Джонатан Линн - Да, господин министр

Вместе с тем следует особо подчеркнуть, что упомянутая информация является неполной, в силу чего представляется крайне затруднительным установить достоверные факты с удовлетворительным уровнем надежности.

Искренне Ваш Джеймс Хэкер

Да, письмо написано мастерски. Глубокий смысл этой записки очевиден. Во-первых, суть вопроса излагается в такой форме, что к ней трудно придраться, во-вторых, логически следует, что заниматься всем этим должен не я, а кто-то другой, и, в-третьих, последняя фраза ясно дает понять: ни о каком расследовании не может быть и речи. Ну а если расследование когда-либо и состоится, я все равно ни при чем – все будут думать, что премьер-министр в силу исключительной занятости, возможно, не до конца понял значение моей записки. Я, не раздумывая, подписал ее.

Сегодня утром первым делом поблагодарил Хамфри за отличную работу, сказав, что записка вышла на редкость невнятной. Он был польщен.

Оказывается, у него до мелочей продуман план дальнейших действий. Мы не будем спешить с отправлением записки. Надо подгадать, чтобы она пришла на Даунинг, 10 накануне отъезда ПМ на какую-нибудь важную международную встречу. Такой ход внесет большие сомнения относительно того, кто читал записку: сам ПМ или исполняющий обязанности ПМ? И, конечно, ни тот, ни другой толком ничего не вспомнят.

Что называется, последний штрих, благодаря которому проблема наверняка сведется к банальному «испорченному телефону». Все будут ни при чем и смогут спокойно заниматься своими делами.

Включая итальянских террористов.

Боюсь, я уже слегка пьян, иначе никогда бы не позволил себе надиктовать такую чудовищно удручающую фразу.

Я также сформулировал теорию принципов управления. Настоящую, практическую теорию! Не теоретическую галиматью, которую преподают в университетах.

Член правительства должен стремиться всегда поступать правильно. Но при этом необходимо позаботиться, чтобы его не поймали за подобным занятием. Потому что поступать правильно – очень неправильно, правильно?

Правительство руководствуется правилом. А правило гласит: не раскачивай лодку. Потому что в противном случае из нее выпадут наши маленькие симпатичные угрызения… Нам надо держаться друг за дружку, иначе нас перевешают поодиночке. Я не хочу висеть поодиночке. Я… я просто повешусь, если меня повесят…

Долг политиков – помогать другим. То есть и террористам тоже! Почему нет? Они ведь тоже другие, разве нет? Просто они – не мы, только и всего.

Надо всегда следовать велению совести. Но, с другой стороны, надо точно знать, куда она тебя заведет. Поэтому далеко не всегда удается следовать совести, так как вам может быть не по пути…

В том-то все и дело!

Прослушал сегодняшнюю запись. Боюсь, я тоже превращаюсь в моральный вакуум.

Чувствую себя прескверно. Не знаю даже, чем это вызвано: алкогольным или эмоциональным перенапряжением? Так или иначе, с утра у меня болела голова, слегка тошнило и не давал покоя депрессивный синдром.

Но зато Энни… Энни вела себя, как настоящий друг – не только сварила крепкий кофе, но и нашла нужные слова.

У меня было противное ощущение, что я мало чем отличаюсь от сэра Хамфри и всей его шайки в Уайтхолле. Энни выразила свое категорическое несогласие.

– Он напрочь лишен совести, – убежденно сказала она. – У тебя же она еще сохранилась.

– Неужели сохранилась? – простонал я.

– Да, безусловно. Только… надо почаще вспоминать о ней. Тебя, скорее, можно назвать «пьющим падре»[97]. Ты хотя бы каешься, когда поступаешь против совести.

Она права. Я действительно «пьющий падре». И даже если у меня нет морали, я не аморален. К тому же, быть «пьющим падре», особенно если это ассоциируется с чем-то вроде «беспутства молодости», как у Грэма Грина, – совсем неплохо.

Или плохо?…

20

Маленькие слабости среднего класса

Утром сразу же после традиционного приема избирателей – раньше я проводил такие приемы каждую вторую субботу, но, став министром, уже не имею возможности делать это регулярно – отправился на футбольный матч с участием нашей местной команды «Астон Уондерерс».

Зрелище оказалось довольно убогим: огромный, наполовину пустой стадион, заляпанный грязью, без интереса играющие футболисты, общая атмосфера сырости, серости, распада.

