Елена Умнова - Королева для эстонцев
— На собственность. Да и вообще, похоже, придется переоформлять, — сказала Ира.
Фух, вон она о чем! Я расхохоталась. Хотя Подушка тоже про штамп в паспорте подумал, а на заявлении о собственности — расслабился. Видно, решил приватизировать, чтобы не переоформлять. Одеяло посмотрел на всех нас и расхохотался.
— Ты чего? — спросил у него Подушка.
— У одного позднее зажигание, у другого "ты что", — сказала я.
— А почему позднее зажигание? — обиделась Ира.
— О, похоже, до тебя вариант со штампом не дошел. Одеял, объясни ей.
— Чего? — удивился Одеяло.
— О-о, похоже, до них не дошло. И слава богу, — последнюю фразу мы сказали вместе с Подушкой.
На нас наехали, что мы выпендриваемся, и больше смысла никакого нет. Даниил явно на нас обиделся за то, что мы про него забыли. Подушка повернулся к нему, тот на него зашипел, замяукал и поскреб «лапой». Подушка застопорился и придвинулся ближе.
— Гав! — сказал Даниил, Подушка отшатнулся.
Бешеной собаки он больше боится! Даниил тем временем улегся и сложил руки на груди, как мумия.
— Теперь можно и на покой, — сказала я.
— Ха-ха-ха, — расхохотались все.
Подушка вернулся на исходную позицию и даже на бортик облокотился. Не дай бог, подерутся! Подушка разговаривал с Одеялом и ничего не замечал, Даниил что-то планировал. Я покачала головой, погладила его по голове, отговаривая. Тот смиренно вздохнул и улегся поудобнее, обняв мои ноги, на которые положил голову. У Подушки глаза полезли на лоб. Если Даниил думал, что Подушка из-за этого уйдет, то он глубоко заблуждался. Он надолго завис! Даниил решил помочь ему и подпихнул рукой. Подушка сделал один шаг по инерции и обернулся с праведным гневом на лице. Даниил прицелился ногой. Подушка оскорбился, ушел на насиженную тумбочку и там нахохлился.
Одеяло с Ирой сочиняли балладу на тему геройства Подушки и упорства Даниила. Прямо военная песня вышла! Подушка для себя что-то решил, вернулся и снова начал говорить. Одеяло сразу же забраковал его идею и отвернулся к Ире. Два голубка! Везет, блин, людям, а мне тут с баранами разбирайся. И когда же птицей вольной стану? Даниил покачал головой и ответил что-то индифферентное. Подушка продолжил.
— Так, брейк! По разным углам, не сметь переговариваться, и не договаривать, что скажете! — сказала я.
Подушка повернулся ко мне и что-то сказал.
— Да-да-да, — согласилась я. — С психбольными надо соглашаться! — Подушка непонимающе посмотрел на меня. — Сколько раз тебе говорить, что я не понимаю на эстонском?!
Подушка поступорился и снова что-то сказал. Даниил подскочил, как ужаленный, раздраженно на него посмотрел и плюхнулся на место.
— Ты мне так ноги сломаешь! — гаркнула я. Даниил хлопал глазами. Я показала ему, что ломаю палец, он похлопал глазами еще раз. Я потыкала на ноги. Тот понял и повинился, укладываясь на сей раз аккуратно.
Одеяло еще раз подивился феномену отсутствия проблемы понимания. Подушка снова заладил свое, Одеяло не выдержал:
— От этого Даниилу ни жарко, ни холодно. Это только тебе и жарко, и холодно!
Даниил действительно спокойно смотрел в потолок. Подушка понял, что нужно идти к зеркалу. Ира похлопала Подушке.
— Гамлетовский монолог, поистине гамлетовский! — сказала она.
Подушка поклонился. Одеяло вздохнул, что-то сказал, Даниил приподнялся и тоже что-то сказал.
— Переведи, что Даниил сказал, — попросила я.
— Он спросил "и что это Подушке неймется", — перевел парень.
Теперь рассуждать стал Даниил, что-то взвесил на разных руках, и содержимое одной забрал себе. Подушка раскрыл рот.
— Говорю же, готовь документы! — сказала Ира.
Подушка злился на Иру.
— Одеял, можно я за тебя спрячусь? — спросила Ира.
— Да, пожалуйста, но я думаю, он на месте пропыхтится, — сказал Одеяло. На удивление уравновешенный он сегодня!
— Что сделаю? — не понял Подушка.
Я плюхнулась на кровать, подергиваясь в предсмертных конвульсиях от смеха. Они что-то обсуждали, я лежала.
— А где Ольга? — всполошился Одеяло.
— Так, Данилины ноги на месте, — сказал Подушка.
— И руки тоже, только не знаю, на каком, — сказала Ира.
— Мм? — переспросил Подушка. — Что?
— Хм… А-а! О-о? — Одеяло тормозил дольше.
Я буду постановщиком! Слава богу, Даниил не знает этого вопроса.
Пластилин попался инициативный и с хорошими актерскими способностями.
— Подуш, тебе нельзя волноваться! — сказала Ира, усаживая его на кровать.
