Татьяна Рудина - Продайте мне хоть что-нибудь!

А сейчас-то это зачем, скажете вы. Когда все наоборот – им лишь бы продать.

Ой, как вы не правы!

Я дружу с некоторыми продавщицами. И с директорам некоторых магазинов в хороших отношениях.

А если и не знакома с ними, а просто вхожу, чтобы посмотреть что-то, то гены просыпаются во мне автоматом и я стараюсь наладить контакт.

А что такое контакт? Контакт – это не высокомерное: «А где новая коллекция?»

Контакт – это контакт. Это когда на равных.

– Анжелочка, здравствуйте, дорогая!

– Анжелочка, да вы что? Зачем нам новая коллекция? Покажите, все что осталось в ящиках!

– Да, золотая, Анжелочка, дай вам Бог здоровья!

– Да нечего тут и говорить!

– Ой, Ленке спасибо!

– Да если б не ее карта!

– Такую скидку Ленка сделала, дай ей Бог здоровья!

– И вам, Анжелочка, дай Бог здоровья!

– Анжелочка, цвет другой или такой же? Не пойму?

– Несите, все несите, Анжелочка!

– Да, дай ей Бог здоровья!

– Да золотая!

– Синего у меня точно нет! А как ты думаешь, сколько человеку надо польт?!

– Но вообще как все подорожаааало!

– Ужас!

– Да плевать!

– Да королева!

– Да герцогиня!

– Слушай, а ты помнишь, какое пальто я в Макквине тогда на ликвидации взяла! Вот это было пальто!

– Да мы идиотки! Надо было весь магазин выносить за такие цены!

– Да Макквин – гений, дай ему Бо…

– Да… Да царство ему небесное! Спасибо, Анжелочка, золотая, дай вам Бог здоровья!!!

Рассказ продавщиц

Заходит женщина. Не молодая совсем. Как бы по ошибке зашедшая. Неприбранная совсем. Одета кое-как. Сумка дерматиновая. Но симпатию у нас вызвала тем, что искренне хотела что-то. Но все для нее ужасно дорого казалось. Видно, что она в жизни ничего такого себе не позволяла. А тут ей захотелось. Сумку.

И она спрашивает:

– А что у вас подешевле есть?

Ну и мы, видя, что человек в первый раз на такой отчаянный шаг решился, показываем ей, что с распродажи осталось.

Она долго качает головой, вздыхает тяжело. Потом, решившись, говорит:

– Сейчас к банкомату подбегу, проверю, сколько там на карте. Если хватает – беру!

И как это часто бывает, там именно та сумма и есть. Почти до копейки. Точно эта сумма. Она, решив, что это знак свыше, покупает эту сумку. И, благодарная и счастливая, уходит в новую жизнь.

А буквально через несколько дней возвращается. Мы сперва решили: сдавать пришла. Опомнилась. Но не тут-то было!

– Еще, – говорит, – хочу! Вот что вам самим нравится? Мы говорим:

– Ну вот сейчас новая коллекция пришла из экзотических кож.

Из кожи угря, хотя это уже давно. А вот

Страусиные лапки

Кожа лосося

Водная змея

Куриные лапки

Кожа лягушки

Кожа лягушки произвела на нее самое сильное впечатление. Купила не задумываясь. И кошелек такой же к сумке вдогонку. Чтоб не одиноко ей, сумке, было. Деньги огромные, а тетке этой уже не страшно! Жизнь решила поменять.

Мы уже подружки как бы ее. И советуем ей, что с лицом что-то делать уже, может быть, и пора, крем хоть какой-нибудь купить.

– А что же, – спрашиваем мы ее, – вы со старой сумкой-то ходите? У вас две новые, такие шикарные есть.

– Так не с чем, – отвечает. – Надеть нечего. Не с этим же?

– Ну так в чем дело, собственно? И одежду, может, поменять не грех.

И она расцветает прямо у нас на глазах. И третью сумку покупает.

Джанни. Рассказ одной продавщицы

Я же в Версаче раньше работала. Сначала, как открылись, публика сомнительная шла. В начале девяностых еще. Ничего понять было нельзя.

Заходит парень в костюме Адидас и с целлофановым пакетом. И покупает одеяло из меха ласки за миллион почти.

Или цыгане, например, очень Версаче уважали. Одна цыганка ходила пожилая. Натуральная цыганка со свитой. Она, наверно, главная какая-то у них была. Ее все боялись. И свита боялась, и мы. Один раз ей что-то не то сказали – не помню, что именно. Но ей это не понравилось.

ПРОКЛЯНУ, говорит. Очень спокойно сказала, без всякой угрозы в голосе.

Как мы испугались! Встречали ее все навытяжку, строем с тех пор. Как английскую королеву.

