Элен Эленова - Сосед
— Ну, хватит! Я всё поняла — больше так не сделаю. И с тобой вообще водиться никогда не буду. Честно.
— Господин безжалостен и бессердечен — он будет жестоко наказывать.
А пафосу-то, пафосу, аж тошнит.
Встав с меня, он быстро метнулся к шкафу и вернулся в исходное положение, а в руках заметила ещё один кожаный ремень с бляхой — скорее всего для связки ног.
— Антон, я тебе глотку перегрызу когда высвобожусь! Я тебе из яиц омлет сделаю! Отпусти, скотина! — взбунтовалась я, но осеклась, когда он ладонью стал гладить мою попку, поговаривая:
— Хорошенькая, прям для самого наказания — что надо. — и в этот момент я ощутила дискомфорт — моё бедро отчётливо чувствовало его эрекцию.
По телу пробежали мурашки, сердце камнем застыло. Неужели я познаю все прелести анального секса? Чёрт! Разве он может со мной это сделать? Это уже перешло в традицию: лежу снова у него на кровати вся такая беспомощная и беззащитная.
Когда его прибор коснулся задницы, я взбесилась и стала орать:
— Отпусти, извращенец!
— Лиса, поделись опытом — у тебя уже был анальный секс?
— Нет, — затем судорожно сглотнула.
— Значит, на тебе есть ещё девственные места, — обрадовался маньяк-извращенец, — я буду твоим первым мужчиной, с которым ты познаешь разнообразие половой жизни.
— Ты хоть пипиську вазелином намажь.
— Нет, Вася, вазелина ты не достойна, тебе только скипидар поможет ощутить все прелести массажа предстательной железы.
— Отвали придурок! Отпусти. — стала брыкаться в надежде освободиться от оков и объятий Антона.
— Кроха, не дёргайся. Расслабь ягодицы и получай удовольствие.
— Я тебя убью. — шипела я всё ещё дёргаясь.
— Лиса, если ты будешь и дальше брыкаться — получится секс-родео. Хотя, я не прочь побыть твоим персональным мотодором. Прими свою участь! — патетически восклицал он, при этом сильнее сжав мне руки и делая бёдрами движениями, словно прицеливается вонзиться в меня.
— Антон! Перестань, у меня глисты! — выдала я глупый аргумент, на что он только рассмеялся.
— Ну, мне-то его в рот не брать. — его потянуло на юмор.
— У меня принципы! Ни грамма в рот, ни миллиметра в попу! — провыла я как пароходная сирена.
— Сейчас мне вообще не интересны твои принципы, у меня, знаешь ли, тоже они есть… — стал что-то нашаривать рукой на кровати.
— Я тебе укол с ядом сделаю, — в панике потерять "вторую" девственность стала угрожать.
— Да-да, сопротивляйся, когда ты беззащитная — меня это ещё сильней заводит, крошка.
Он отстраняется и я чувствую удар ремнём по попе и взвизгиваю от боли.
— Ата-та. — приговаривал ковбой и снова замахивался ремнём, — Это тебе за ночные игрища с ремнём.
— Больно! — запищала я и облегченно вздохнула — он таки решил просто отшлёпать…
— Зато будешь помнить, что гадости делать не рекомендовано — отдеру по-полной!
— Ата-та. — снова ремень звонко шлепнул по моей голой попке, — Это тебе за моё внезапное отцовство.
— Ну, больно! Я всё поняла! Ты что совсем больной? Шуток не понимаешь!
— Ата-та, — на этот раз шлепок был последний, но скажу, что качественный — сидеть будет больно, — Это тебе за госпожу, я не поддаюсь доминированию.
Он лег сверху, убрал мои волос с уха и прошептал:
— А может всё-таки пошалим? У меня вон уже всё давно готово. — в подтверждении сказанного потёрся своим агрегатом.
— У меня на такого дебила, как ты, не стоит! — заверила его.
— Знаешь, а мне определенно начинает нравится садо-мазо. — искренне признался сосед и чмокнул меня в горящую огнем задницу.
— Ты, мерзкий извращенец, отпусти! У меня руки затекли. — продолжала я ныть.
— Лиса, давай всё забудем и помиримся — я забуду твоё враньё, ты забудешь, что я тебя ремнём порол и будем дружить. Ты такая забавная. А нашу дружбу можно скрепить хорошим таким сексом.
— Будешь скреплять дружбу со своей правой рукой! Ты меня не возбуждаешь, у тебя… у тебя….ноги кривые, — захотелось мне его обидеть, но сморозила глупость.
— У тебя на заднице целлюлит! — ох, как безбожно врёт!
— А у тебя лохматость повышена, бабуин! — показала язык.
— А у тебя грудь маленькая! — тут удар был по-больному.
