Сергей Шапурко - Два миллиона (сборник)
Коля настоял, чтобы дали еще несколько пакетов с порошком.
– Для чистоты эксперимента, – сказал он, коварно улыбаясь.
Когда дверь за латиносами захлопнулась, Живцов радостно потер руки:
– Ну, вот и денежки! Ладно, хватит загорать в тропиках, валим в аэропорт!
Алоизыч в нерешительности спросил:
– Как это «валим»?
– Очень просто. Через окно.
– А… а заплатить?
– Им уже этот гад Евгений заплатил, причем моими деньгами.
Выпрыгнув из окна на широкий тент, а с него на землю, наркодельцы-мошенники поймали такси и помчались в аэропорт.
На московский рейс уже началась регистрация. Дрожащими руками сосчитали оставшиеся деньги. Хватает!
Когда самолет оторвался от такого прекрасного и такого переменчивого острова, Коля подозвал бортпроводницу и заказал шампанское.
– Мне лучше водки, – сказал Алоизыч.
– Приземленный вы человек! Хоть здесь, в воздухе, воспарите воображением и бросьте эту пролетарскую привычку – пить водку. Удачные сделки и счастливые разрешения проблем стоит обмывать шампанским, а не этой босяцкой водкой! Кстати, дружки вы мои, как будем «пудру» через границу тащить? На агнецов божьих мы, увы, не похожи, так что шмона нам не избежать.
– Ты все это затеял, ты и выход придумывай, – сказал Вячеслав.
– А я уже придумал. Вон видите ту красотку? – Коля перешел на шепот, – во время высадки подкинем ей пакеты в сумку. А после заберем.
– А если и ее проверят?
– Славик, ты становишься скучным.
– Я по делу.
– Хорошо, усложним комбинацию. Для этого нам потребуется Сергей Алоизович и его актерские способности.
– Это еще зачем? – насторожился тот.
– Необходимо будет сыграть роль, простую и частично тебе знакомую. При прохождении контроля сильно волнуйся, говори заикаясь, моргай глазами. Привлечешь внимание. Пока они будут тебя подробно обыскивать, наша девчушка и проскочит.
Друзья-контрабандисты, истратившие немало нервных клеток за отчетный день, в конечном счете, угомонились и крепко заснули.
Приземление в Шереметьево-2 прошло как по маслу: и железная птица не подкачала, и Славик удачно засунул пакеты в объемную сумку девушки. При прохождении различных осмотров Коля с ней успел не только познакомиться, но и подружиться. Звали ее Маша. Студентка. Ездила отдыхать. Все очень понравилось. По дому скучала. Жениха нет. Эти и многие другие сведения она успела сообщить Николаю.
Алоизыч, действуя в соответствии с инструкцией, так выпучил на таможенника глаза, что тут же был отделен от остальных и заведен в отдельную кабинку. Что там с ним произошло, он рассказывал очень неохотно, да и то только в пьяном виде. Отвлекающему на себя огонь вражеских батарей и не может быть легко. Это Алоизыч понял, когда его заставили глотать зонд. Процедуру производил врач. Наркотиков у него в желудке не обнаружили. Зато нашли прободную язву.
Позже Николай саркастически спрашивал:
– А геморроя у тебя не нашли?
– Геморроя – нет. А вот трещину нашли. Хотя чему там трескаться-то?
Пока Алоизыч принимал страдания, как Христос на кресте, Коля, Маша и Славик успешно преодолели все преграды на пути к Родине. Выходя из здания аэропорта, Николай подал знак Вячеславу, что пора бы взять у девушки не принадлежащий ей порошок. Маша, не замечая движений молодых людей, сказала:
– Меня папа встречает. Хотите, мы вас до города подвезем?
– А кто у нас папа? – спросил Николай.
Отвечать Маше не понадобилось. Из большой черной машины с мигалкой вышел генерал-майор милиции, подошел и обнял свою дочь.
Пока близкие родственники показывали свою любовь друг к другу, контрабандисты попытались скрыться.
Но Маша их остановила.
– Папа, познакомься. Это – Николай и Славик. Тоже отдыхали на Сан – Антонио. Помогли мне вещи нести.
– Спасибо вам, молодежь, что за дочкой поухаживали.
– Не за что. До свидания. Мы пойдем, – убитым голосом проговорил Николай.
Маша пристально посмотрела на отца и толкнула его локтем. Тот сообразил быстро.
– Никаких «до свиданья»! Садитесь в машину. Довезем вас до места.
