Светлана Багдерина - Что такое Багинот
– Нет, – пожал покатыми плечами конунг. – Наоборот. Людьми запахло.
– Вот именно. Людьми, – фиолетовая дама брезгливо скривилась, прикрывшись кружевным платочком, пропитанным приторным удушливым парфюмом как песок на дне реки – водой. – И этим разведенным пойлом. И вчерашним рагу. И рыбой. И луковым супом с чесноком. И дымом. И еще боги знают чем.
– Ага, тебе тоже это нравится! – обрадованно заулыбался отряг. – Душевный запах! У-ух-х-х-х!.. До печенок продирает!.. Аж глаза выскакивают! Вот только несет тут чем-то… противным… откуда-то… с твоей стороны даже вроде… Но ты не обращай внимания. Наверное, в подвале крыс морили.
И сделал попытку снова вернуться к потерянной нити разговора.
– Олаф?.. Олаф?.. Олаф?.. Да Олаф же, я говорю!..
– А?.. Что?..
Тонкая белая ручка по-хозяйски легла на его огромную лапу и проворно и легко скользнула в мозолистую ладонь размером с ковш. Нервные пальцы шевельнулись, заманчиво щекоча.
– Ты… не желаешь… э-э-э-э… выйти… со мной… подышать воздухом…
Отряг недоуменно сдвинул рыжие брови и заморгал.
– А сейчас я чем дышу, по-твоему?
Чернявая дама выдернула руку, закатила под лоб глаза, и раздраженный стон вырвался сквозь стиснутые мелкие белые зубки.
– Олаф… Ну причем тут воздух… ну как ты не понимаешь. Я… хочу с тобой поговорить…
– Так говори.
– …наедине. По делу. Кое о чем… важном.
Конунг задумался.
В его понимании, если знатная незнакомка поздно вечером в шумном трактире сообщает, что хочет с тобой поговорить наедине о чем-то важном, это могло означать только одно.
– Куда пойдем? – без дальнейших пересудов он взял гиперпотама за рога.
Фиолетовая дама, будто с самого начала ожидала только такой исход беседы, заговорщицки оглянулась по сторонам, привстала и приложила алые губы к самому уху героя вечера и дня.
– Встречаемся в конюшне. Там никто не сможет нам помешать… мой дикий северный зверь…
И не дожидаясь ответа, коброй выскользнула из-за стола и была такова, только через гам и звон посуды чудом долетел до него зазывный шепот:
– Торопись…
Ворота конской обители были чуть приоткрыты. Где-то в глубине горел тусклый желтый фонарь. Конюхи, их подручные и прочие труженики скребка и лопаты отсутствовали – или по счастливому стечению обстоятельств, или роковая брюнетка и впрямь хорошо подготовилась к запланированной деловой встрече.
Все еще слегка озадаченно покачивая патлатой рыжей головой и хмыкая в ответ своим мыслям, юный отряг вчетверо увеличил ширину прохода – тяжелые ржавые петли тоже весьма удачно даже не скрипнули – и боком протиснулся в образовавшийся проем.
– Эй, ты где? – в полголоса позвал он и вопросительно зашарил глазами по длинному ряду добротных стойл, уходящих во тьму.
Несколько мгновений лишь тихое пофыркивание лошадей над низенькими дверцами стойл было ему ответом, и он уже начал было подумывать, что не все инструкции надо бы воспринимать так буквально… Как вдруг темнота за фонарем ожила.
– Я здесь, мой повелитель… мой отряжский буйвол… мой северный гигант…
Брюнетка, имени которой Олаф за весь вечер даже не узнал, плавно выступила в круг тусклого янтарного света и текучим движением руки освободила упрятанные в серебряную сетку волосы. Низкий грудной голос, казалось бы, негромкий, заполнил неожиданно всё пространство, притягивая, маня, обволакивая, лишая воли и разума.
– Иди же ко мне… иди… иди… иди…
– Извините-извините, дамочка. Только после меня.
– Что?!..
– Я говорю, милочка, выйди на пять-десять-пятнадцать минут, подожди снаружи… а у меня к его конунгскому величеству есть тайный деловой разговор… секретной важности…
Олаф, будто очнувшись от чар, вздрогнул и затряс головой.
– И у тебя… тоже?
Перед недоверчиво ухмыляющимся ликом северянина гордо предстал министр финансов.
Он был пьян.
– Что значит – «тоже»? Это что еще за «тоже»?! Я не знаю, какие у тебя к ней дела, а у меня к тебе – государственные! Конфети… конфифи… кондефи… кондици… Конь-фидель-цианные!.. Поэтому, лапочка, соизвольте покинуть… э-э-э-э… данное помещение!
– А если я откажусь? – зловеще прищурилась дама в адрес невесть откуда взявшегося конкурента.
– Я буду кричать, – убежденно заявил министр.
– Пять минут – и чтобы духу твоего сивушного тут не было, алкаш! – брюнетка фыркнула как разъяренная кошка, развернулась в вихре складок и оборок, и вылетела в ночь.
