Андрей Кивинов - Три дня без любви
— Там по закону запрещено ездить на тачках, которым больше десяти лет. А на улицах вместе с полицейскими дежурят передвижные прессы. Серьезно, я не гоню. У Лерки родственница дальняя в Англии. Прикинь, катишься ты по Пикадилли, тормозит тебя местный коп, проверяет документы. Тут же вызывает пресс, с твоей тачки сливают бензин, отдают барахло — и вперед. Прямо на твоих глазах происходит чудо. Машина превращается в блин. И не поспоришь, закон есть закон. Представляешь, у нас бы такой приняли?
— Представляю… Хорошо, что мы не в Англии. — Взглядом боевого командира Никита оглядел окрестности. — Ничего, сейчас заведемся…
— А бензин-то есть?
— Если не слили, должен быть. Где-то полбака.
У соседнего подъезда дымил заведенный джип, за рулем которого скучал водила, видимо дожидающийся хозяина.
— Братишка, — подойдя к джипу, постучал в тонированное стекло Никита, — машинку не дернешь?
Стекло медленно опустилось, человек, похожий на киборга, внимательно оглядел стучавшего. В том числе и его орденские планки.
— Пока на войне были, аккумулятор сдох. Дерни, а?
Лицо водителя расцвело в улыбке, словно ландыш весной.
— Где воевали-то?
— Дуба-Юрт, — не моргнув глазом, ответил Никита. — Шестая военно-воздушная дивизия.
— Говно-вопрос, мужики. — Человек вылез из джипа. — Трос есть?
— Сперли…
— Идем.
Водитель снял пиджачок, бросил на сиденье, размял руки. Подошел к «опелю».
— Залазь.
Когда Вадик занял исходную позицию, водитель тоже уперся руками в багажник, раскачался, и с усилием они толкнули машину. Вросшие в асфальт колеса с треском провернулись.
— Зажигание!
— Есть зажигание!
После пятидесятиметровой буксировки, если это можно назвать буксировкой, двигатель ожил и завелся. Работал он с перебоями, но работал.
— Ура!
— Свечи надо поменять, — посоветовал водитель джипа, тяжело дыша и вытирая розовым батистовым платочком запачканные руки.
— А лучше машину, — рассмеялся Никита, вылезая из салона. — Но где ж денег взять?
— Да, bladstvo, — посочувствовал человек, похожий на киборга. — Мужики кровь проливают, а на таком говне ездят. Но ничего, братишки, держитесь. Будут и у вас «мерседесы».
— Спасибо.
— Вам спасибо. — Водила обнял каждого, словно родного, и вернулся в джип.
Что ни говори, а уважают на Руси служивого человека.
— Ну а ты говорил, не заведемся, — довольно сказал Никита, поправляя голубой берет. — Для десанта нет преград! Садись, сделаем кружок почета.
Значок на приборной панели показал, что бензин не слили. Давление в шинах фронтовик не проверял, доверившись глазомеру. Врубил передачу и выехал со двора на проспект. Машина кряхтела, словно разбуженный после зимней пьянки медведь, но двигалась. Немецкий автопром еще раз доказал свою конкурентоспособность, хотя «опель» и считается в Германии не очень престижной техникой.
— Теперь все девки наши! — не говорил, а практически кричал довольный десантник.
— Где ты собрался их искать? На обочине?
— Какая обочина, о чем ты?! Для обочины форма не нужна. В ночной клуб рванем! Вечером, часиков в десять.
— Какой еще клуб?
— Есть у меня один на примете. Элитарный. Но не «Что, где, когда?». Я там был разок. Год назад. Вход бесплатный, но урлу всякую не пускают. Только приличных людей. А в таком прикиде нас всюду пустят! Два капитана, ха-ха-ха… Девчонки там понятливые и непомойные. Конечно, попросят коктейлем угостить, но с героев денег не возьмут! Усек, к чему я?
— Не совсем… Ну, допустим, познакомимся с кем-нибудь, и что дальше?
— Дальше по обстановке. Можно прямо в клубе, в сортире, либо к девчонкам поедем. Есть ведь у них какая-нибудь жилплощадь.
Вадик представил себя изменяющим жене в сортире ночного клуба и брезгливо поморщился.
— Нет уж, на горшке я не собираюсь.
— Не волнуйся, хороших мест на земле не мало… Ну что, тащ капитан? Будем приступать?
— Делай, что хочешь, мне все равно.
Вадику действительно было уже все равно. Даже сопротивляться не хотелось.
— Есть!
Никита вдавил педаль газа, «опель» вздрогнул и понес, словно обкурившаяся маленькая коняшка.
И по закону гор тут же на ее пути возник мустангер с полосатым лассо. В звании капитана.
— Здравия желаю. Превышаем. И не пристегнуты.
Никита повернул грудь-живот, чтобы инспектор мог разглядеть орденские планки.
