Пэлем Вудхауз - Билл-завоеватель
Вид бестолково скачущего Джадсона привел Билла в бешенство. Он был в том состоянии, когда люди, обыкновенно терпимые к ближним, загораются внезапной ненавистью ко всякому, кто окажется рядом. Он страшно зыркнул глазами.
– Иди сядь в машину, – процедил он сквозь зубы.
– Но послушай, Билл, старина…
– Иди! Я сам разберусь.
– Что ты намерен делать?
Билл давил на кнопку звонка. Каких-то несколько часов назад жизнь лежала перед ним, полная множеством увлекательных начинаний. Он собирался разбогатеть, жениться на Алисе Кокер, разоблачить Уилфрида Слайнсби. Теперь все эти радужные видения померкли, осталась одна единственная цель: попасть в дом, отыскать того, кто ударил его палкой по голове и пинками вышибить ему позвоночник. В таком вот угаре древние викинги превращались в берсерков, а современные малайцы впадают в амок и колют сограждан длинным ножами. Как многие крупные люди, Билл Вест отличался добродушием. Его не так легко было обидеть. Однако стукните его ни за что ни про что палкой по голове, и вам придется пожалеть. Он продолжал давить кнопку звонка.
– Я намерен поговорить с этим типом по душам, – мрачно отвечал он.
Джадсон чувствовал себя ребенком, который беспечно играл в ножички рядом с водохранилищем и вдруг обнаружил, что сделал дырку в плотине. Он выпустил на волю страсти, которых сам и испугался. Сколько бы он ни грозился отдубасить продажного Родерика, у него и в мыслях не было действительно прибегнуть к насилию. Джадсон отлично знал, что не уйдет дальше слов. Однако в программе Билла слова явно не значились. Джадсон в ужасе смотрел, как Билл скалит зубы, сверкает глазами, а по лбу у него стекает струйка крови. Что делать, Джадсон не знал. Бледный, на ватных ногах, он вернулся в такси. И тут дверь отворилась.
Дворецкого Уэйса рассердил настойчивый трезвон. Он вышел с намерением сделать выговор. Однако составленная в голове фраза так и не облеклась в слова. Что-то огромное и твердое оттолкнуло Уэйса; обернувшись, он увидел, что верзила без шляпы бежит через холл к гостиной.
– Эй! – слабо выговорил дворецкий.
Верзила словно не слышал. Он на мгновение остановился, видимо не зная, куда идти, потом ринулся на голоса. Его пальцы сомкнулись на дверной ручке.
– Эй! – повторил дворецкий. – Стойте!
Билл не остановился. Он ворвался в гостиную.
Она была полна нарядно одетыми мужчинами и женщинами в ожидании пиршества. Мистер Уилкинсон из Вересковой Поляны беседовал с миссис Хэммонд о погоде; миссис Бинг-Жервуаз из Башен рассказывала хозяину дома о новых спектаклях. Полковник Бэгшотт пил херес и развлекал миссис Уилкинсон отчетом о последней стычке в местном совете. Сэр Джордж и мистер Бинг-Жервуаз говорили о политике. Родерик одиноко стоял у открытой дверь в сад.
В это утонченное собрание и ворвался рыщущим волком Билл. Родерик вместе со всеми обернулся на звук открываемой двери, увидел взбешенное лицо и принял единственно верное решение. В четвертый раз за сегодня ему приходилось бежать от необоримой силы, и все его дневное проворство померкло перед теперешним стремительным рывком. Он пулей вылетел в сад, на пол мгновения опередив Билла.
4Молодость требует чуткого обращения. В жизни самой смирной и послушной девушки бывают минут, когда лишь понимание и такт могут отвратить лишь несчастье; а с тех пор, как Флик Шеридан выпалила оглушительную новость, ее близкие обнаруживали что угодно, кроме такта и понимания. Ах, как неправа была миссис Хэммонд, когда в своем вечном стремлении оттеснить мужа от решения житейских проблем, в грубой форме воспрепятствовала добродушному Синклеру подняться и поговорить с племянницей. Таким образом она устранила единственного человека, которого заупрямившаяся Флик выслушала бы спокойно. Вместе тихой беседы с дядей Синклером Флик пришлось выдержать сражение с тетей Фрэнсис. Из него она вышла непобежденной, но заметно вымотанной; а вслед за тем сэр Джордж произнес свою короткую речь перед закрытой дверью. В то время, когда две машины, одна с Родериком, другая с Биллом и Джадсоном, взбирались на Путни-хилл, Флик сидела на кровати и думала о будущем.
