Алиса Лунина - Рояль под елкой

— Что ты говоришь? — забормотала Ева и тоже закурила.

Курили, молчали, потом Ева спросила, когда Лера собирается к отцу, до Нового года всего ничего.

Лера ее успокоила, дескать, успею. Сейчас оденусь и поеду к отцу на Грибоедова, а потом отправлюсь встречать Новый год со своими приятелями. А ближе к полуночи тебе позвоню, поздравлю.

…Мать и дочь выбирали для Леры праздничный наряд, когда Лера вдруг захлопнула дверцу шкафа и, подскочив к боксерской груше, принялась отчаянно молотить по ней. Ева даже испугалась.

За Еву. За то, что Полечка оказалась сукой. За то, что не хотелось бы иметь отношений с Т., но, видимо, придется. За бабушку с ее великим даром любви, умиравшую на холодном полу. За француженку.

— Господи, сколько в тебе ярости и боли! Откуда, дочь?

Лера помолчала, потом, усмехнувшись, бросила:

— Да все нормально. Ты представляешь, если бы это выходило наружу?

Ева вздрогнула.

Глава 12

— Может, вы сами откроете? Наверняка это ваша жена! — насмешливо сказала Тамира.

С секунду Дымов колебался. Он все-таки боялся: встретиться с Ириной означало встретиться с тем прошлым, которое он ненавидел и даже презирал. Потом направился в прихожую.

Тоскливый вздох (ну, здравствуй, прошлое), распахнутая дверь…

На пороге стояла бывшая жена.

— Привет! С наступающим! — сказала бывшая спокойно и буднично, словно они расстались вчера. — Рада тебя видеть!

Дымов сдержанно и холодно кивнул, мол, встреча наша вынужденная, и радости твоей я не разделяю. Прошлое я давно похоронил и на месте упокоения вбил осиновый кол.

— Почему тебя пришлось долго ждать?

Голос подчеркнуто суровый, чтобы бывшая жена сразу поняла, что он настроен решительно.

— Извини, Вадик, твой звонок застал меня на даче. Пока добралась до города, пробки, то-се…

Ирина притворила дверь. Вошла в коридор. Выглядела она достаточно жизнеутверждающе. Во всяком случае, моложе своих сорока лет. Стройная, подтянутая блондинка, шоколадный загар, обаятельная улыбка, шуба, мини-юбка, каблуки… В общем, интересная молодая женщина. И судя по всему, дела у бывшей шли неплохо.

— Для начала поговорим наедине? — предложил Дымов.

— Хорошо, — кивнула Ирина. — Наедине так наедине.

Они прошли на кухню.

Ирина села за стол, закурила.

Странное дело, она, кажется, вовсе не чувствовала себя виноватой. Держалась уверенно, ослепительно улыбалась.

— Вот, значит, как довелось свидеться, Вадик! А я, признаться, не думала, что ты приедешь!

— Понятное дело, не думала! — усмехнулся Дымов. — Мой приезд, надо полагать, спутал твои планы?

— Да, спутал! И зачем ты приехал? Сидел бы в своей Европе!

— Извини, в следующий раз посоветуюсь с тобой! — с издевкой ответил Дымов.

Но Ирина издевки не заметила и серьезно сказала:

— Конечно, если тебе нужен мой совет, всегда пожалуйста! Все-таки не чужие люди, Вадик!

Острый взгляд-рентген из-под белой крашеной челки. Под этим взглядом Дымов терялся, чувствовал себя меньше ростом, сутулился.

— Знаешь, Вадик, а ты неважно выглядишь! Осунулся, спина сутулая… Без моего массажа совсем пропадаешь!

Дымов усмехнулся: ну как же, как же.

— И сразу видно, что холостой! Кстати, чего ты не женишься?

— Ирина, менее всего мне бы хотелось обсуждать с тобой мою личную жизнь.

— Ну и зря! Я ж тебя знаю как свои пять пальцев, совет бы дельный дала, какая женщина тебе подойдет, а какая — нет.

— Спасибо, Ирина, я как-нибудь сам разберусь.

— Ну, я и вижу, как ты сам. Пять лет прошло, а не женишься!

— Тебя не могу забыть! — с иронией ответил Дымов.

Ирина, впрочем, опять иронии не уловила и приняла его слова за чистую монету.

— Поздно, Вадик, поздно. Ничего не исправить! Ты сам виноват!

Поразительно, никакого смущения, волнения. Уверенный взгляд… Его всегда поражала ее самоуверенность и способность во всех ситуациях выйти сухой из воды. Нечего мямлить, надо решительно заявить о своих правах, разозлился на себя Дымов.

— Вернемся к моей квартире, — сухо сказал Дымов. — Я возмущен твоим поступком до глубины души. Как ты могла, как ты посмела? Ирина, ты нарушила мои права!

Раздался презрительный смех.

— Ты этих рассуждений в Европе, что ли, набрался, Вадик? Так у нас не Европа!

