Том Шарп - Уилт
— Она ужасно повлияла на мое мировоззрение, и плевал я на манеру выражаться, — сказал Брейнтри. — От всего этого запить можно.
— Что, по-видимому, и случилось с Генри. От него так и несло джином.
— У него это пройдет.
* * *Однако у Уилта это не прошло. Утром он проснулся с чувством, что не хватает не только Евы, но и чего-то еще. Не хватало проклятой куклы. Он лежал в постели, стараясь придумать какой-нибудь способ вытащить куклу из ямы до того, как в понедельник там появятся рабочие. Но ничего путного не придумал, кроме как вылить в яму канистру бензина и поджечь. Поразмышляв об этом, Уилт пришел к выводу, что лучшего способа привлечь всеобщее внимание к тому, что он засунул в яму пластиковую куклу, одетую в шмотки своей жены, трудно изобрести. Никаких других практических идей ему в голову не пришло. Оставалось надеяться, что все как-то обойдется.
Утром Уилт вылез из постели и спустился вниз, чтобы достать воскресные газеты и почитать их за овсянкой. Затем он покормил собаку, послонялся в пижаме по дому, сходил пообедать в гостиницу «Ферри Пат», поспал немного и весь вечер провел перед ящиком. Потом разобрал постель и улегся, но спал плохо, так как все время думал о Еве. Хотя казалось, что теперь после стольких бесплодных часов, отданных размышлениям о том, как избавиться от нее уголовным способом, он должен был бы меньше всего волноваться, куда она исчезла.
«Если я не хотел ее исчезновения, то какого черта я придумывал, как ее убить, — думал он в два часа ночи. — Нормальные люди во время прогулки с Лабрадором не строят планов убийства собственной жены. Ведь с ней можно просто-напросто развестись». Наверное, все дело в этой дерьмовой психологии. Уилт и сам мог придумать несколько психологических причин, что было, пожалуй, многовато и не облегчала выбор наиболее правдоподобной из них. И вообще, психологическое объяснение требовало такой степени самопознания, которой Уилт, будучи неуверен, что у него вообще есть что познавать в себе, был лишен. Десять лет, проведенные со штукатурами, лицом к лицу с вандализмом, научили его, что на каждый вопрос есть ответ, и не важно, каков этот ответ, если он звучит убедительно. В XIV веке сказали бы, что эти мысли у него от дьявола. Теперь же, в послефрейдовскую эпоху, начнут болтать о комплексах или, что современнее, о химическом дисбалансе. Через сотню лет появится совершенно иное объяснение. С успокоительной мыслью, что то, что является правдой в одну эпоху, оказывается полным абсурдом в другую, и что не суть важно, о чем ты думаешь, коль скоро ты поступаешь как надо — а именно это, с его точки зрения, он и делал, — Уилт заснул.
Будильник разбудил его в семь часов, а в половине девятого он припарковал машину на стоянке позади училища. Он прошел мимо строительной площадки, где уже трудились рабочие. Потом зашел в учительскую и выглянул из окна. Квадрат фанеры был на месте, прикрывая яму, но бурильную машину убрали. По-видимому, в ней не было больше нужды.
Без пяти девять он взял из шкафа 25 экземпляров «Шейна» и отправился в группу механиков. Книга была идеальным снотворным. Эти тупицы будут вести себя тихо, а он посидит и посмотрит, что происходит внизу. Вид на строительную площадку из 593-й комнаты машиностроительного корпуса был как из партера. Уилт заполнил журнал, раздал книги ученикам. Все это он проделал с куда большим энтузиазмом, чем можно было ожидать от него в понедельник утром, и класс углубился в невзгоды фермеров. Сам Уилт уставился в окно, захваченный происходившими там драматическими событиями.
Грузовик с вращающимся барабаном, наполненным жидким бетоном, въехал на стройплощадку и стал медленно пятиться задом к фанерному квадрату. Затем он остановился. Прошло несколько мучительных минут, пока водитель выбирался из кабины и закуривал сигарету. Еще один человек, судя по всему мастер, вышел из деревянного домика и направился к грузовику. Вскоре около ямы собралось несколько человек. Уилт поднялся и подошел к окну поближе. Какого черта они прохлаждаются? Наконец водитель вернулся в кабину, а двое рабочих сняли фанеру. Желоб идущий от барабана, установили в нужную позицию. Еще один сигнал. Барабан начал наклоняться. Сейчас польется бетон. Уилт видел, как он начал течь по желобу, и как раз в этот момент мастер заглянул в яму. За ним еще один рабочий. В следующее мгновение площадка превратилась в сумасшедший дом. Мастер орал и дико махал руками. Через окно Уилту были ясно видны только широко разинутые рты и суматошные жесты. Но бетон продолжал литься. Уилт закрыл глаза и содрогнулся. Они нашли эту блядскую куклу.
