Андрей Кивинов - Три дня без любви
Если бы Вадик знал, почему так происходит, наверняка бы получил Нобелевскую премию мира.
— Нет, свадьба здесь ни при чем. — Он с грустью вернулся из итальянских воспоминаний.
— Ну, может, год какой-нибудь?.. Как можно забыть четыре самые важные цифры в жизни человека?! Это же важнее дня рождения!
— Все зависит от силы удара. Завтра съезжу в банк, они поменяют карточку и пин. Денег, правда, снимут.
— Завтра это завтра. А сегодня это сегодня.
Никита открыл «бардачок» и среди рекламных проспектов «Любовь с первого взгляда» отрыл мятую десятирублевку.
— Во! Помню, что должна быть. Для инвалидов приготовил. А теперь мы сами инвалиды. Давай свою пятерку.
Вадик достал из бушлата бумажник, который по привычке переложил туда из пиджака. Никита сбегал к магазинчику просроченных товаров и вернулся с пачкой самых дешевых сигарет, украшенных предупреждением Минздрава «КУРЕНИЕ КРАЙНЕ ПОЛЕЗНО ДЛЯ ВАШЕГО ЗДОРОВЬЯ В ЦЕЛОМ И ДЛЯ ЛЕГКИХ В ЧАСТНОСТИ! НЕ ВЫЗЫВАЕТ ОТВЫКАНИЯ». На дорогих сигаретах предупреждение выглядело бы более приветливым и начиналось бы словами «Уважаемые господа…».
— Ну вот. Теперь хоть не с пустыми руками.
Покрутившись еще с полчаса и возродив «опель» из пепла, они вернулись на базу. Никита предложил отдохнуть перед ночным десантированием и подал другу пример, захрапев на тахте. Вадик уснуть не смог. Все представлял, как отреагировала Лерка на вчерашний сюжет в криминальных новостях. Возможно, пыталась позвонить ему на мобильник и поздравить. В принципе, она знает телефон Никиты. Или не знает? Нет, нет — знает. Месяц назад она ездила к нему на биржу и предварительно созванивалась. А зачем ездила? Они хотели купить кровать вместо старого, подаренного тестем на новоселье дивана. От дивана пахло казармой и гуталином, видимо, когда-то он нес службу в офицерской комнате. Лерка привезла из Финляндии первый заработок. В евро. Обычно они меняли деньги в ближайшем обменнике, но Никита, узнавший об этом, подсказал, что для крупной суммы биржа гораздо более выгодный вариант, и пообещал свести там с нужным человеком. Сам Вадик поехать не смог, попросил Лерку. Тогда она и созванивалась с Никитой. Выгода оказалась не так уж и велика, рублей пятьсот со всей суммы. Но, как говорится, евроцент евро бережет. Мелочь, а прикольно. Потом она еще пару раз ездила на биржу.
Пока однополчанин спал, Вадик принял душ и побрился. Заклеил боевые ранения свежим пластырем.
Завтра с утра он твердо решил предпринять какие-нибудь шаги. Если сможет стоять на ногах. Сначала съездит в банк, попытается все объяснить. Потом к матери — может, она посоветует что-нибудь конструктивное. Все-таки был у нее в жизни подобный прецедент. С батяней. Батяню Вадик не помнил, тот оставил их, когда сын еще не отдавал отчет своим действиям в силу малых лет. Уехал за Уральский хребет и присылал оттуда денежные переводы и открытки по праздникам. Мать не сочиняла для Вадика историй про полярные экспедиции или загранкомандировки. Сразу сказала — папа уехал к другой женщине. Но не надо обвинять его в этом. Он хороший человек. А сердцу не прикажешь. Чтобы не травмировать сына, он не приезжал совсем. А на свадьбу прислал перевод на пять тысяч и открытку с надписью «С днем рождения!». Видимо, «С днем свадьбы!» за Уралом не продавались.
После матери Вадик поедет к Лерке. Расставлять точки над всем известной буквой.
Но все это в теории. На практике в лучшем случае останется мама…
Вадик с полчаса простоял у окна, глядя во двор. Словно ждал, что сейчас появится Лерка, встанет на колени и начнет посыпать голову песком из детской песочницы. И кричать: «Не виноватая я!.. Прости, любимый!» Но кроме какого-то пацана, гонявшего мяч с Андреем Аршавиным, никого не увидел. «Хорошо детям — им поможет „Газпром“. А кто поможет мне?»
Погода, словно издеваясь, радовала теплом и солнечным светом. Вадик предпочел бы мокрый снег, а лучше град с голубиное яйцо. Насквозь пробивающий крыши дорогих иномарок.
Постояв немного, он вспомнил вчерашний разговор с Сандрой… Наверное, она обиделась. Делала массаж, а Никита дал показания о проституции.
Вадик принес из прихожей телефонную трубку. Пролистал исходящие звонки. Номер массажного салона оказался единственным. Вадик нажал кнопочку повтора.
— Массажный салон. Игорь. Здравствуйте.