— Зато своя! Твоя писька по размерам напоминает пипетку! — детский сад продолжался
— Никто не жаловался. Всем нравится.
— Они все со зрением минус двенадцать, вот и не поняли подвоха!
— Это у тебя проблемы со зрением, конечно, у меня не как у коня… но пользоваться им прекрасно умею! — гордо объявил возомнивший-себя-Казановой.
Я повернула голову, с отвращением посмотрела на его орган и заявила:
— Явно не мой размерчик. Принеси лупу, получше рассмотрю твой крюшончик.
— На него не надо глядеть, его надо чувствовать и получать удовольствие.
— Пожалуй, я лишу себя такого сомнительного удовольствия.
— Подумай, вдруг тебе больше не представится такой возможности. — искушал змей.
— Да будь ты последним аю, я достойна большего. И вообще, развяжи руки — они затекли. — Он послушно освободил меня от оков.
— Лиса, хватит прикалываться! — разозлился Тошик, — Думаешь после твоих подколов у меня появятся комплексы неполноценности? — встал с меня и вышел на середину комнаты, — И этого тебе мало? — приняв величественную позу, демонстративно показал предмет обсуждения.
Статуя Давида Микеланджело и рядом не стояла, настолько это было эротично, что я уже мысленно стала прикусывать свой поганый язык. Размер был что надо!
Я ошеломлённо на него уставилась, пытаясь придумать какую-нибудь очередную гадость ему в ответ. Но в голову пришел только один вопрос: "Господи, а когда у меня последний раз был мужчина?". Неужели я так оголодала в сексуальном плане, что позарилась на соседа и вот сижу, и любуюсь его телом.
— Ну, так что?
Ответ нашёлся не сразу.
— Тох, мы не дети в детском саду друг другу пиписьки показывать. Ничего удивительного у тебя нет. Всё как у всех: два яйца, посередине колбаса.
— А ведь глазки блестят — хочешь же. — подстрекательски так.
— Будь ты последним мужиком на свете — не воспользовалась бы твоими услугами. — Порой мне кажется, что мой мерзкий язык живёт своей жизнью.
— Да ну тебя, с тобой даже трахаться наверное невозможно, во время секса ты бормочешь всякую ерунду.
— А тебя никто и не просит!
— Вася, достала! — взбесился он, — Ты ещё будешь умолять меня, но я буду не приклонен!
— Ещё чего! — я уже взглядом нашла свои разброшенные по всей комнате шмотки и встала, чтобы поднять и надеть.
— А я тоже так возьму и пошлю тебя на хер.
— У тебя глупые фантазии. Я никогда тебя не стану уговаривать, помимо тебя на земле живет дохрена мужиков, которых не нужно умолять.
— Дура. — обиженно пробормотал он, стоя уже одетым.
— А я — Лиса. Приятно познакомиться. — представилась я, ища пропавший лифчик под кроватью.
— Одевайся и проваливай, дурища.
Да и хрен с этим лифоном — не обеднею. Надела кофту и потопала к двери, по пути слушая проклятия сыпавшиеся мне в спину:
— Да чтобы ни у одного мужика на тебя не встал….
— Если ты онемеешь — я на тебе женюсь…
Разозлившись, взяла его же тапок и кинула в него, чтобы перебить его словоизлияния в мой адрес, но он во время увернулся. Тапок спикировал на комод, и раздался звук бьющегося стекла — это было зеркало. Поняв, что простым "извини" мне не отделаться, поспешно покинула вражескую квартиру, прихватив обувь.
=25=
Дверь мне открыл Виталик, треплющейся с кем-то по телефону.
— Это, киска, будильник… ну он ещё раз звонил, я забыл его отключить, ага — пребывающий-в-командировке Виталик так объяснил звонок в дверь.
— Сервис хороший, да, постель поменяли…
— Уже позавтракал…мне привезли еду в номер… — окинул меня взглядом и потопал обратно. Я поперлась за ним на кухню. Прижав плечом телефон к уху, он разговаривал, и одновременно готовил себе завтрак.
— Да, взял…
— Не забыл…
Постучав его по спине, чтобы тот обратил на меня внимание, показала пальцами чтобы он готовил на двоих, ведь гостеприимство соседа не располагало к такому сервису как кофе в постель.
Я уселась на табуретку, и стала ждать когда закончится допрос с пристрастием.
— Да, носки тёплые взял… — закатил глаза.
— Надюшь, не переживай — не простужусь, — корчит зверскую морду.
— После семинара я тебе позвоню, — чуть не плюётся на пол.
— Точно…
— Угу… — затем сделал измученное выражение лица и как под дулом пистолета обречённый проговорил:
— И я тебя лю.
— Перезвоню, а то собираться пора, могу опоздать. — И наконец то отключился.
Облегчённо вздохнув, дядька нервно отшвырнул в сторону телефон и принялся за готовку.
