Ласло Варгаши - Котёл

За считанные минуты она обошла все кабинеты администрации президента, и даже не здороваясь, всем объявляла судьбоносную новость: Муккейн едет! приводите себя в надлежащий вид.

Виктор Федорович тоже стал нервничать. Он как бы чувствовал, что Муккейн его не жалует. Полгода тому, когда он был у Бардака Омамы, Муккейн тыкал в него пальцем и, не подавая руки, произнес:

— Ти есть москал.

«Ну, вот сегодня, я усажу его в мягкое кресло, предложу чашку кофе с коньяком, и мы поговорим по-дружески. Я постараюсь убедить Муккейна в том, что мой взор, взор президента страны, направлен не на восток, а на запад, на запад, где размещены мои капиталы, — размышлял президент. Потом ему пришла идея отказаться от подписанных в Москве договоренностей, если сенатор Муккейн затронет эту тему. — Я поспешил с этим договором и кредитом тоже. Америка богаче России, она могла бы отвалить не три миллиарды долларов, а все тридцать».

Он глянул на часы. Стрелки показывали два часа. А ведь надо было поехать в аэропорт, встретить великого человека Америки.

— Анна, позвони в Борисполь, узнай, прибыл ли самолет из Вашингтона.

— Сию секунду, сейчас, сейчас, прямо набираю, вернее, жму на кнопку. Алло, Алло! Уже прибыл, о боже. Виктор Федорович, сенатор Муккейн уже приземлился. Его встретил Кролик, представляете, какой пассаж. Как он посмел?

Президент тяжело вздохнул. Это была нехорошая новость. Должно быть, Америка сделала ставку на этого долговязого кролика, такую его мать. Не зря он так нагло ведет себя не только на улице, но и здесь, в моем кабинете, когда мы обговариваем план урегулирования взрывоопасной обстановки. Кролик пищит и даже размахивает руками, а Тянивяму посмеивается и смотрит на меня уничтожающим взглядом.

Прошли еще два часа. Муккейна все нет. Где он, Муккейн?

Президент нажал кнопку.

— Начальник службы безопасности Украины генерал Якименко у телефона, — раздалось в трубке.

— Где сенатор Муккейн. Ты располагаешь такими сведениями?

— Он сейчас на майдане произносит речь со сцены. Его внес на сцену наш Геракл Кличко. Муккейн клянет Россию, обвиняя ее во всех смертных грехах, и заверяет майдановцев в том, что при помощи Америки бандеровцы скоро будут шествовать по улицам Москвы.

Правда, не все воспринимают его всерьез. Раздаются возгласы: не бреши, старик. Хватит трепаться, янки.

— Это хорошо. А какие намерения Муккейна- Я ведь его тоже жду.

— Вряд ли дождетесь. Ястреба Муккейна опекают руководители оппозиции.

— Ну, насчет ястреба будь осторожен, генерал.

— Есть быть осторожным.

После сумбурной речи со сцены Майдана, Муккейн осмотрел разношерстную толпу, даже жал ручки дамам, выразил восторг баррикадами из мешков набитым и замерзшим снегом и взобрался на возвышенность, специально приготовленную к его приезду. Но будка показалась неудобной, не на возвышенности, как ему хотелось, он поморщился и произнес:

— Будка выше, будка — второй этаж, брать кукер(бинокль) и смотреть толпа.

— Сейчас доставим будку и еще одну будку. Положим одну будку на другую, получится второй этаж. Ты — коротконогий, тебе надо повыше, это видно. Она остеклена, там тепло. Подведем туда ток, ввернем лампу, вы поднимитесь наверх и будете глядеть в бинокль. Бинокль сейчас купим. Хороший бинокль стоит тысяча долларов. У меня деньги есть, — сказал Кролик, который только вчера в посольстве США получил пятьсот миллионом на нужды революции.

— Окей, окей. Ти, Крилка, Кролка есть наш чьеловэк.

Через сорок минут все было готово. Майдан был освещен прожекторами, люди, как пешки на шахматной доске в непонятной одежде, похожей на одежду аборигенов, передвигались с места на место: они мерзли и чтоб окончательно не замерзнуть, передвигались по заполненной народом площадке.

Сенатор Муккейн смотрел на эту уродливую картину с высоты полета голубя, копающегося в мусорном баке, и получал удовольствие. Ему казалось, что эти дикари не знают страха и жалости. Жаль, что он уже дряхлый старик, а то стал бы во главе этих аборигенов и прямиком на Москву. Москва бы точно не устояла.

Он любовался минут тридцать, а потом понял, что это скучное занятие. К нему тут же подбежал Кролик и спросил:

— Хотите посмотреть еще один палаточный городок. Там собрались последователи президента Януковича. Пойдем, пообщаетесь.

