Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 16. Анатолий Трушкин - Анатолий Алексеевич Трушкин

— Иосифа Виссарионовича, — поправляет бабушка.

— Работал по найму. У Дзержинского, запомни, на Лубянке была своя контора.

— Дзержинский конторщик?! — удивляется бабушка. —

Он был рыцарь. Прозвище ему — Чистые руки. Очень руки любил мыть. А остальные не мыли вовсе, а он по сто раз на дню мыл. Махнет, бывало, рукой, дескать, расстреливайте без меня, а сам все равно бежит руки мыть.

— Не даст сказать, — раздражается дед. — Прозвище ему было Горячее сердце Холодный лоб… Нет! Наоборот — Холодное сердце, а сам все время в горячке был.

Бабушка крестится.

— Что несет! Тоже родной истории не знает. С температурой-то кто был?.. Троцкий — буревестник.

Дед растерянно моргает:

— А проститутка кто же? — спрашивает он.

— Все, — уверенно и спокойно говорит бабушка. — Проститутки они были все. А главный — Сталин. Настоящая ему фамилия Брежнев Никита Сергеевич. Из цыган. Плясал все.

— Нет, не слухай ее, — предупреждает дед, — пожалуй что, брешет она. Ленин был. При нем были ленинцы, настоящие большевики, мечтатели-правдолюбы: Ежов, Ягода, Берия. Их всех победил Горбачев Красное Солнышко. Ласковый очень был, как солнышко, всем все обещал.

— Господи! — всплескивает руками бабушка. — Как же так можно с родной историей?! Взял и переврал все на свете. Обещал все кто? Ельцин.

— Нет! — торжествует дед. — Тут погодь. Ельцин обещал трудности, голод, цены большие. И энтот сдержал свое слово! Но он промахнулся. Он водочку запретил пить.

— Запутает ребенка вконец, — пугается не на шутку бабушка. — Кто кому запретил-то?.. Ему самому запретили. Кашпировский Чума Алтыныч. Сказал: тебе с утра не надо… Да там уж пей не пей — ГКЧП пришла.

— Да, — подтверждает и дед, — это вот которые после Чернобыля уроды, они объединились.

— Герои они были, — застывает торжественно бабушка, — почитай-ка Вторую окончательную историю России.

— Враги были, — твердо говорит и дед. — Пьянь последняя. Пропечатано в Третьей неподдельной истории Руси.

— А потом-то? — светится бабушка. — Когда историю переписывали окончательно, нашли, что герои они оклеветанные ни за что ни про что. Всем памятники им поставили мраморные да гранитные.

Дед машет рукой.

— Когда после Окончательной была Великая перепись истории, памятники посносили — докопались в архивах, что змеи они. Всплыло, что и Горбачев-то — шпион английский. Звали Маргарит Тетчер.

— Белены ты объелся, — говорит бабушка, — не иначе. Почитай-ка Четвертую Правдивейшую историю России. Что там сказано?

Они спорят, какая история России вернее — Бесповоротная пятая или Неподдельная Окончательная шестая, а я под их спор засыпаю.

В дреме мне весело, потому что двойку я получил за прогул, а урок я выучил назубок по учебнику «Четырнадцатая Разумная Наиправдивейшая история России».

Ленин — это который у Белого дома носил бесплатно бревно и тем бревном нечаянно придавил Гайдара. С этого и рынок пошел.

А потом во сне я скакал на белом коне с черной гривой по Красной площади, а навстречу мне, улыбаясь и намыливая на ходу руки, торопясь, шел друг всех детей Лаврентий Павлович Ульянов.

Запой

Я в запое был. Мы с мужиками в лесу цистерну с водкой нашли. Раз в жизни бывает!.. Звездный час!.. Семь лет в запое, вчера только из леса вышли. Чего вы тут натворили-то, е-мое?!

Мы когда на улицу выбрались, по радио передают:

— Ленин — враг народа!

Один у нас, он такой немного всегда был… дундук, упал аж. Подняли его и бегом оттуда.

На площадь выскочили — там голые гуляют. Сперва подумали: случилось что в бане… сразу в обоих отделениях. Они говорят:

— Нет, мы — художники-обнаженцы.

И тут мы сообразили — у нас же неподалеку сумасшедший дом был, а директор там пробивной мужик, вот он, наверное, себе территорию и расширил — среди сумасшедших мы… Но, слушай, много что-то отвели им… целый район.

Подались к железной дороге. Как раз товарняк идет, уцепились. Полчаса ехали. Спрыгиваем на ходу — нормально все… дундук только ногу подвернул.

Видим — палаточка стоит, пиво есть «Жигулевское».

— По тридцать семь? — спрашиваем.

В палатке во-от такой мордобой, говорит:

— Откуда вы сорвались?.. По сорок давно. Подорожало, вишь, пиво за семь лет на три копейки.

Хреново, значит, дела идут.

Нас пятеро. Дундук два рубля сунул, говорит:

— На все давай!

Тот говорит:

— Сейчас дам.

И выходит из палатки. Как он в ней помещался-то?.. Выходит— в одной руке граната, в другой — бомба.

Твою мать! — рано соскочили с поезда. Давай пятиться. Опять за товарняк уцепились, часов десять ехали.

Выбрались благополучно из сумасшедшей области. На какой-то станции соскочили. При вокзале рыночек небольшой. Хотели вещи на еду обменять. Но тут что-то народу на нас налетело, не из-за вещей же… не могли люди так обнищать. Девки что-то в основном. Окружили нас.

— Бартер, бартер, — галдят.

Дундук, ему всегда больше всех надо, говорит:

— Чего такое бартер?

Одна ему объясняет:

— Чего вот вы хотите от нас, это и есть бартер. Теперь это так называют. Ты — мне, я — тебе. Обоим хорошо.

Мы ему шепчем:

— Это лярва какая-то, потом устанешь лечиться.

А он завелся уже, кричит:

— Бартер хочу!.. А где?

Девка говорит:

— Да здесь прямо.

Дундук растерялся:

— Как здесь?

— А что такого?

— Народу-то.

— Да что он нам?

— Да как же?

Девка тоже удивляется, говорит:

— Да ничего. Ничего такого. Все здесь всегда… Показывай, что у тебя.

Дундук совсем скучный стал, говорит:

— Что у всех, то и у меня.

И главное, старухи туда же — лезут посмотреть, что у дундука. Тут милиционер подходит.

Думаем: попрет сейчас всех. Нет, тоже и ему интересно, говорит:

— Показывай.

Ну, дундук и показал им.

Опять товарняк подкараулили. Сутки ровно ехали, чтобы наверняка, чтобы уже с гарантией. Вдруг лязг, скрип — встали. Бегут к нам с автоматами:

— Кто такие? Куда? Здесь граница!

— Какая граница? Мы тогда откуда едем?

— Из России.

— А куда?

— На Украину.

Дундук вылез вперед:

— Это, — говорит, — одно и то же.

Ка-ак ему прикладом по башке — щелк. Обыскали всех, ни у кого ничего нет у нас. Говорят:

— Это беженцы, наверное.

Мы говорим:

— Беженцы мы.

Нас оставили. Только границу переехали — опять лязг, скрип, скрежет — бегут с собаками, гранатометами:

— Кто? Куда?

Говорим:

— Братья! Славяне! Только что из России мы, минуту назад. Там все с ума сошли!

Нас после этих слов на руках понесли.

А дундук вспомнил, что