Роберт Ладлэм - Дорога в Гандольфо

— Как ты уже заметил, я много читал в последнее время, и вовсе не такие старинные книги, как тебе кажется. И я сделал вывод, что эти парни из Ватикана до сих пор делают то, что и раньше. Конечно, что-то по мелочам меняется, но сущность остается неизменной! И именно благодаря этому достигается то, что издержки производства уменьшаются, а возможность получения постоянной прибыли сохраняется. В то же время двойная бухгалтерия сводится к нулю...

— Двойная бухгалтерия? — снова удивленно взглянул на Хаукинза Дивероу.

— Это бухгалтерский термин, — пояснил тог.

— Я знаю, что это такое, — усмехнулся Сэм, — а вот откуда это известно тебе, можешь не говорить. Из специальной литературы.

— Из трассатов[6]Мэгги.

— Что?

— Это не важно. Главное, что ты понимаешь, о чем я говорю, А теперь давай рассмотрим экономическую ситуацию. Биржи и рынки недвижимости полностью контролируют ее. А это означает, что у вас в таком случае должны быть банки, поскольку вы имеете дело и с деньгами и с землей, то есть с первичными экономическими ресурсами. И ты прибавляешь к этому еще такой продукт, который требует для своего производства минимум технологических изменений и при этом пользуется постоянно растущим спросом. То есть речь идет уже о рудниках в мировом масштабе.

— Да, начитался здорово, Но если ты прав, то скажи мне, почему так много шума вокруг этих приходских школ и расходов на их содержание?

— Это сфера услуг, Сэм, то есть совсем другая статья. Я же говорю с тобой о базовых портфолио, а не о годовых расходах, поскольку последние зависят от постоянно изменяющихся экономических условий. К тому же все это в большинстве случаев связано с вымогательством.

— Сильно сказано. И это не понравится в Бостоне. Хаукинз перенес вес тела на другую ногу и заговорил несколько мягче, но тем не менее, все так же энергично:

— Ты уже спрашивал, нравится мне или нет эта модель. Однако я не люблю говорить о ней, потому что она подходит только сильным мира сего, но не простым людям. Правда, кое-что имеется и для того, чтобы потерзать как следует и хозяев жизни.

— Ты заговорил о морали?

— Мораль и экономика, — ответил Хаукинз, — должны быть намного ближе друг к другу, нежели сейчас. И все знают об этом. Возьми политику. Разве еще кто-нибудь торговал так оружием с красными, как я? И никто, черт побери, не собирается меня похоронить! Но я поражаюсь тому, что эти ребята из Ватикана, а значит, и все могущественные епархии, используют те же методы, что и коммунисты, хотя и не так строго, и в штыки встречают все те нововведения, которые смогли бы облегчить жизнь крестьян, колупающихся в твердой земле.

— Подобный взгляд на вещи несколько устарел, Мак, — скептически взглянул на Хаукинза Дивероу. — Сейчас и в церкви происходят большие изменения. И новый папа римский открывает все новые и новые окна в своем ломе, как это в свое время делал Иоанн Двадцать третий.

— Но все это совершается недостаточно быстро. Если Ватикан сейчас и нуждается в чем-то, так это в хорошей пертурбации на верхних этажах власти. В такой, которая заставила бы всех властителей церкви очнуться от летаргического сна.

— Ты не можешь в два счета изменить то, что складывалось веками...

— Да, конечно! — перебил Дивероу Хаукинз. — И я рад тому, что вы избрали этого нового папу, этого Франциска. Потому что он пользуется большой популярностью. Даже те, кто ненавидит его за сильный характер, понимают, что это сейчас самое лучшее из того, чем располагает церковь. В данном случае я, конечно, не только религиозную сторону дела имею в виду.

— А о каких еще сторонах ты говоришь, Мак?

— Этот Франциск, — не отвечая на вопрос, продолжал Хаукинз, — являет собой нечто большее, нежели просто папу, чего вполне достаточно для начала. Он пользуется всеобщей любовью... Ты понимаешь, к чему я клоню, Сэм?

— Если бы! — усмехнулся Дивероу.

— За этого человека, — пояснил Хаукинз, — любой католик пойдет на жертвы... Теперь тебе ясно?

— Мне не нравится, как ты говоришь об этом, Мак!

— А ты знаешь, — быстро сменил положение Хаукинз, потому что, находясь в его позе, было необходимо переносить вес тела с одной ноги на другую как можно чаще, — сколько верующих насчитывает сейчас католическая церковь?

— Что?

— Сколько католиков в мире? Не знаешь? Ну так я скажу тебе. Четыреста миллионов! А теперь мы берем за основу американский доллар и всю ту специфику, которая связана с валютным курсом. Одни дадут больше, другие — меньше, но в целом это составит четыреста миллионов долларов.

