Ричард Гордон - Доктор на просторе
Беспомощно барахтаясь посреди кучи журналов, телефонных справочников, расколотого фарфора и стекла, я все же сумел подняться как раз вовремя, чтобы увернуться от меткого удара массивной лампой, который наверняка оглушил бы меня, а то и вовсе раскроил череп.
— Что вы вытворяете, черт побери? — гневно вскричал я, хватая разбушевавшуюся посетительницу за руки. — Вы же меня убьете!
— И поделом тебе, мерзавец! — завизжала она. — Как ты посмел на женщину руку поднять? Неандерталец!
Последнее слово она произнесла уже почти спокойным тоном, заронив во мне надежду.
— А что мне оставалось делать? — миролюбиво вопросил я. — У вас началась истерика, и мне пришлось применить испытанное народное средство. Вы же набросились на меня как расфуфыренная дикая лесная кошка!
— Ненавижу вас! — кокетливо надулась она. И тут же свалилась мне на грудь, обливаясь горючими слезами.
В течение нескольких минут я только гладил её по спине и бормотал слова утешения. Затем произнес:
— Может, вам лучше вернуться домой и лечь в постель? Если хотите, могу выписать вам хорошее успокаивающее средство. Проспитесь, а потом сразу полегчает.
Незнакомка с шумом высморкалась. Вид у неё был пренесчастный.
— Я останусь здесь до возвращения моей рыбки, моего Пиф-Пафа, — с обожанием пробормотала она.
— Но доктор Поттер-Фиппс может задержаться на всю ночь, — возразил я. И тут же, увидев её гневно вспыхнувшие глаза, поправился: — В том смысле, что после гольфа его могут к больному вызвать и все такое…
Ее голова бессильно поникла.
— Отвезите меня домой. Пожалуйста. Я не могу этого вынести. Не оставляйте меня одну.
— Ну что вы… — замялся я. — Я не могу.
— Пожалуйста! — взвыла она. — Умоляю вас. Это недалеко. Совсем рядышком.
Меня по-прежнему обуревали сомнения. Наконец я решился.
— Ну что ж, я отвезу вас. — Ведь должен же я был каким-то образом от неё избавиться. — Только обещайте, что по пути будете вести себя прилично.
Она поспешно закивала, словно провинившаяся школьница.
— Обещаю.
Я помог ей выйти на улицу и, остановив такси, забрался следом за ней на заднее сиденье.
— Есть дома кто-нибудь, кто сможет за вами присмотреть? — спросил я.
Она молча помотала головой из стороны в сторону.
— А есть у вас родственники или друзья, которых можно об этом попросить?
— Я их всех ненавижу!
Я полюбовался в окно на ярко-синее небо, на солнце, весело золотившее крыши домов, и вдруг пожалел, что я не мальчик, который таскает вслед за Пиф-Пафом клюшки для гольфа.
Жила моя скандалистка в самом конце Керзон-стрит. Почти весь путь мы проделали в полном молчании, и уже подъезжали, когда она вдруг радостно воскликнула:
— Господи, ну и дура же я!
Повернув голову, я обнаружил, что моя спутница достала косметичку и, глядясь в зеркало, накрашивается.
— Должен признаться, что мне не совсем понятна ваша реплика, сдержанно произнес я.
Впервые за все время нашего знакомства она улыбнулась.
— Я ведь и правда дура, да? И чего так завелась, сама не понимаю. Должно быть, выпила лишнего за ланчем. Алкоголь на меня порой убийственно действует. А вы, наверное, решили, что у меня вообще крыша поехала?
— Откровенно говоря, подобные подозрения закрались ко мне в голову, сдержанно признался я. — Я даже подумывал, не вызвать ли психичку с санитарами.
— Спасибо, что не вызвали. Господи, а денек-то какой стоит, а? Загляденье просто. — Она со щелчком захлопнула косметичку. — Ну, вот мы и приехали? Заскочите на секундочку — махнем по рюмашке. После всего пережитого вам это просто необходимо.
Я заколебался.
— Может, не стоит…
— Ну что вы! Идемте сейчас же. Я позвоню на коммутатор и попрошу переводить все ваши звонки на мой номер. Пиф-Паф так часто делает.
Я мучительно раздумывал. Оставаться наедине с пациенткой женского пола и без того уже было отступлением от правил, распитие же спиртных напитков у неё дома наверняка квалифицировалось бы моими коллегами как настоящее грехопадение. Однако не забудьте, что все-таки на дворе стояла весна…
— Хорошо, но только на минутку, — кивнул я.
— Кстати, меня зовут Китти, — прощебетала она, отпирая дверь. Квартирка у меня крохотная, но уютная. Располагайтесь и чувствуйте себя как дома. Пиф-Пафу здесь нравится.