Меня сопровождали член местного совета, председатель комиссии по делам искусств и досуга Брайан Уилкинсон и председатель спортивного клуба «Астон Уондерерс» Гарри Саттон – лысоватый бизнесмен, весьма преуспевающий на ниве «импорта-экспорта», как он сам это называет. Оба – партийные бонзы.

После матча они пригласили меня зайти в правление клуба – пропустить по маленькой. Я с энтузиазмом принял их приглашение, испытывая естественную потребность «согреться» после чуть ли не двух часов сопротивления изнуряющему холоду в директорской ложе.

Удобно расположившись в шикарном кабинете Гарри Саттона, я поблагодарил его за доставленное удовольствие.

– Что ж, пока мы себе это можем позволить, – ответил он и, помрачнев, добавил: – Пока.

Еще не зная, в чем дело, я на всякий случай заметил, что «Уондерерс» выходил и не из таких переделок.

– То было раньше, сейчас все иначе, – вздохнул Брайан Уилкинсон.

Поняв, что приглашение носило не только дружеский характер, я внутренне собрался. Они чего-то от меня хотят. Чего? Саттон перевел взгляд на Уилкинсона.

– Лучше сказать ему сразу, Брайан.

Уилкинсон отправил в рот горсть соленых орешков, сделал большой глоток виски и повернулся ко мне.

– Я буду говорить открытым текстом, Джим. Вчера вечером состоялось заседание финансовой комиссии… похоже, клубу придется вызывать судебного исполнителя…

Невероятно! То есть, конечно, для меня не было секретом, что футбольные клубы нередко оказывались в тяжелом финансовом положении, но это известие застигло меня врасплох.

– Банкротство?!

Гарри кивнул.

– Финальный свисток. И нужно-то всего полтора миллиона фунтов, Джим.

– На орешки, – произнес Гарри.

– Нет, спасибо, – поблагодарил я и только потом понял, что он имеет в виду карманные расходы.

– Правительство выбрасывает на ветер такие деньги каждые тридцать секунд, – добавил Брайан.

Как член правительства, я почувствовал себя обязанным встать на его защиту.

– Зря ты так… Мы осуществляем жесточайший контроль за расходами.

Явно неудачный аргумент. Они оба согласно закивали и язвительно заметили, что, видимо, этот жесточайший контроль касается даже расходов на проезд, раз я не приехал на церемонию награждения в школе короля Эдуарда.

– В тот день мне пришлось отвечать на парламентские вопросы, – мгновенно сообразив, оправдался я.

– Да? А твой секретарь сказал, что ты на заседании какого-то комитета.

Может, и на заседании. Неужели я должен держать в голове каждую мелочь? Еще один неверный шаг.

– А знаешь, что по этому поводу думают многие из твоих избирателей? – спросил Гарри. – Они говорят, что иметь депутата – члена кабинета – гиблое дело. Лучше найти местного парня, у которого хватало бы времени на собственный избирательный округ.

Обычный упрек. И до обидного несправедливый! Не могу же я одновременно быть в шести местах! Никто не может. Но я не обиделся. Я предпочел отшутиться, назвав это обвинение абсурдным.

Брайан спросил почему.

– Потому что, когда депутат – член кабинета, избирательный округ получает огромные преимущества.

– Странно, что-то мы их не замечаем, правда, Гарри?

Гарри Саттон помотал головой.

– Интересно, какие?

– Ну… прежде всего… – начал я и тяжело вздохнул. (Разве можно в своем избирательном округе ждать чего-нибудь иного? Они не упустят случая поставить тебя на место, напомнить, что избирают-то они.) – Прежде всего это благоприятно сказывается на делах округа. Чем плохо иметь высокопоставленных друзей?… Влияние в высших сферах? Короче говоря, если нужно, всегда есть к кому обратиться.

Гарри довольно ощерился.

– Очень хорошо, друг, сейчас нам позарез нужны полтора миллиона фунтов.

Они что, ждут от меня решения своих финансовых проблем? Невероятно! За этим и позвали? Я недоумевающе посмотрел на них.

– Не пора ли употребить влияние в высших сферах, чтобы помочь нам? – продолжал Гарри.

«У них в корне неверное представление о жизни, – подумал я. – Но разъяснять им это надо дипломатично, не подрывая своего авторитета».

– Понимаете, – начал я, тщательно подбирая слова, – под влиянием в данном случае следует понимать нечто… э-э… неосязаемое, то есть… э-э… иначе говоря, внешне незаметное участие в политическом процессе с учетом интересов своего избирательного округа…