— Извини, братишка… Это по привычке. На войне тихо не ездят.
— Откуда вы?
— Вчера из Дуба-Юрта. В отпуске по ранению. Шестая воздушно-десантная дивизия.
Капитан взял под козырек и кивнул:
— Счастливого пути.
— И тебе удачи, — улыбнулся Никита и поднял стекло.
— Где хоть этот Дуба-Юрт? — спросил Вадик, когда они отъехали.
— Километров сто от Грозного. Или двести. По телику показывали. Воюют там до сих пор. Или уже не воюют.
— И Шестая дивизия существует?
— Не знаю. Да какая разница? Главное ведь не номер, а твердость в голосе.
Вадик вспомнил случай, произошедший с Никитой, когда тот только купил машину. В то время брокер увлекался тяжелой металлической музыкой. Отрастил оставшиеся волосы, небольшую бородку. Ходил в черном балахоне, напоминавшем рясу, на пузо повесил огромный крест на цепи. В таком виде его и тормознул гаишник за какое-то нарушение. Но Никита занял правильную позицию.
— Что тебе, сын мой?
— Ой, святой отец… Извините, не заметил. Езжайте.
— Храни тебя Бог, — Никита перекрестил инспектора, причем двумя перстами, по-католически, — чина тебе высокого.
— Спасибо, батюшка… Помолитесь за меня.
— Обязательно помолюсь.
Они доехали до Невского, свернули на Литейный. Вадик рассматривал фасады домов, словно видел их впервые. Давненько он здесь не был. Год точно, а то и больше. Банк, квартира, по выходным ремонт. Романтика. Лерка не жаловалась. А если и жаловалась, то не ему.
Рассматривая рекламные щиты и вывески над магазинами, невольно вспомнил тестя. «Я понимаю, — возмутился как-то Иван Сергеевич, — если бы вместо лозунга „Слава социализму!“ повесили лозунг „Слава капитализму!“ Но при чем здесь „Унитазы Италии“?»
Предстоящее объяснение с Леркиным папашей могло испортить настроение даже очень большому оптимисту. А что уж говорить про Вадика.
— У тебя хоть что-то святое осталось? — оторвал его от горьких раздумий капитан Неприторонный.
— В смысле?
— В смысле налички. Совсем с пустыми руками идти в клуб стремно, надо хоть сигарет купить.
— Да откуда? Мы ж пластырь на последние купили. Максимум рублей пять.
— Плохо… А карточка с собой?
— С собой. Только я пин так и не вспомнил.
— Блин! — Никита перестроился в правый ряд и притормозил возле магазина дамского белья. — И что делать? Как вообще можно забывать такие вещи?
— Под обстрел попал. В Дуба-Юрте. Контузило.
— Записывать надо… Погоди… — Он побарабанил пальцами по рулю… — Давай попробуем вспомнить по ассоциациям. Знаешь этот метод? Например, если тебе надо запомнить какое-то число, ты прикидываешь, не похоже ли оно на какую-нибудь дату. День и месяц. Или месяц и год. И запоминаешь. Сколько цифр в коде? Четыре?
— Ну.
— Может, они тоже что-то напоминали? Чей-то день рождения. Или памятную дату. Давай, напрягись. Попробуй вспомнить, с какой цифры он начинался. Это просто. Цифр в мире всего десять.
Вадик напрягся. Но ничего не вспоминалось. Ни по ассоциациям, ни без.
— Какие у тебя памятные даты? День свадьбы, день рождения сына… Прикидывай.
День свадьбы. Нет, дата не имела никакого отношения к пин-коду. К слову, месяц назад был юбилей. Пятая годовщина. Лерка подарила ему туалетную воду и набор гаечных ключей для сантехники. А он не подарил ей ничего. Потому что просто забыл в бытовой суете. Потом извинялся, убеждал, что все помнил, но не успел купить подарок. Наверное, она не поверила.
Но даже если и забыл? Что такого? Многие через месяц забывают. Тоже мне событие. Ну свадьба и свадьба. Что теперь, каждый год ездить на Марсово поле цветы возлагать? И банкеты устраивать?
Их с Леркой свадьба не отличалась экстравагантностью. Все-таки не звезды шоу-бизнеса или политики. Расписались во дворце на Английской набережной. В целях экономии тесть договорился в своем училище и арендовал военный автобус с табличкой «ЛЮДИ», на котором по городу катали гостей. Сами молодожены разорились на лимузин. На Марсовом поле возложили цветы на могилу павших участников уличных беспорядков. Возле Вечного огня сидели бомжи и жарили на нем сосиски, насаженные на проволоку. Тесть прогнал бомжей, угрожая своим наградным пистолетом. Идиотская традиция — в день свадьбы посещать кладбище. Еще бы в зоопарк ездили, белым мишкам цветочки кидали.
