Елена Павлова - Укротители лимфоцитов и другие неофициальные лица
– Привет тебе, брат, – сказал Доктор К., поднимая ладонь. – Что, место силы потерял?
– Э-э-э-э…. О-о-о-о… – сказал гуру. – И-эх, – наконец, решительно добавил он и сделал попытку упасть на колени, но Доктор К. вовремя его подхватил.
– Ну что за церемонии? – сказал он, и снова похлопал гуру по плечу. – Мы ж тут все свои. Да и потом, меня тут никто, кроме вас, святых людей, не видит, так что веди себя естественно, а то еще в дурдом отвезут. Меня, ребята, – Доктор К. выразительно указал на небо, – послали сказать, что зря вы тут ищете, нет тут ничего, туристы давно вытоптали.
– А как? Да ведь… И в пророчестве старца Иоакима… – ловил ртом воздух гуру.
А вокруг уже начали собираться его приспешники, и все с восторгом таращились на Доктора К. Мне показалось, что в их почтительном бормотании угадываются слова “пророк”, “мессия” и робкое, вопросительно загнутое “трава?” (видимо, яд неверия и здравомыслия уже начал разъедать ряды этого достопочтенного ордена сумасшедших).
– Какой Иоаким? – удивился Доктор К., а потом небрежно махнул рукой. – А, этот… Ну, ошибся человек, с кем не бывает. Старый уже, глаз не тот, с географией плохо. В школе-то по географии у него трояк был, – понизив голос, поделился Доктор К., – и то с Божьей помощью. Вот он и ткнул вам с перепугу не туда.
Доктора К. несло. Казалось, еще немного, и он подпрыгнет и полетит – просто ради шутки, чтобы было веселее и чтобы посмотреть, как эти ребята в ужасе разбегаются в разные стороны.
– Значит, слушай, что скажу, – велел он. – Здесь ничего нет. А есть в Чехии. А ну-ка, руки прочь! – рявкнул Доктор К. на рыхлого молодого сектанта, который боязливо потянулся к докторскому рукаву, видимо, на предмет определить степень телесности и реальности происходящего. Молодой человек умер от ужаса, отполз подальше и там умер повторно. Остальные тоже подались назад. Похоже, впервые в жизни они встретили кого-то, кто был сумасшедшее их, и оставалось либо в него поверить, либо… Впрочем, могу лишь предполагать.
– Знаешь такую страну? Че-хи-я.
Гуру мелко и часто закивал, и по лицу его было видно, что сейчас он готов признаться, что знает даже, кто взял Измаил, а назад не положил, лишь бы лично ему ничего за это не было.
– Так вот, приедешь туда, сядешь на поезд до села Брды[19]. В селе спросите, где тут святое место, вам подскажут. Запомнил?
– Запомнил: Чехия, Брды, – пролепетал гуру.
– Чехия, Брды, – эхом откликнулись сгрудившиеся вокруг сектанты.
– На вот, раздай своим. Тем, кто заслужил, – это принесет им удачу, – и Доктор К. сунул в слабые руки гуру пачку открыток. – Кстати, ты, Сьюзан, – констатировал он, ткнув пальцем в даму, которую я показывала ему издалека, рассказывая о сектантах. Сьюзан затрепетала и слабо кивнула. – Еще раз соврешь про то, что место силы нашла, я в тебя молнией кину, – дружелюбно посулил Доктор К. И уже уходя, обернулся: – А плечо ты не мой, – он указал гуру на то место, по которому похлопал его, появившись. – Оно теперь чудодейственное, кто приложится к нему, сто лет проживет. Понял?
Гуру кивал. Сектанты смотрели, остолбенев, а потом, вместо того чтобы кинуться бить нас (к чему я, признаться, была в глубине души совершенно готова), кинулись на своего гуру и, кажется, немножко его затоптали, норовя прикоснуться к чудному месту по нескольку раз. Это дало Доктору К. и нам с подоспевшим к концу спектакля Солнечным Л. возможность легко затеряться в толпе, отбежать на безопасное расстояние и там разразиться безостановочным хохотом. Отсмеявшись, Доктор К. снял нимб, зашвырнул его подальше в кусты и сказал:
– По-хорошему, надо бы потребовать от Министерства туризма Чехии хоть небольшую мзду. Кто знает, как там у них все в голове переключается? А вдруг у них многомиллионная община, и все завтра же в Брды рванут? Это же будет настоящий туристический бум и экономическое благоденствие…
Но тут откуда ни возьмись выпал Джей Би, запихнул нас в трамвай, и мы организованно покинули подножье лучшей в мире статуи.
Я уже, кажется, говорила, что по самому Городу январской реки мы гуляли огорчительно мало. Однако пару раз нам все таки удалось прошвырнуться не по туристическим местам, а по самым что ни на есть жилым кварталам Рио, и это произвело на нас неизгладимое впечатление. Мы навестили императорскую библиотеку, посмотрели на самую большую школу самбы и даже потолкались у лотков, которые в жилых кварталах Рио встречаются на каждом шагу, и видом своим, и ассортиментом напоминая постсоветские оптовые рынки, но только с небольшой примесью бразильского колорита.