— Что «это»? — Предполагаемая сумма.

— Какая такая предполагаемая сумма?

— Которая будет выплачена «Шеперд компани» за ее услуги. В данном случае за посредничество в приобретении культовых ценностей. Конечно, нам перепадет, исходя из практики, лишь одна десятая от собранных средств, реальная же норма прибыли будет определяться соотношением между полученным нами валовым доходом и неизбежными затратами на экипировку и персонал.

— О чем ты болтаешь. Мак?

— Только о том, Сэм, что я намерен выкрасть папу.

— Что-о-о?! — изумленно воскликнул Дивероу.

— Я получил большую пользу от книг, парень. Я на самом деле вникал в проблемы тактики и думаю, что хорошо знаю их. Я все досконально изучил и обдумал, Сэм. Ты, наверное, знаешь, что в Гандольфо есть дворец, который называется Чьеза-ди-Сан-Томмазо-ди-Вилланова? Извини за мой ужасный итальянский. Из Ватикана в этот Гандольфо, или Кастель-Гандольфо, ведет так называемая Виа Аппиа-Антика, некое подобие своеобразной пригородной магистрали. Эти итальяшки никогда не употребляют одно слово там, где могут использовать два, а то и больше.

— Что-о?!

— Тише, Сэм, ты разбудишь Деллакроче.

— Что-о?!

— Прежде всего, мы должны получить недостающий капитал. Около тридцати миллионов. Полагаю, что мне уже почти удалось заполучить еще трех инвесторов, но необходимо уточнить кое-какие детали... Не надо больше надрываться, Сэм, — прикрыл Хаукинз своей рукой рот Дивероу, — ты повторяешься.

Тот в ответ только выкатил глаза, тогда как его тело оставалось недвижимым. Он находился в состоянии коматозного шока, которое Хаукинз неоднократно наблюдал у новобранцев во время их первого боя. Но Сэм, слава Богу, не кричал и не боролся. Он словно замерз в своей неподвижностн. Хаукинзу осталось сказать Дивероу всего несколько слов. Обсудить же все как следует они смогут и потом. В принципе генерал был даже рад такой сильной реакции прервавшей их беседу, поскольку, находясь в несколько приподнятом настроении, сказал Сэму чуть бюльше. чем хотел.

. — Я остановил свой выбор на тебе не без колебаний, — продолжал Хаукинз. — Командиру всегда трудно подобрать себе адъютанта, поскольку тот неизменно является в какой-то степени продолжением его самого. Однако ты заслужил это, Сэм. Конечно, ты далеко не идеал и у тебя имеются недостатки, о чем я уже говорил тебе. Но я могу положиться на тебя. Я говорю тебе об этом как твой добрый приятель и как начальник. Тебе надлежит выполнить несколько приказов, иногда даже не зная, зачем они отдаются. Ты только должен неукоснительно следовать им. Командир один несет ответственность за них, и времени для принятия того или иного решения бывает порой очень мало. Спроси обо всем этом любого офицера с передовой, который посылает батальон в огонь. И приказы мои ты будешь выполнять самым надлежащим образом, что, как мне известно, ты умеешь. Но если ты, пусть даже случайно, попробуешь обсуждать данное тебе твоим командиром задание или попытаешься увильнуть от его выполнения, то тогда — я думаю, тебе лучше заранее узнать об этом — наш инвестор Анджело Деллакроче поверит, что это ты один, выступив в роли адвоката и секретаря-казначея «Шеперд компани», снял копии с секретных документов о его противозаконной деятельности и передал их мне. Я думаю, что именно из-за подобных подозрений он не испытывал особого желания пожать тебе руку, ну, а если к этому прибавить и твою противоправную деятельность в «Джи-2», то ты окажешься совершенно беззащитным. Но, откровенно говоря, я бы на твоем месте предпочел обвинение и государственной измене, поскольку наш пайщик мистер Деллакроче, этот ублюдок из мафии, перед тем, как прикончить тебя, отрежет твои мужские принадлежности, размолотит их в миксере и начинит ими поминальный пирог. Так что похороны, о которых ты неоднократно упоминал, тебе обеспечены.

Хаукинзу больше не было смысла зажимать рот своему адъютанту, который все еще находился в полуобморочном состоянии: он сказал все, что хотел.

Проникавший через листву огромного могучего дуба лунный свет желтыми и белыми пятнами падал на молодое, миролюбивое и в то же время мужественное лицо Сэма. И Хаукинз подумал о том, что с Сэмом все будет в порядке! Просто ему необходимо еще кое-какое время для того, чтобы осмыслить все случившееся с ним. Правда, если бы генерал не знал, что произошло, то ему бы показалось, что этот сукин сын заснул вечным сном.