— Мой не планировал смотр бандит Янукович. Сам Янукович я хотел навестить, посмотреть ему в глаза.

Пять минут — и машина остановилась у приемной президента. Виктор Федорович, со сложенными ручками вышел на ступеньки и сделал три поклоны, да так усердно, что третий поклон пришелся на колено сенатора.

— Ласкаво просимо — милости просим, — запел президент мягким голоском. — Я жду весь день. Чай готов, кафа готов, коньяк варится, простите, охлаждается. Заходите, прошу. Нет-нет, вы первый, вы — гость. Когда гости тут — хозяева мрут.

— Он не гость, а иншпектор, — произнес Кролик, отталкивая президента в сторону, чтоб не мешал пройти ему первому, а потом уж гостью.

— Ти Россия есть друг, друг москал, это есть некорошо. Америка тебе не понимайт, не помогайт, коль ти есть москал.

Высказав главное, ради чего он сюда приехал, Джон Муккейн повернулся и ушел, не пожав руку президенту Украины. А Виктора Федоровича это очень расстроило и он расплакался.

16

Пора браться за дело, решили руководители Майдана и начали делать вылазки за пределы огороженной территории. Ближайшая крепость это улица Грушевского, овладев которой митингующие могли беспрепятственно добраться до Верховной Рады, нейтрализовать ее, а депутатов особенно партии президента арестовать и увезти в неизвестном направлении. Отсюда недалеко до президентской администрации — цитадели украинской власти. Похоже, город защищать некому: главный милиционер снят, мэр Киева освобожден от занимаемой должности, поле для боевых действий расчищено самим президентом.

Это была первая крупная ошибка главы государства, от которой тропинка вела в пропасть. Но президент этого не замечал, ему казалось, что кабинет, в котором он сидит незыблем, что это некая бетонная глыба, куда без его ведома никто решится проникнуть и сказать: Витя подвинься. Ни Путин, ни Лукашенко не служили ему примером. Сидя на двух стульях, он больше тяготел к западу, но все ждал, что запад немного поменяет тактику. Он подключил, министра МВД Захарченко следить за порядком в Киеве. Трудно утверждать, кто такой Захарченко, трус или храбрец. Он добросовестно исполнял волю президента, не допуская ни малейшей вольности, а значит и инициативы, хорошо помня, как расплатился начальник городской милиции за свою инициативу. А ведь тогда майдановцы убегали, даже теряя свою амуницию. Еще такая одна инициатива, и глядишь, бандеровцы разгромленны наголову, позорно бегут, так называемое народное вече галичан не собирается больше, но… президент оказался слишком недальновидным. Может, его испугала еврейка Богословская, покинувшая партию в знак протеста, кто знает.

Улицу Грушевского заняли работники «Беркута», вроде элитные подразделения МВД Украины. В подавляющем большинстве это двадцатилетние мальчишки, одетые в камуфляжную форму, не имеющие опыта уличных сражений, у них, кроме кулаков и совершенно непригодных дубинок, ничего на вооружении не было. А в рядах бандеровцев, как правило, взрослые люди, многие из которых воевали в Чечне.

Надо признать, что в начале так называемых боев, бандеровцы не применяли оружие, но у них были бутылки с зажигательной смесью, топоры, лопаты с короткими ручками, остро заточенная арматура и длинные металлические цепи, да огромное количество булыжников, плюс резина от старых колес, которая горела, распространяя удушливый дым.

Министерство внутренних дел Украины бледно выглядело перед американскими инструкторами, а президент вообще не имел об этом способе борьбы ни малейшего понятия.

Министр Захарченко просто выстраивал бойцов в четыре — пять шеренг а то и больше, приказывал им создавать эдакий живой щит, чтоб муха не пролетела, но вскоре оказалось, что такой щит это просто мишень, куда даже не надо целится. Крепкие ребята, подходили близко к этому живому щиту кидали булыжники по головам и бойцы падали как подкошенные. Или большим булыжником обмотанным сеткой и приязанным к длинной веревке. Раскачаешь этот шар за конец веревки и по головам — пролом черепа обеспечен. А цепь- Это страшное оружие, когда стоишь навытяжку, а противник размахивает цепью и бьет по голове, — никакой шлем не выдерживает. А еще лучше коктейль Молотова. Бросишь подальше вглубь, и четыре стражи порядка загораются как манекены. А еще проще. Берут биты в руки и нещадно бьют по головам. Шлемы крошатся, и сотрясение мозга обеспечено. И это невинные ребята подставляют свои головы будущим головорезам-бандеровцам. Как мог президент этого не видеть, как он мог так испугаться постука провокатора Богословской, разве он не знал, что в жилах Богословской текла кровь, как у Пердуске, Кролика, Трупчинова, Болтушенко.