— Да, не Европа, а дикая варварская страна! Однако, полагаю, и в этой стране частная собственность охраняется законом! Хочешь, проверим на практике?

— Что ты имеешь в виду?

— Вызову милицию, и посмотрим!

Ирина снова расхохоталась:

— Ну, давай, Вадик, звони! Вызывай!

Она порылась в сумочке, достала сотовый телефон и протянула Дымову.

— Держи!

Дымов растерялся:

— Что такое?

Накрашенные губы растянулись в презрительную улыбку.

— А, не хочешь скандала? В самом деле, фи, как вульгарно: известный музыкант Вадим Дымов попадет на страницы желтой прессы! Ай, как нехорошо! Ты все-таки не попсовый певец, Вадик! А серьезный музыкант с соответствующим репертуаром!

«Чертова стерва, — подумал Дымов, — стряхнуть бы с себя интеллигентские атавизмы да дать бы тебе в тщательно накрашенный глаз, чтобы заткнулась». Но вместо этого он укоризненно спросил:

— Тебе не стыдно?

— Нет.

— И ты ничего не хочешь сказать в свое оправдание?

— Ничего.

— Воистину наглость — второе счастье! Будь добра ответить, дорогая, какое право ты имела сдавать мою квартиру?

Ирина изящно затушила сигарету.

— Сдала квартиру? Какие пустяки, право, Вадик!

— Это не пустяки! И не смей со мной так разговаривать! — Дымов стукнул кулаком по столу.

— Ну что ты волнуешься, Вадик! Тебе нельзя! Не дай бог, еще руку сломаешь. Чем тогда на рояле играть?

Во взгляде снисходительность и усмешка, которые всегда выводили его из себя.

— Мы же не чужие, Вадик. Подумаешь, сдала твою квартиру! Ну сдала! А на что прикажешь жить?

— Да ведь я тебе и так все отдал! — возмутился Дымов. — А тебе мало! Ненасытная прорва!

Ирина невозмутимо пожала плечами:

— Большие потребности — большие расходы! Не злись! Давай решим полюбовно. У этой жилички заплачено за два месяца, пусть пока поживет!

— А ты спросила, согласен ли я?

Он едва удержался от того, чтобы снова не бабахнуть по столу кулаком.

— Тебе жалко, что ли? — искренне удивилась Ирина. — Эх Вадик-Вадик! Ты хороший человек! Интеллигент! Но тебя испортил квартирный вопрос! Что я вижу? Из одаренного пианиста ты превратился в жлоба!

Дымов схватился за голову. О чем можно говорить с этой женщиной? Эллочка-людоедка! Неужели у них могло быть что-то общее? Но ведь когда-то его тянуло к ней…

Их знакомство началось в больнице, где Дымов проходил курс лечения.

Он ходил к Ирине на массаж. Фея в белом халате — привлекательная блондинка с немного вытянутым, лошадиным лицом. Смеющиеся карие глаза, ослепительная улыбка, ласковые прикосновения рук… Он влюбился в ее руки — изящные, тонкие, словно музыкальные. От Ирины волнующе пахло чем-то цветочным, а после сеанса она поила его чаем и расспрашивала о музыке. В общем, полная гармония. Гармония длилась целых полгода, и он женился.

А вскоре у него закрались подозрения, что жениться было необязательно. Гармоничные отношения вдруг стали расстраиваться. Ему хотелось, чтобы в этом месте в партитуре стояла буква «р», piano, тихо, еще тише, но Ирина не понимала, piano не получалось, и звучала дикая фальшь. Как будто кто-то неумело бренчал на расстроенном рояле. Хотелось заткнуть уши, чтобы не слышать фальшивой игры или вообще сбежать далеко-далеко.

И вот однажды он решился и сбежал. Правда, как теперь выяснилось, прошлое нагнало его.

— Ладно, не суетись! — строго сказала Ирина. — Мы все решим! Сейчас поговорим с жиличкой, обсудим, найдем выход из положения! Кстати, она там одна?

— Нет, — мстительно обрадовался Дымов, — с любовником! Вот такой бугай! И чуть что — лезет в драку! Кажется, дорогая, у тебя будут большие проблемы!

Она лишь усмехнулась в ответ.

— Привет, братцы кролики! — весело сказала Ирина, входя в гостиную.

— Здрасьте! — мрачно отозвалась Тамира.

— А мы вас уже заждались! — ухмыльнулся Кабанов, но вдруг выражение его лица странным образом переменилось. Он узрел Ирину и застыл на месте.

— Петя? — воскликнула Ирина. — Сколько лет, сколько зим!

Кабанов молчал и затравленно смотрел в пространство. Впрочем, Ирина тоже, казалось, была поражена.

— Петюня, а что ты делаешь в моей квартире?

— В моей! — подчеркнул Дымов.

Кабанов наконец пробормотал:

— Во, блин… Земля-то круглая! Надо ж так пересечься!

— Не могу поверить! Петя, так это ты, что ли, бугай-любовник?