Марк Твен - Янки при дворе короля Артура
— Такъ почему же в ихъ не выпустили на свободу?
Вопросъ былъ щекотливый, она дѣйствительно не знала, какъ на него отвѣтить; ей никогда не приходила въ голову такая простая вещь. Такимъ образомъ здѣсь она, сама того не сознавая, какъ бы предусматривала истинную исторію будущихъ плѣнниковъ замка Ифъ. Теперь мнѣ стало совершенно яснымъ, что при ея воспитаніи эти унаслѣдованныя лица были не болѣе какъ собственностью. Дѣйствительно, если мы наслѣдуемъ иное-либо ничтожное имущество, мы не заботимся даже и о томъ, чтобы его выбросить, хотя оно и не имѣетъ для насъ никакой цѣны.
Когда я вывелъ всю эту фалангу человѣческихъ существъ на свѣтъ Божій въ полдень, при яркомъ сіяніи солнца, — предварительно завязавъ имъ глаза, чтобы они не ослѣпли отъ непривычки къ свѣту, — то это представляло удивительное зрѣлище. Костлявые, худые, изможденные, сгорбившіеся, дрожавшіе отъ страха — вполнѣ узаконенныя дѣти королевской власти. Забывшись, я пробормоталъ:
— Какъ бы я хотѣлъ это сфотографировать.
Вамъ, конечно, случалось видѣть людей, которые никогда не сознаются въ томъ, что они не понимаютъ какого-либо новаго незнакомаго слова. Королева именно и принадлежала къ такому сорту людей и всегда дѣлала въ данномъ случаѣ самые глупые промахи. Нѣсколько минутъ она колебалась, потомъ вдругъ все ея лицо вспыхнуло, точно она поняла въ чемъ дѣло и сказала, что непремѣнно сдѣлаетъ это для меня. Я же подумалъ про себя: «Она? Откуда она могла имѣть понятіе о фотографіи?» Но у меня было мало времени для подобныхъ размышленій. Когда я оглянулся вокругъ, королева двигалась за процессіею съ сѣкирою въ рукахъ.
Дѣйствительно, это была прекурьезная женщина и потому она и была Морганъ ле-Фэй. Я видалъ въ свое время много странныхъ женщинъ, но она превосходила ихъ всѣхъ своихъ разнообразіемъ. И какъ этотъ небольшой эпизодъ прекрасно охарактеризовалъ ее. Она не имѣла большаго понятія, чѣмъ лошадь, о томъ, какъ снять фотографію съ процессіи и потому отправилась за ней съ сѣкирою въ рукахъ, что было вполнѣ на нее похоже.
ГЛАВА XIX.
Странствующій рыцарь по торговымъ дѣламъ.
На другой день, рано утромъ при свѣтѣ восходящаго солнца, Сэнди и я были уже на дорогѣ изъ замка. Какъ пріятно было для легкихъ вдыхать свѣжій, ароматный воздухъ лѣсистой мѣстности, послѣ того, какъ мы провели два дня и двѣ ночи въ удушливой атмосферѣ, гдѣ я задыхался какъ физически, такъ и нравственно отъ этой старой плѣсени и ржавчины. Я тутъ собственно подразумѣваю одного себя. Сэнди вела очень пріятную жизнь, одно только ее огорчало, что она не могла тамъ такъ много болтать.
Бѣдная дѣвушка, ея языкъ былъ осужденъ на утомительный отдыхъ; теперь я ожидалъ каждую минуту, что она вознаградитъ себя за потерянное время и начнетъ болтать. Въ замкѣ она почти все время молчала и выступала на сцену только въ исключительныхъ случаяхъ, чтобы оказать мнѣ услугу и подкрѣпить мои силы; слѣдовательно она вполнѣ была достойна того, чтобы я позволилъ ей опять приняться за работу языкомъ, но она предупредила меня и сказала:
— Не вернуться-ли намъ къ нашему сэру Моргаусу, уѣхавшему съ дѣвицею, которой было тридцать зимъ отъ роду…
— Но вы увѣрены въ томъ, Сэнди, что знаете хорошо и другую половину путешествія этихъ пастушковъ?
— Вполнѣ увѣрена, милостивый лордъ.
— Итакъ, начинайте. Я не буду васъ прерывать, такъ какъ не могу вамъ ни въ чемъ помочь въ данномъ случаѣ. Начинайте; постарайтесь осторожнѣе обходить рифы въ вашемъ разсказѣ, а я набью трубку и буду слушать васъ съ большимъ вниманіемъ.
— Мы вернемся опять къ сэру Моргаусу, уѣхавшему съ дѣвицей, которой было тридцать зимъ отъ роду. Такимъ образомъ, они въѣхали въ дремучій лѣсъ, гдѣ имъ пришлось остановиться на ночь; потомъ утромъ они продолжали ѣхать все по прямой дорогѣ и доѣхали до замка, въ которомъ жилъ герцогъ Соуизъ Марчсъ; тутъ они стали просить пристанища. На слѣдующее утро герцогъ послалъ сказать сэру Моргаусу, чтобы тотъ приготовился къ битвѣ. Сэръ Моргаусъ всталъ и надѣлъ свое вооруженіе, позавтракалъ и сѣлъ на коня во дворѣ замка, гдѣ и должна была происходить битва. Затѣмъ, выѣхалъ на конѣ и герцогъ въ полномъ вооруженіи, а за нимъ шесть его сыновей; у каждаго въ рукахъ было по копью; сначала герцогъ и его два сына сломали копья, нападая на сэра Моргауса, но тотъ держалъ свое копье и не дотронулся ни до одного изъ нихъ. Затѣмъ пришли еще покорно четыре сына герцога; первые двое сломали свои копья, тоже было и съ другими двумя, но сэръ Моргаусъ не тронулъ ни одного изъ нихъ. Затѣмъ сэръ Моргаусъ стремглавъ бросился на герцога, выбилъ его изъ сѣдла, такъ что и герцогъ, и его лошадь повалились на землю. Точно такъ же онъ поступилъ и съ его сыновьями. Тогда сэръ Моргаусъ спѣшился и приказалъ герцогу сдаться, въ противномъ случаѣ угрожалъ убить его. Нѣкоторые изъ его сыновей поднялись на ноги и хотѣли броситься на сэра Моргауса, но послѣдній сказалъ герцогу:
— Уйми твоихъ сыновей, иначе я причиню вамъ всѣмъ много зла.