В её «крохотной квартирке» разместилась бы добрая дюжина моих бейсуотерских комнат, да и обставлена она была с такой богатой экстравагантностью, которая составила бы честь и самому Эразму Поттер-Фиппсу. Впрочем, возможно, он и приложил к этому руку, подумал я.
Распахнув окно, Китти высунулась наружу и пропела:
— Весна, весна, весна! Боже, как прекрасно! Вы любите весну? Ландыши, тюльпаны и колокольчики! Нет, непременно цветничок у себя разобью. Что вам налить, милый?
— Я уже пил сегодня бренди, — признался я. — Лучше бы уж не смешивать, если у вас оно есть, конечно.
— Есть, мой зайчик, — проворковала Китти. — Бренди у меня целый бар.
Она поставила на столик две рюмки и бутылку с этикеткой, на которой красовалась одинокая корона, а ниже я с изумлением разглядел цифры: «1904».
У меня перехватило дыхание.
— Эй, полегче, — выдавил я, глядя, как Китти небрежно наполняет рюмки. — Такой нектар пьется разве что наперстками.
Китти только игриво хихикнула и вручила мне наполненную до краев рюмку.
— За нашу удачу! — провозгласила она, отпивая. — Вот, совсем другое дело, — добавила она, облизываясь. Затем уселась на софу рядом со мной. Я отодвинулся. Китти тут же придвинулась ко мне, уже вплотную.
— Расскажите мне про себя, — попросила она, кладя руку мне на колено.
— А что тут рассказывать? — Я в свою очередь облизнулся, смакуя бренди. — Я всего лишь временный ассистент доктора Поттер-Фиппса, вот и все.
— Вы слишком молоды для врача, — кокетливо заметила Китти, гладя меня по ноге.
— Вообще-то, по правде говоря, врач я ещё новоиспеченный, — сказал я.
Китти снова хихикнула.
— Да, когда я свалилась в ваши объятья, то сразу поняла, что опыта у вас ещё маловато.
— Ну надо же! — удивился я. — А мне показалось, что я держался очень уверенно.
Она рассмеялась.
— Кстати, — добавил я, — прошу у вас прощения за эту пощечину.
— И вы, милый мой доктор, извините, что я едва вас не пришибла.
Мы улыбнулись друг другу, и выпили еще. Я почувствовал, как внутри разливается приятное тепло. Возможно, этому способствовала и Китти, прильнувшая ко мне, как котенок.
Несколько минут спустя она встала.
— До чего с вами приятно, — сказала она. — Подождите капельку — я переоденусь.
Я плеснул себе ещё немножко бренди. Напиток оказался совершенно восхитительным. Наслаждаясь его мягким, обволакивающим вкусом, я тем не менее нашел в себе силы призадуматься над непростой ситуацией, в которой оказался. С профессиональной точки зрения мое поведение было в высшей степени неправильным. Тут я припомнил буклет по врачебной этике, который таскал в бумажнике, и, достав его, принялся внимательно изучать. Так, размеры табличек, визитные карточки, дележ гонораров, отношения с лицами духовного звания и тому подобное. И — ни единого слова про отношения с пациентками, про ту коварную проволоку, натянутую между профессионализмом и галантностью, на которой я сейчас балансировал.
Тут в окно ворвался свежий ветерок, а где-то неподалеку запела какая-то птаха. А какого черта? — спросил себя я. Весна есть весна. Отложив брошюрку в сторону, я выпил ещё бренди.
Китти вернулась в одном прозрачном пеньюарчике, под которым, как я с замиранием сердца разглядел, была только сама моя соблазнительница, нежная и благоухающая.
— Как дела, мой цыпленочек? — промурлыкала она.
— Б-бренди п-просто класс, — запинаясь, выговорил я. — Н-налить ещё капельку?
— Да, моя рыбка.
Я наполнил наши рюмки.
— За тебя, мой милый доктор.
— За вас, о, принцесса среди пациенток.
Мы выпили на брудершафт и поцеловались. Китти вытянулась на софе и протянула ко мне руки.
— Иди же ко мне, мой птенчик!
Я облизнул внезапно пересохшие губы. Положение становилось критическим. Остаться наедине с такой прекрасной женщиной… Впрочем, какого дьявола? Мужчина я или кролик? Да и смел ли я её разочаровать…
Послышалось шуршание.
— Иди ко мне!
Я оглянулся — и обмер. Обнаженная, Китти выглядела даже прекраснее, чем я мог мечтать! Обнаженная? Ах, блин!..
Я вскочил как ошпаренный.
— Вызови такси! — визгливо заорал я, не узнавая собственный голос. Скорее!
Господи, и как же я теперь объяснюсь с министром строительства?
Глава 11
Вбежав в приемную, я обнаружил на смотровой кушетке записку, на которой аккуратным почерком было начертано:
