Енё Рэйтё - Новые приключения Грязнули Фреда

Словом, А. Винтеру досталось на орехи.

Мораль сей печальной истории такова: кто, будучи ни в чем не повинен, заранее оплакивает свою участь, того рано или поздно эта участь постигнет. Причина и следствие меняются местами, и свои колотушки несчастный получает задним числом.

К тому же доктор предстал перед своими мучителями в обнаженном виде, что лишь ужесточило расправу.

– Вам ведь понятно, за что вас бьют? – с трудом переводя дыхание, поинтересовался Тео.

– Да, конечно. За Ганнибала.

– И за Колумба с Чаплином!

А. Винтер с горечью кивнул:

– Приходится отдуваться за всех мировых знаменитостей. А впереди еще рожок для обуви и лапша с макаронами.

– Теперь уж мы позаботимся, чтобы вы не шныряли тут да не вынюхивали! Спустить его в трюм!

Шкаф с А. Винтером попал на дно трюма. Но лишь после того как ценой неимоверных усилий – коленями и кулаками – удалось запихнуть его внутрь; Джимми уж было собрался бежать к Максвеллу за сапожным рожком. Но в конечном счете доктор, плотно сложенный на манер папки с бумагами, оказался втиснут в шкаф, так что даже дверца захлопнулась.

– Уф-ф! – отдуваясь, утер со лба пот Джимми. – Наш чокнутый профессор промахнулся со своим шкафом на два градуса. А виноват в этом я. Вы уж не взыщите!

– Я пока что не теряю надежды, – вздохнул Тео. – Может, он подаст о себе весточку.

Миллионер как в воду глядел.

Над кораблем закружил гидроплан, сбросил поблизости небольшой буй и улетел.

Письмо на имя мистера Тео! Адресат нетерпеливо выхватил его у подоспевшего матроса, а Джимми едва сдерживал возбуждение.

– Выходит, мы все же выиграли поединок, – шепнул он.

Однако Джимми заблуждался, поскольку письмо было следующего содержания.

Дорогой мистер Тео!

К моему величайшему прискорбию, при сборах были допущены серьезные упущения, которые я постараюсь исправить. Вы забыли дома две свои пижамы! Желтую вы уже не носите, но вот голубая в горошек вам наверняка понадобится. Я не посылаю ее с самолетом, поскольку она не глажена. В полдень заявился какой-то аферист с требованием дать ему денег на авиабилет; он утверждал, будто бы вы заодно с ним замыслили мошенничество. Естественно, я сразу же выставил его за порог. Наведалась также супруга (или вдова) Густава Барра с просьбой показать ей достопримечательности Сан-Франциско. Я свозил ее на новый рыбный рынок, но он почему-то ей не показался. Мадам отправляется в путь сегодня вечером на корабле «Сакраменто». Заявила, что душа ее уже с вами. Я ответил, что этак и до призраков недалеко. Дама не возражала, но в оправдание упомянула особое состояние нервов, которое называют спиритизмом. При этом она не раз принималась наигрывать на губной гармонике, что меня очень раздражает. Кстати, мадам Барр клянется, будто бы она – дух-хранитель экспедиции. Надеюсь, Бог убережет вас от этого хранителя. Но если все-таки дух этой дамы объявится на вашем судне, соблаговолите передать ей через него, мистер Тео, что она забыла здесь зонтик от солнца, но он у меня в целости и сохранности. Других новостей нет.

С пожеланием удачи

P. S. Ваша невеста вернула обручальное кольцо и расторгла помолвку. Грозится при случае вас застрелить. Кстати, купальный халат вы тоже забыли дома.

Первым нарушил молчание Джимми.

– Скажите, мистер Тео, – задумчиво поинтересовался он, – откуда вы выкапываете таких диковинных зверей?

– Нанимаю по случаю, как было с вами.

В вечернем воздухе повеяло предвестием недобрых событий. Уставясь в одну точку, Тео мрачно попыхивал сигарой. Нет, провала экспедиции ему не пережить!

– Спустились бы вы к нашему пленнику, – шепотом произнес виновник всех бедствий, Джимми От-Уха-До-Уха. – Неплохо бы на всякий пожарный случай задобрить этого писаку.

– Надо отправить телеграмму Торну, – сказал мистер Тео. – Теперь помочь может только он или чудо. Если поможет он, это само по себе будет чудо.

– А тут еще того и гляди заявится мадам Призрак.

– Ее мы на борт не пустим!

– Хм… Но ведь она может подослать свою душу. С губной гармошкой.

Тео взглянул на него – грустно, с презрением. И ничего не сказал, хотя во взгляде его ясно читалось: «Дурак!»

Тем временем они успели спуститься в трюм. Открыли шкаф и… замерли, как вкопанные.

А. Винтер исчез – из запертого снаружи шкафа!

Разинув рот, Тео воззрился на своего подручного:

– Вот так фокус!..

Выбраться по винтовой лестнице на палубу узник не мог. Спрятаться в каком-нибудь бочонке или ящике тоже невозможно – взрослому человеку там не поместиться. Мистер Тео и Джимми тщательно обыскали в трюме каждый закуток.

– Исчез, растворился, как призрак!

– Мистер Тео, – заговорил наконец Джимми. – Я – моряк бывалый, так что на мой совет можете положиться. Никогда не произносите на борту вот это самое слово – «призрак». Лично я на суеверия чихать хотел и во всякую такую чушь не верю, типа: ежели по понедельникам встать лицом к востоку и поплевать три раза на серый камешек, то можно не опасаться сглаза. Да что мне вам толковать, сами видите, не с каким-нибудь неучем безмозглым имеете дело, перед вами человек просвещенный. Но упаси вас Бог обронить это слово при матросах – они-то привыкли всяким небылицам верить, – и уж тогда неизвестно, к чему это приведет!

– Призраков не существует, мистер От-Уха-До-Уха. Есть только призрачные мошенники.

– Что это?!

В темном чреве трюма едва слышно пискнула губная гармоника и тотчас смолкла.

Мистер Тео молча огляделся по сторонам. Вокруг ни души, кроме них двоих.

– Пошли… отсюда, – хрипло выговорил Джимми.

Они торопливо поднялись на палубу. До чего же приятно было глотнуть свежего воздуха!

Глава десятая

Корабль подходил к Гонолулу. Цепочка сияющих уличных фонарей и экзотических пальм завораживала глаз.

Откуда было знать сопровождающему корабль лоцману, сколь завистливые чувства питает к капитану Вильсону первый офицер!.. Знай он об этом, тогда, пожалуй, поумерил бы грубость, с какой обрушился на Джимми из-за неловко брошенного каната. Зато самому Джимми это дало повод перечислить всех предков лоцмана, среди которых фигурировали сплошь выродки и уроды, по описанию похожие на кентавров – полуживотных и полу… кого угодно, но только не людей. А в родоначальники обидчика оскорбленный молодой человек выбрал допившегося до разжижения мозгов носорога и страхолюдную, как смертный грех, жабу, сходство которых с лоцманом, по мнению Джимми, бросалось в глаза.

В самый порт корабль не пустили до прохождения необходимых бюрократических процедур, но сквозь гигантскую завесу пыли просматривалась толпа встречающих, кожа которых отливала всеми оттенками бежево-буро-коричневого и даже синеватого цвета. Вокруг «Стенли» сновали лодки и джонки предприимчивых туземцев, готовых, подобно пиратам, взять судно на абордаж. С оглушительными воплями на десятке звучных наречий на палубу хлынули мальчишки-малайцы с корзинами фруктов на головах, китайские торговцы сувенирами – подделками под малайское народное искусство, импортируемыми из Европы. Нашествие разноязыкой орды беспрепятственно двигалось до того места на палубе, где в пиджаке и цилиндре возвышался сэр Артур Максвелл этаким воплощенным божеством первопроходцев. В руках почтенный ученый держал длиннющий свиток и, заглядывая туда, бормотал приветственную речь, которую вполне можно было принять за молитву. Пятнистый пиджак придавал ему сходство с жирафом с той лишь разницей, что означенное животное не носит цилиндра и не разражается приветственными речами.

Склонные к идолопоклонству аборигены пали ниц перед грозным кумиром, а тот поглядывал на них поверх очков. Наконец его внимание привлек диковинный субъект – темнокожий, с пятнами кремового цвета.

– Вам, геологам, не понять, – обратился он к стоявшему рядом прозектору, – какое потрясение испытываешь при виде давно вымершей породы! Согласно моей классификации, этот молодой человек относится к племени тамилов-утомилов, вот уже несколько столетий исчезнувшему с лица Земли. Лучшее доказательство тому – невероятный цвет кожи в кофейно-бежевую полоску.

– А мне этот цвет кое-что напоминает, – не согласился с ним доктор Рюгер. – Когда поверхностные ранения начинают заживать, на восьмые сутки кожа становится полосатой. В точности как у этого юноши.

Обратясь к «полосатику» на утомильском наречии, сэр Максвелл призвал его к ответу за то, что тот не удосужился вымереть несколькими столетиями раньше. Ответ последовал на языке, доступном всем окружающим. Представитель диковинной породы велел ученому не путаться под ногами, потому как из-за него никак багор не найдешь. Кстати, он – матрос, зовут его Вандер, а полоски на теле проложены струйками пота.

На прогулочной палубе поднялся невообразимый гвалт.