* * *На стройплощадке царила полная неразбериха.
— Чего орешь? Я быстрее лить не могу, — кричал водитель, неправильно поняв отчаянные сигналы мастера. Он передвинул рукоятку вперед до упора, и бетон начал литься еще быстрее. В следующее мгновение он сообразил, что сделал что-то не так. Мастер дергал ручку кабины и орал благим матом.
— Остановись, Христа ради, остановись, — орал он. — Там внизу баба.
— Кто? — переспросил водитель и выключил мотор.
— Баба, мать ее так, и посмотри, что ты, мать твою, натворил. Я говорил тебе, чтоб ты остановился. Говорил, кончай лить, а ты продолжал. Теперь на ней двадцать тонн жидкого бетона.
Водитель выбрался из кабины и подошел к желобу, с которого падали в яму последние капли бетона.
— Баба? — спросил он. — Где? В яме? А чего она там делает?
Мастер дико посмотрел на него.
— Делает? — прорычал он. — Как ты думаешь, что она там делает? Что бы ты делал, если бы на тебя вылили двадцать тонн жидкого бетона? Утонул бы, к такой-то матери, вот что.
Водитель почесал голову.
— Откуда же мне было знать, что она там внизу? Как я мог это знать? Надо было сказать.
— Сказать? — завопил мастер. — Я сказал. Я говорил, чтобы ты остановился. Но ты не слушал.
— Я думал, что надо лить быстрее. Я не мог расслышать, что ты там говоришь.
— Зато любой педик в округе мог, — орал мастер. Вне сомнения и Уилт в комнате 593 мог. Он с ужасом наблюдал, как стройплощадку охватывает паника. За его спиной механики из третьей группы, потеряв всякий интерес к книге, столпились у окна и наблюдали за развитием событий.
— Ты уверен? — спросил водитель.
— Уверен? Конечно, уверен, — кричал мастер. — Спроси Барни.
Другой рабочий, по-видимому Барни, кивнул.
— Была она там, внизу, точно. Могу поручиться. И вся такая скрюченная. У нее одна рука была вытянута вверх, а ноги…
— Господи, — сказал явно потрясенный водитель. — А чего теперь-то делать?
Именно этот вопрос волновал Уилта. По-видимому, позвать полицию. Как оказалось, мастер придерживался той же точки зрения.
— Позвоните в полицию. И в «Скорую помощь». И пожарным. Достаньте насос. Бога ради, достаньте насос.
— Насос не поможет, — заметил водитель. — Вы бетон оттуда не выкачаете, как ни старайтесь. Да и какая в том польза? Она наверняка уже померла. Раздавлена насмерть. Тонуть ей не понадобится под двадцатью тоннами. А чего она молчала?
— Много было бы пользы, если бы она что-то сказала, — хрипло промолвил мастер. — Ты бы все равно продолжал лить.
— А вообще, как она туда попала? — спросил водитель, желающий сменить тему.
— Хер ее знает. Упала, наверное…
— И прикрыла за собой дыру фанерой, так, что ли? — спросил Барни, который определенно отличался практическим складом ума. — Кто-то ее кокнул.
— Мы все это знаем, — взвизгнул мастер. — Крис, вот кто. Я велел ему прекратить лить. Вы слышали. Все в радиусе полмили слышали, только не Крис. Нет, Крису надо было продолжать…
— Ее кокнули до того, как она попала в яму, — сказал Барни. — Если бы она свалилась туда сама, эта деревянная покрышка не была бы на месте.
Мастер вытер лицо платком и уставился на фанеру.
— В этом что-то есть, — пробормотал он. — Никто не может сказать, что мы не приняли всех мер предосторожности. Ты прав. Ее, наверное, убили. О, Господи!
— Убийство на почве секса, точно, — сказал Барни. — Изнасиловали и потом задушили. А может, это чья-нибудь благоверная. Попомните мои слова. Вся такая скрюченная, и эта рука… Никогда не забуду эту руку, до конца дней своих.
Мертвецки бледный мастер взглянул на него. Казалось, он не мог найти слова, чтобы выразить свои чувства. Как, впрочем, и Уилт. Он вернулся за свой стол и сидел там, охватив голову руками, пока весь класс, разинув рты, глазел из окна, пытаясь разобраться, в чем дело. Вскоре завыли сирены, вой становился все громче. Прибыли полицейская машина, четыре пожарных и «Скорая помощь». Все больше людей в форме собиралось вокруг того, что когда-то было дырой в земле. Стало совершенно очевидно, что засунуть куклу в яму неизмеримо легче, чем вытащить ее оттуда.
— Бетон схватывается через двадцать минут, — объяснил водитель, когда кто-то в сотый раз заговорил о насосе. Инспектор полиции и начальник пожарной бригады тупо смотрели на яму.