Виктор Степанович
Виктор Степанович, финансово присутствующий в экспедиции Николая Николаевича Живцова, продолжал проживать в городе-герое Москве, не подозревая, что судьба занесла его подопечного уже на другой континент. В данный момент он сидел на балконе и курил сигарету. Это невинное занятие он сочетал с созерцанием постановки уличного народного театра: внизу, возле гастронома, две банды улаживали, как могли, свои пограничные конфликты. До вооруженного противостояния еще дело не дошло и находящимся в отдалении прохожим могло показаться, что это формируется колонна спортсменов-медалистов для участия в праздничной демонстрации.
Мирным разговор был недолго. Кто-то не уследил за базаром, и наступило время картечи. Выстрелы, звуком напоминающие удары кнута, косили менее ловких. Рэкетиры, рассыпавшись по небольшому парку, так ловко прятались за деревьями и железной оградой, что это мешало окончательно решить вопрос о влиянии. Подъехавшие машины милиции и «Скорой помощи» стояли в стороне и ожидали завершения разборки.
Извивающаяся в тридцати метрах от жарко спорящих качков очередь за спиртом «Роял» жила своей жизнью и влиянию инцидента не подвергалась – разборки уже давно стали составной частью напряженного ритма жизни столицы.
Жаждущие подпортить свой организм заморской гадостью, чтобы скоротать время, спорили о политике. Высокий вислоухий субъект дребезжащим голосом доказывал, что «он где-то читал», будто бы в Россию, в качестве гуманитарной помощи, США пришлет опытного, всесторонне подготовленного, президента, который выведет страну из кризиса и спасет всех граждан от голодной смерти. Мнения, как им и положено, разделились. Рыжая женщина в выцветшем плаще и с карликовой болонкой на руках кричала:
– У нас и самих такого добра навалом! Пусть лучше собачьих кормов пришлют. Совершенно невозможно достать.
– Вы вначале людей накормите! – возмущался рано поседевший детина с огромным животом и мясистым носом.
– И напоите… – тихо вставил свои «пять копеек» потомственный алкаш Гаврилыч.
На крыльцо, как поп на амвон, вышел продавец торговой точки. Дискуссия мгновенно свернулась.
– Будете кричать, прекращу торговлю!
Очередь виновато потупила глаза и, забыв разногласия, сомкнула ряды.
Виктор Степанович зевнул, затушил сигарету и, войдя в комнату, приступил к одеванию. Туалет был его весьма странен. Точнее, он был нелогичен для конца 20 века, а вот в начале того же века был бы вполне даже подходящим.
Когда он осчастливил своим появлением двор, на нем были брюки галифе, заправленные в яловые сапоги и гимнастерка с ромбиками в петлицах. Сверху – видавшая виды шинель нараспашку. На боку позвякивала сабля, на голове – красноармейский шлем.
Жители дома нисколько не удивились столь странному маскараду. Все знали, что он работает на Старом Арбате «Буденным», легендарным командармом. Некоторое портретное сходство, дополненное шикарными накладными усами, давало возможность Виктору Степановичу вытягивать немалые деньги из иностранцев, разрешая им себя фотографировать.
Проходя мимо очереди, Виктор Степанович остановился и спросил:
– Что дают, граждане?
Очередь обернулась разом и, слегка удивившись, выдохнула, подводя итог прерванной дискуссии:
– Вот кого надо в президенты!
Тот, смущенно пошевелив усами, от выдвижения отказался и сел в трамвай.
Вибрируя в кресле общественного транспорта, Виктор Степанович, чтобы убить время, закрыл глаза и принялся мечтать.
Его фантазии начинались с того момента, когда вернувшийся из Африки (как он наивно полагал) Николай отдавал ему его законную долю после реализации алмазов. Воображение рисовало загородную поездку на микроавтобусе с молодыми пышущими здоровьем девицами в количестве не менее четырех. На их гладких коленках покоятся лукошки со снедью, в мини-холодильнике остывают полдюжины бутылок водки «Распутин». Вдруг вместо Подмосковья он оказывается на круизном лайнере. Стоя в просторном салоне, он ведет светскую беседу с немолодой, но очень элегантной дамой. Извинившись, он оставляет ее и, войдя в соседнее помещение, оказывается… на скачущим во весь опор взмыленном жеребце. Он гонится за умопомрачительной красоткой в длинной «амазонке» и черном котелке… Картинки меняются очень быстро, теребя уставшую душу Виктора Степановича…Вот он входит в тронный зал и ожидает аудиенции августейшего монарха…
– Эй, Буденный, выходить будешь?
Неохотно расставшись с заманчивыми фантомами, Виктор Степанович подбоченился и пошел сшибать доллары у заморских ротозеев.