Оно не сулило ничего хорошего, особенно для смелой девушки, которая, как Флик, привыкла сама распоряжаться своей жизнью. Впереди маячили громкие ссоры, оскорбленное молчание и вечная обида. Вечная, если только Флик не пойдет на попятный и не согласиться выйти за Родерика. Выйти за Родерика! При этой мысли Флик клацнула зубами и мятежно заморгала. Никогда! Она любит Билла Веста. Дядя Синклер подтрунивал над юношескими увлечениями, но сегодняшняя удивительная встреча с Биллом доказала, что это не повод для шуток. Это – суровая и мучительная правда жизни.
О, разумеется, она понимала, как глупо любить Билла. Знала, что он без ума от этой большеглазой американской кошки, что до Флик ему дела нет, но это ничего не меняет. Раз она не может выйти за Билла, она не выйдет не за кого. А особенно – за Родерика, который прыгает в такси и бросает невесту на милость людей, изумляющих сходством с эрдельтерьерами.
Она непроизвольно вскинула голову. В этом движении была дерзкая решимость. Флик уже поняла, что сделает. В следующую минуту она рылась в сумочке, ища деньги, добытые сегодня утром для спасения гибнущей миссис Матильды Пол. Еще через мгновение груда хрустящих бумажек лежала на кровати. Зрелище это придавало отваги. Если бы Флик заколебалась, ее укрепил бы вид денег. Ей казалось, что это целый капитал, как раз такой, на который бережливая девушка сумеет прожить неопределенно долго. А если в далеком будущем состояние проестся, она всегда сможет продать остальные драгоценности. Флик больше не колебалась.
Она обошла шкафы, перерыла ящики; вытащила из-под кровати чемодан. Довольно долго она выбирала и укладывала самое необходимое, потом черкнула карандашом записку и приколола к подушечке для булавок. Затем она сдернула с кровати простыню, завязала узлами, приладила на спинку кровати, подтащила кровать к окну и успела распахнуть раму, когда из сада донесся внезапный гомон. Тихую ночь разорвали крики и хруст ломаемых кустов.
Флик с интересом перегнулась через подоконник. Если есть в мире уголок, свободный от тревог и перемен, то это – аристократическая часть Уимблдона, где в цепочке больших особняков по периметру луга Богатство и Добропорядочность вкушает сон, оградясь от остального мира. За пять лет жизни в Холли-хаузе Флик не видела ничего, что хоть как-нибудь тянуло на Драму. И вот, если слух ее не обманывает, Драма разгуливает посередь ночи неприкрыто, словно в оживленном районе Москвы. Темные фигуры носились по газону и орали до хрипоты. Флик различала басистый лай полковника Бэгшотта из Черешневого Приюта и тявканье мистера Бинг-Жервуаза из Башен. Дядя Джордж рычал, чтоб немедленно вызвали полисмена.
Все это было так увлекательно, что Флик позабыла про свои беды. Она высунулась еще дальше, досадуя, что почти весь сад закрывает крыша пристройки прямо под окном. Несколько минут назад она благодарила неведомых строителей, устроивших эту крышу словно нарочно для побега; сейчас она готова была их убить. Дух Юности требовал не упустить и малейшей подробности, потому что это здорово; и Флик изводилась при мысли, что упускает почти все.
Крики делались громче. Мечущиеся фигуры продолжали метаться. И вдруг по саду раскатился оглушительный всплеск. Даже наблюдатель, чей кругозор ограничивался пристройкой, мог понять, что этот звук означает; Флик истолковала его безошибочно. Кто-то упал в пруд.
Хоть бы это был дядя Джордж, подумала Флик.
5Это был дядя Джордж. Он так требовательно взывал из глубины, что погоня прекратилась и все сбежались на выручку пострадавшему.
Все, кроме Билла. У того хватало других забот. Вырвавшись из круговерти на лужайке, он пригнулся за большим кустом и раздумывал, куда угодил.
Первый приступ горячки, увлекший Билла в гостиную и через дверь в сад, длился минуты две. По прошествии этого времени забытая садовником тачка напомнила ему, как глупо гоняться за людьми в чужих, да еще темных садах. Тачка была низкая, подвешенная ниже осей, совершенно неразличимая в потемках; Билл, перелетев через нее и вмазавшись лбом в дерево, решил было, что в окрестностях Уимблдона случилось землетрясение. Молодой человек, менее привыкший к падениями на футбольном поле, возможно, остался бы лежать, но Билл шатаясь, поднялся на ноги и вдруг обнаружил, что охотничий азарт улетучился.
Так он стоял, ошалело мечтая оказаться в другом месте, и постепенно перед ним забрезжило, что в мире произошли серьезные перемены. Только что это было огромное пространство, включающее его и Родерика, и вдруг невесть откуда понабежало людей. В просторном саду сделалось тесно; погоня, которая только что была их с Родериком частным делом, получила неожиданный резонанс. Вокруг творилось что-то вроде Вальпургиевой ночи. Всюду проносились призраки. Адские голоса выкрикивали советы и угрозы. Невидимая собака заходилась лаем.
