей сестре. Ничем не гнушается.

— Знаешь, Женя, — говорю я с учительской интонацией, — больше я тебя никуда одну не отпущу. Ты что-то слишком доверчива для своего возраста.

— Хорошо, — кивает она и раскрывает свой любимый блокнот, чтобы продолжить рисовать то, что начала до моего прихода.

— Подожди! — уже мягче говорю я. — Ты не могла бы мне одолжить свое платье в клетку?