Доктор К., устойчивый к очарованию местной экзотики и не потративший ни сентаво на сувениры (если не считать использованного для запугивания давешних американских паломников нимба и купленных для них же открыток), перед лотком с электронными товарами не устоял и принялся скупать по демпинговым ценам батарейки, разъемы, провода, тройники и даже прикупил паяльник.
– Доктор, вы в своем уме? – ныла я, пытаясь оттеснить Доктора К. от очередного лотка. – Что мы, из дикой страны? Вам что, в Праге не хватает батареек и проводов? У меня полный ящик проводов с разъемами на любой вкус, я все отдам вам безвозмездно, только отложите в сторону эту бандуру, – и я потихоньку отодвигала от Доктора К. удлинитель на катушке размером с туземный барабан. – Вас при пересадке в Париже засмеют ваши любимые француженки, вас не пустят в самолет, у вас все отнимут на таможне!
– Саша, – Доктор К. решительно подвинул удлинитель к неуклонно растущей куче товара, отобранного для немедленной покупки, – оставь меня в покое! У меня приступ неконтролируемой жадности! По таким ценам в Праге не купишь и пластиковый стаканчик. Пусть у меня все отберут на таможне, пусть батарейки окажутся поддельными, а провода не подходят к розеткам, я что-нибудь придумаю, но не купить всю эту роскошь я просто не могу, понимаешь, не могу! Я никогда этого себе не прощу, мне этот прилавок в страшных снах будет сниться. Саша, – он повернулся ко мне, ткнул в меня пальцем, который на данный момент был не просто палец, а указующий перст, и громыхнул: – Ты хочешь, чтобы меня мучили кошмары?!
Нет, кошмаров я Доктору К. не желала, а потому отступила. Тем более что во время последней части нашей дискуссии меня терзало смутное ощущение: окружающему пейзажу чего-то здорово не хватает. Отвлекшись от Доктора К., я осмотрелась и поняла: пейзажу не хватало долговязого силуэта Солнечного Л., который еще пару минут назад маячил совсем рядом и приценивался к свисткам, подражающим крику экзотических птиц (надо сказать, что такие отвратительные крики можно простить только очень красивым птицам).
– Я, – бубнил Солнечный Л., чья внутренняя борьба была настолько трудна, что он озвучивал ее, не отдавая себе в том отчета, – совершенно не понимаю, зачем мне свистки, я совершенно адекватен и не страдаю жадностью в отличие от Доктора К. Мне не нужны свистки. Ни эти, ни какие другие. Но три по цене одного. Саша, – дергал он меня за рукав, – ты не знаешь, кому-нибудь из наших знакомых не нужен свисток, имитирующий птичий крик? Его ведь можно, например, в лаборатории повесить. У пожарного щитка, например, – и глаза у Л. нехорошо загорелись, – его же во всем отделении будет слышно, случись у нас пожар! По-моему, очень полезная вещь, и Дэни понравится!
– Ну да, а второй свисток повесь над рабочим столом, – не без сарказма советовала я, – будешь лаборанток сзывать, как в армии. Для торжественного построения перед Люминексом и поднятия лабораторного флага. Каждое утро после кофе, но до начала работы. Итого тебе остается пристроить всего-навсего один свисток из трех.
Наконец Л. решился и выложил пять реалов за три свистка. А после покупки взял и исчез. Причем исчез не в самом благополучном районе. К слову, в Рио настолько сложная ситуация с порядком, что улицы патрулируют три вида полиции, включая военную, а мы находились на границе с одной из самых неприятных фавел, о необходимости обходить которую стороной нас предупредили даже во время регистрации на конференцию.
Доктор К. уже расплачивался за товар, когда я обрисовала ему сложившуюся ситуацию. Доктор громко высказался об интеллекте и моральном облике Солнечного Л. на трех языках, и, признаться, даже мне, неплохо владеющей всеми тремя, некоторые моменты его прочувствованной речи оказались не совсем ясны. Покончив с филиппикой, Доктор К. объявил, что спасательную операцию можно считать официально начавшейся, и рванул вглубь отпетой фавелы, к которой нам не советовали даже приближаться. С другой стороны, сейчас, трезвым взглядом окидывая нас, бежавших тогда по узким грязным улицам, могу с абсолютной уверенностью утверждать, что нам ничего не угрожало, скорее угрожало обитателям квартала. Ну представьте, с крейсерской скоростью несется на вас высокий взлохмаченный человек с бешеными глазами, в одной руке – громадная катушка с проводом и какие-то металлические штыри, в другой – пакеты и еще провода, часть которых волочится по земле, за ним вприпрыжку несется растрепанная злобная фурия с этнической дудкой в руке и обернутая не поместившимся в сумку пледом безумных оттенков (да, а вы что, думали, неконтролируемой жадности подвержены только Доктор К. и Солнечный Л.? Ха!), которая периодически наступает на волочащиеся провода, и тогда оба разражаются криками на незнакомом и здорово дерущем слух языке, но не останавливаются, а чешут дальше, расталкивая прохожих, опрокидывая аккуратно стоящие на тротуаре бутылки и засовываясь во все подворотни и дырки в заборах, куда можно засунуться целиком или хотя бы заглянуть.