Герцогъ увидѣлъ, что ему не избѣжать смерти, если будетъ сопротивляться, приказалъ своимъ сыновьямъ покориться сэру Моргаусу. Они преклонили передъ нимъ колѣна и вручили ему рукоятки своихъ мечей, которыя онъ и принялъ. Затѣмъ сыновья помогли отцу подняться съ земли и съ общаго согласія герцогъ и его сыновья обѣщали сэру Моргаусъ никогда не враждовать противъ короля Артура, а покориться ему, и послѣ Троицына дня отправиться къ его Двору, отдаться въ его руки, надѣясь на его милость.
— Вотъ всегда такъ оканчиваются всѣ подобныя исторіи, милостивый Патронъ. Теперь вы должны знать, что этотъ герцогъ и его шесть сыновей были тѣ самые рыцари, которыхъ вы побѣдили и отправили во двору Артура.
— Что вы такое говорите, Сэнди!
— Если я говорю неправду, то пусть мнѣ будетъ худо за это.
— Хорошо, хорошо, хорошо; но кто могъ бы это подумать? Цѣлый большой герцогъ и шесть маленькихъ герцоговъ, это очень приличная ловля. Странствующій рыцарь, это крайне глупый промыселъ; все же это трудная работа, но я начинаю думать, что тутъ можно пріобрѣсти деньги, если только вамъ повезетъ счастье. Я вовсе это говорю не для того, что предполагаю заняться этимъ промысломъ, нѣтъ, у меня даже и нѣтъ такого намѣренія. Никакое самостоятельное дѣло не можетъ быть основано на спекуляціи. Успѣшный коловоротъ въ жизни странствующаго рыцаря, — теперь, подумайте, если вы сдунете всю безсмыслицу и дойдете только до однихъ голыхъ фактовъ? Останется не болѣе какъ краешекъ свинины, изъ котораго вы не сдѣлаете ничего другого. Вы богаты, да, вы внезапно богатѣете, — въ какой-нибудь день, много что въ недѣлю. Но вдругъ кто-либо перебьетъ вамъ торговлю на рынкѣ, тогда прощай все; не такъ-ли, Сэнди?
— Какъ бы то ни было, но мой умъ привыкъ къ самому простому языку, такъ чтобы казалось, что слова выходятъ прямо…
— Тутъ вовсе не надъ чѣмъ ломать себѣ голову, Сэнди, это именно такъ, какъ я вамъ говорю. Я знаю, что это такъ. И кромѣ того, когда вы отправляетесь прямымъ путемъ къ подошвѣ скалы, въ то время странствующій рыцарь бываетъ хуже всякой свинины; что бы ни случилось, свинина остается, и кто-нибудь ею пользуется; но когда рынокъ банкротится и это отзывается на его оборотахъ, тогда каждый рыцарь въ этой ставкѣ суетъ носъ въ его дѣла, то что станется съ его достояніемъ? Именно только куча сору и немного желѣзнаго и мѣднаго товару. Но развѣ это имущество? Дайте мнѣ лучше свинины. Развѣ я не правъ?
— Ахъ, быть можетъ, моя голова слишкомъ разстроена вслѣдствіе всѣхъ этихъ случайностей, такъ что мнѣ кажется…
— Оставьте вашу голову въ покоѣ, Сэнди; она совершенно на своемъ мѣстѣ; но вы не имѣете понятія о дѣлахъ, онѣ-то и причиняютъ безпокойства. Дѣлаешься неспособнымъ разсуждать о дѣлахъ и сердишься за то, что все кажется затруднительнымъ. Однако, замѣчу кстати, что намъ удалось устроить хорошее дѣльце и это даетъ прекрасную репутацію при дворѣ короля Артура. А говоря о пастухахъ, что у нихъ за любопытная страна, гдѣ ни мужчины, ни женщины никогда не старѣются. Какъ, напримѣръ, эта Морганъ ле-Фэй такъ свѣжа и молода, какъ Вассарсоня курочка, а тутъ опять этотъ герцогъ Соуизъ Марчзъ, постоянно шатавшійся съ мечемъ и выростившій такую семью, какъ у него. Насколько я понялъ, сэръ Гауэйнъ убилъ семерыхъ изъ его сыновей, а шестерыхъ онъ предоставилъ взять въ плѣнъ сэру Моргаусъ и мнѣ. А тутъ еще эта дѣвушка, шестидесяти зимъ отъ роду, пускается въ экскурсіи при своей замороженной молодости… А сколько вамъ лѣтъ, Сэнди?
Это было въ первый разъ, что она отвѣчала молчаніемъ. Вѣроятно, мельница была закрыта для ремонта или для чего другого.
ГЛАВА XX.
Замокъ людоѣдовъ.
Между шестью и девятью часами мы проѣхали десять миль, что было совершенно достаточно для лошади съ тройною ношею — мужчиною, женщиною и вооруженіемъ; мы остановились на продолжительное время подъ деревьями у чистаго ручейка.