Сначала эстонец послушно сидел, соображая. Потом понял, кому нельзя волноваться, вскинул голову, и тут до него дошло, по какому поводу ему предлагалось не волноваться.
— Р-ха! — он вскочил на ноги.
Ира уже убежала. Подушка подошел поближе. Я облокотилась на бортик.
— Кинотеатр или слайд-шоу? — спросила я.
От таких умных слов эстонец завис и ушел обратно.
— Ну что? — спросил Одеяло. — Вы беременны, но это временно! Вам вредно волноваться.
Подушка кипятился, Одеяло гладил его по голове.
— Не бей меня по голове, она тоже временно!
— Да что же вы такие нервные. Нельзя волноваться! Нельзя, пока…
Одеяло тут же схлопотал подзатыльник.
— У меня тоже голова на плечах такими темпами ненадолго, — сказал Одеяло, отдвигаясь к Ире. — Вытащи расческу, а то Подушка на меня косо смотрит.
— И, если что, тебе дать? — хихикнула Ира.
— Ага, только желательно покруглее, — кивнул Одеяло.
Подушка фыркнул. Ира вскочила и куда-то попрыгала.
— Не прыгай, а то пол проломишь! — сказал Одеяло и тут же спохватился. — Извини, только не трогай меня.
— А? — не поняла Ира. — А-а, ладно!
Во выдрессировала! Надо отдать ей Подушку на растерзание… Сам Подушка дулся.
— Соображаешь? Соображай! — сказала Ира, и попрыгала к нам. — Я буду постановщиком!
— Нет!
— Я буду постановщиком!
— Нет!
— ТА! — сказал Даниил, не вникая в суть вопроса.
— Что он там такнул? — спросил Подушка.
Я показала Даниилу кулак. Он поднял свой, демонстрируя, что он больше. Я его же кулаком ему по лбу и постучала.
— Зато мозгов меньше! Это только сердце по кулаку измеряют, а не мозги. Хотя… и мозги по кулаку. Чем он больше, тем мозгов меньше! — сказала Ира.
— А у меня мозгов больше! — хихикнул Одеяло, сравниваясь с Подушкой.
— Правильно, ты на фортепиано играешь, у тебя пальцы костлявее! — стал оправдываться Подушка. Ой, эстонец!
А он, похоже, скрипку как дубину использует, поэтому и кулаки большие.
— Подушке волноваться нельзя, — сказала я.
— Ага, выкидыш будет! — хихикнула Ира.
— Ха-ха-ха, — мы с Ирой расхохотались.
Даниил открыл рот, мы с Ирой одновременно закрыли его ему. Он вытащил язык и подул на него.
— Во-во, и прикуси язык! — сказала ему Ира. Даниил только покривлялся.
— Во, логика! Треснули его мы оба, а отвернулся он от Ирки. Ира, ты отталкиваешь людей! — сделала вывод я.
— Вот именно, отталкиваю! — потирая кулаки, сказала Ира.
В итоге постановщиком она побыла, пока Подушка с Одеялом ходили проветриваться. Странные люди — в туалете проветриваются. Уж лучше на улице. Но у каждого свой ветер.
— Сейчас я изображу, что была в вожатской! — сказала Ира.
— В смысле?
— Что меня тут тоже не было, — сказала она.
Ира ушла, Даниил посмотрел на меня, волосы упали ему на лицо, полностью занавесив его. Он попытался откинуть их назад, ничего не вышло. Я заправила ему пряди за уши. Он покивал, дернул головой, и лицо снова занавесили светлые пряди. Я похихикала и снова заправил их за уши, на сей раз понадежнее. Даниил стал вертеться, изучая комнату. Сейчас скажет, что у нас с ним комнаты похожи. Не дождалась, жаль.
Пора объяснять ему, что делать, а то Ира мне на словах только сказала. Так, нужно руку согнуть в локте… я поймала Даниила за руку и положила ее как надо. Так, вторая на бедре. На моем!
— Да держи ты равновесие! — воскликнула я. — А я что сделаю, так Ирка сказала, она же и будет потом отчитываться. Эх, везет, проблем с равновесием нет, мне бы так. А-а, ты все равно ничего не понимаешь…
Так, потом Ира сказала "положить бедро на талию". Я тогда еще не поняла, как мне это сделать. Ногу оторвать? Ирка хихикала и назвала игру "Кощей бессмертный". Нет, это не "Кощей бессмертный", это такая игра, где рука на желтый кружок, нога на сиреневый, а между ними еще пара зеленых и один красный. Потом до меня дошло, что предлагалось всего лишь положить свою ногу на Даниила. А потом Ира сказала: "А теперь свои! Именно свои! Свои руки положи на плечи Даниилу". Ну, Данилины будет положить проблематично, разве что по кускам! "А теперь заткните себе уши наушниками, чтобы не слышать Подушкиных воплей. Или пусть Даниил умудрится положить голову на подушку". "Это подсиживание Подушки, как тогда Одеяла?", — хихикала я. "Это уже подлеживание" — ответила мне Ира. Я объяснила Даниилу, что нужно, он сказал, что выбирать между подушкой и наушниками не надо: можно сделать и то, и другое.