Главный кошелек державы времени зря терять не стал.
– Послушай, Олаф… ничего, что я тебя так… без «вашего величества»?.. А то и без того целыми днями что ни слово – то «вашвеличество, вашвеличество, вашвеличество»… Как будто его предок был первым человеком на Белом Свете! А не собирал пошлину с торговцев на базаре вместе с моим сто тринадцать лет назад!.. Павлин расфуфыренный… Заносчивый индюк…
Других кандидатов в заносчивые павлины и расфуфыренные индюки, кроме миляги Августа, в контексте данной парадигмы на ум отрягу не пришло, и он позволил себе усомниться в нелестной оценке багинотского монарха.
– А мне кажется, он у вас ничего парень?..
– Ха! – горько выплюнул министр. – Лицемер! Популист! Проныра! Выскочка!.. Терпеть не могу… Ух-х-х-х… я бы его…
– Бывает, – дипломатично посочувствовал отряг. – Но от меня-то тебе чего надо? Его корону? Его голову? Так это ты не на того натк…
– Что ты, что ты!.. – едва не протрезвел и с неподдельным ужасом замахал руками министр. – Ни в коем разе!!! Ни-ни!!! Ни в жисть!!!.. Не губите, да не губимы будете, как сказал Бруно Багинотский!
– А чего тогда тебе?..
– Видишь ли, мил человек Олаф… – с хмельною хитрецой потупил косые очи финансист. – Моим приходом сюда и тайной, которую я хочу тебе раскрыть, я убью одним стулом двух зайцев… или как там говорил Шарлемань Семнадцатый. Я насолю этому… парвене… – раз… и помогу людям, чьи героические усилия по спасению нашего королевства… спасут наше королевство… не побоюсь этого слова… два.
– О чем это ты? – всё еще не очень понимая, к чему клонит лукавый царедворец, но уже заинтригованный донельзя, конунг вопросительно склонил набок голову.
– О том, что… – министр оглянулся, нетрезво нахмурился, встретился взглядом с лошадью, поднес палец к губам и сурово прошипел ей так, что если бы не шум попойки, слышно было бы, наверное, в самом «Бруно»: – Тс-с-с-с-с-с-с-с-с-с!!!
– Сам тс-с-с, – резонно посоветовал Олаф и нетерпеливо замахал рукой. – К делу давай ближе, южанин, к делу!
– А мы уже там, – ухмыльнувшись, с готовностью сообщил министр. – Дело в том, что когда вы днем торговались с Августом, не показалось ли вам, что он подозрительно быстро уступил?
– А по-моему, это Иван…
– Ха! Да если бы нашего игрушечного королька не устраивала сумма, он бы просидел, торгуясь, пока эта тварь не пролезла бы вместе со своим туманом в двери и не сожрала бы его с потрохами и мошной!
– Да? – насторожился отряг.
– Да! – довольно подтвердил зам короля по финансам и, не дожидаясь нового вопроса от гостя, энергичным шепотом продолжил: – Так вот, разгадка такой неслыханной щедрости в том, что монета, которой он собирается вам заплатить, неполная!
– Надкусанная, что ли? – вытаращил глаза Олаф.
Министр фыркнул.
– Всё равно, что да. Дела в последнее время в королевстве не шли на лад, золотовалютный резерв король профукал на развлечения и прожекты, и на тайном совете государства мы приняли решение… вернее, он принял, а нас не спросили… что доля золота в багинотском кронере будет теперь… будет теперь… Скажем так, в морской воде золота теперь больше. И за границей королевства на один золотой багинотский кронер можно купить разве что ведро картошки. Да и то только в урожайный год. И исключительно из-за ведра.
– Хель и преисподняя!!!.. – отряг выдохнул, пораженный неслыханным коварством внешне такого обходительного и предупредительного правителя, и рука его потянулась к самому большому топору. – Это же… это же…
Юноша яростно порылся в своем словарном запасе, обнаружил самое страшное обвинение после трусости и гневно выпалил его в лицо министру:
– Это же мошенничество!!!.. Южанин, говори, что тебе надо: его корону или его голову?
– Нет-нет, что ты, ничего подобного! Я просто хочу, чтобы ты запомнил: когда придет время расплаты… если оно вообще придет, но не будем о неприятном… ты откажись от денег и попроси взамен сокровище Багинота.
– Что?.. – пальцы на рукоятке топора разжались. – Сокровище Багинота? А что это?..
– Это – самое дорогое, что есть в королевстве!.. – воровато подмигнул ему багинотский главбух и нетвердо попятился. – Проси, не уступай!
– Но что это за…
– Тс-с-с-с-с!.. Тайна! Никому ни полслова, ни четверть слова, ни семь шестнадцатых слов!.. Я доверил ее только тебе! Если хоть кто-то узнает о нашем разговоре, моя голова через четыре часа будет украшать арку Приветствия на перевале Молчальника! Так что – тс-с-с-с!!! Поклянись, что не проболтаешься ни одной живой душе! И неживой тоже!