Это был голос администратора. Значит, он не понтовался. Их действительно не прикрыли, несмотря на показания.
— Здравствуйте… А вы не могли бы позвать Сандру? Если она не занята.
— Минутку…
Из трубки донесся звук шагов, затем быстрое шлепанье вьетнамок.
— Да, слушаю вас…
Ее голос был спокоен и дружелюбен.
— Сандра… Это Вадим. Вы делали мне вчера общий массаж. У меня сколиоз, вы, наверно, помните. Я вам еще про жену рассказывал.
— Да. Вадим. Конечно. Вы что-то хотели?
— Нет… Просто… Вчера нас забрали в милицию. И требовали дать против вас показания… Ну, что вы не массажистки… Я звоню вам сказать… Что не дал таких показаний. Мне ничего не надо, я просто звоню вам, чтобы вы знали.
Про Никиту Вадик не упомянул.
— Да, я в курсе, — ответила Сандра Брюсовна, — Игорю показывали бумаги… Правда, это ничего не решило, ему все равно пришлось заплатить… Но тем не менее спасибо. Если надо будет сделать массаж или просто поговорить, обращайтесь.
— Хорошо… Вам тоже спасибо… Вы классный массажист. Я понимаю в этом толк.
— Вас долго держали в милиции?
— Я не засекал, если честно. Да какая разница?
Она немного помолчала, потом более тихим голосом ответила:
— Вообще-то, нас постоянно задерживают… Но вы первый, кто не дал против нас показаний. Даже как-то странно.
— Почему странно? Это же нормально.
— Увы, сейчас нормально, когда собственная голова не болит… Спасибо, Вадим, — еще раз поблагодарила Сандра и перешла на «ты», — ты настоящий мужик. И с женой вы сойдетесь. Она будет дурой, если тебя потеряет… Пока. Извини, у меня клиент.
Сандра повесила трубку.
Вадик впервые за прошедшее после неурочного возвращения домой время почувствовал прилив позитивной энергии. Потому что никто, даже спящий в комнате друг не называл его настоящим мужиком. При том что ничего героического он вроде бы не совершил.
Никита проснулся в пять часов. Первым делом поинтересовался, не вспомнил ли Вадик пин? Потом откопал в морозилке старые пельмени «С мясом», и друзья подкрепились перед мероприятием. В секретере обнаружилась «маленькая»: початая литровая бутылка водки «Суперлегкая», которую хозяин квартиры сунул в бушлат Вадика. Ибо в его бушлат она просто бы не влезла. Бушлат был в обтяжечку, словно трико на балерине.
— Зачем водка? Как мы назад поедем?
— Да кто ж фронтовиков тронет? Сам же видел. А потом, это «Суперлайт». Тридцать девять градусов.
— Я не о том. Не дай бог, зацепишь кого.
— Типун тебе… Запомни, я хоть и не Шумахер, но машину вожу в любом виде. Даже оскорбляющем человеческое достоинство, ха-ха-ха…
До десяти скучали перед телевизором. Несколько раз кто-то звонил Никите и поздравлял с теледебютом. Никита оправдывался, заверяя, что это был не он. Вернувшаяся с работы мать поинтересовалась, зачем они вырядились в военную форму. Никита ответил, что решили пойти на военные сборы, дабы наконец отдать Родине долг. И прямо сейчас они поедут в военкомат, а оттуда в Закавказье.
— А кто выкушал водку?
— Извините, мама. Непредвиденные обстоятельства. Вернемся с фронта, купим новую.
До клуба доехали без приключений, если не считать еще одного разговора с инспектором. И разумеется, у последнего не поднялась рука штрафовать раненых героев и тем более вымогать с них мзду за случайное пересечение двойной осевой. Отпустил с миром. Ребята ведь и обидеться могли. И вернуться вместе со своей Шестой воздушно-десантной дивизией.
Клуб оказался так себе, хоть и назывался вычурно. «Клуб рабочей молодежи». Как большинство заведений подобного рода, располагался он в подвале дома, признанного памятником архитектуры, охраняемым государством. Но сам клуб охраняло не государство, а парочка вышибал в модных марлевых повязках — свиному гриппу фейсконтроль не страшен, пройдет куда захочет. Небольшая очередь из рабочей молодежи перед рамкой металлоискателя говорила, что клуб пользуется у пролетариата популярностью даже в будние ночи.
Вход, как и обещал Никита, был бесплатным, но вышибалы пускали не всех. Пара молодых людей в черных костюмах, чуть ли не на коленях умоляли впустить их, предъявляя удостоверения сотрудников наркоконтроля, но вышибалы не верили им. Всех сотрудников наркоконтроля они знали в лицо и на ощупь.
Два капитана бросили «опель» на охраняемой парковке. Какой-то малолетка наркоманского вида с капюшоном на голове предложил поохранять машину за дополнительную плату — всего сто рублей в час, но Никита пригрозил — если с тачкой что-нибудь случится, завтра сюда нечаянно, якобы по ошибке, приземлится десант голубых беретов со всеми вытекающими.