Одна женщина ходила. Симпатичная. Все скупала не глядя. Только в Версаче ходила с головы до ног. А тут заходит какая-то странная. Смотрит, но не меряет.

Ходит, ходит. Потом говорит:

– У меня тут письмо. Передайте пожалуйста.

И уходит.

Мы смотрим – на конверте написано: «Джанни Версаче. Лично в руки».

Ой-е-е-й, думаем. Он уже умер к тому времени давно.

А это кризис был тогда как раз. Ну и, видать, ее муж разорился. Она этого не перенесла – крышак поехал немного.

Открываем письмо:

«Дорогой Джанни, пришли мне, пожалуйста…» Ну и дальше список – весь магазин.

Балет «Драгоценности»

Балет состоит из трех частей

Изумруды

Рубины

Бриллианты

Я, к сожалению, не видела этого балета, но уверена, что он прекрасен.

Несколько жаль, что Баланчин создал великий балет только из трех частей. А просто золото? А жемчуг?

Предлагаю свой вариант либретто.

Увертюра

– Короче, есть такая тема, одна баба привозит сумки из Италии. Hermes подделки дорогие, только спец может определить, и Шанель настоящую.

– Ерунда какая-то. С чего это Шанель настоящая из Италии?

– Короче, есть такая тема, некоторые Шанели в Италии шьются, и там их воруют.

– Ужас какой. Ворованное носить?

– Не ты же воруешь! Какая тебе разница? А втрое дешевле.

– Ну не знаю. Бог может наказать. Я один раз купила золото на пляже, правда, потом это не золото оказалось, так у меня сразу в Москве сумку вынули из машины со всеми документами!

– Бред какой-то! При чем тут твое золото паленое?

– Так его тоже, наверно, украли.

– Кому надо красть поддельное золото? Это у тебя деньги украли.

– Ну да. Там в сумке и деньги были.

– Тупица, у тебя деньги украли, когда тебе не золото за золото продавали на пляже!

– А там еще сумки были Луи Виттон.

– Где сумки были?

– На пляже. Тоже ворованные, наверное.

– Ты чего несешь? Такие же паленые, как и твое золото.

– Я поэтому и не взяла. А хорошие сумки были.

– А чего же золото взяла тогда?

– Дешево очень. Еще бриллиант предлагали семь карат. Даже пилили, показывали, что настоящий за двести евро всего. Надо было бриллиант взять, наверное.

– Бриллиант я бы тоже купила. Если настоящий, конечно.

Акт первый

Изумруды

Рассказ известной актрисы

Слушай, это же ты, зараза, мне сказала: «Не будь дурой! Вези из Индии изумруды. Все их везут! Вон Ирка такииие привезла!!!»

Что, забыла?

А я вообще ко всему этому всегда равнодушна была, ты же знаешь. Я, когда в институте, что ли, училась или в школе в последних классах – не помню, попала в Алмазный фонд. Знаешь, как я мечтала туда попасть! Я же на своей рабочей окраине никогда никаких драгоценностей не видела сроду. Маме на праздники дарила брошки по рубль двадцать – копила на них. А она мне на семнадцать лет подарила маленькую золотую цепочку. Все! Я других драгоценностей не знала! А только читала про них. Я же всегда много читала, ты знаешь.

И вот начиталась про всяких графинь и маркиз в ниспадающих кольцах с изумрудами и бриллиантами. И думаю, наконец-то увижу, как они выглядят живьем. И мне достается билет в Алмазный фонд!

И я туда прихожу, смотрю на Корону Российской империи, на этого Графа Орлова, на кучи камней всяких и не понимаю, что со мной происходит! Мне ужасно все это не нравится! Ужасно! Такая безвкусица. Камни и камни. Я ужасно расстроилась.

И вдруг, уже на выходе, в последней витрине вижу малюсенькую брошечку.

Слушай, она меня потрясла! Маааленький такой цветочек разноцветный, как цветик-семицветик, точно. На тоненьком стебельке с листочками зелененькими, а с одного листочка падает роса! Настоящая роса! Из малюсенького бриллианта.

Вот тогда я поняла, что такое бриллиант, а не когда на все эти нагромождения смотрела.

Боже, что со мной было! Я оторваться не могла от этой брошки. Какое чудо, крепостные, наверно, делали.

Я смотрела на эту брошечку и думала: «Такого у меня никогда в жизни не будет, а другого не хочу». И никогда у меня ничего и не было. Я всегда равнодушна ко всему этому была. Бусы из глины в Прибалтике купила и носила – вот все мои драгоценности.

А когда я в Индию собиралась, когда это было? Конец восьмидесятых, наверно, ты давай жужжать мне в уши: «Вези! Вези изумруды – они там копейки стоят. Утюг с собой возьми – поменяешь!»