Три брата-акробата - Эдуард Филиппович Медведкин
Отдохнувший мозг работал лихорадочно и упоенно. Рождались идеи. Монтировались схемы. Возникали доказательства, гипотезы. Он безошибочно перебирал числа, подставлял, выводил.
И рвался на испытательный полигон…
И пытался проверить.
И стремился доказать.
… Когда Пигмалион навестил Просикова, он понял все без слов.
Пигмалион легко ударил по граниту волшебной палочкой. Не веря своему счастью, Сергей Антонович опрометью бросился из сквера.
Он бежал, бежал, а навстречу поднималась огромная радуга.
Просиков с трудом отыскал в многоцветье тоненькую оранжевую полоску.
Она казалась ему единственной. Прекрасней всех чудес света.
СМОТРИ СЮДА
Смотри сюда! Да, да! Гигант — ничего не скажешь. Крытый стадион! Хочешь хоккей, хочешь футбол. И ни одного столба! На конкурсную премию два месяца в Гаграх отлежались, Вере дубленка, мне кожаное пальто, Вадьке — мотоцикл «Ява».
Смотри сюда! Котельная! А где труба? Нет. Труба трубе. Без дыма. Полгода не спал — думал. Это куртка на меху, Верины французские сапожки, Вадькин транзистор.
Смотри сюда! Оригинально! Между прочим, театр. Вот так-то! Отделка фойе — замшевый макинтош и набор югославских рубашек. А зал, потолок, стены — да ты смотри сюда, смотри! Чудно! Так, зал — японские часы фирмы Сейко (слышишь, тикают?), и — вторые, швейцарские, вроде брошки, их Вера с цепочкой на шею вешает.
Что, говоришь? Труппа подобралась? Актеры? Шекспира освоили, Гамлет? Э, ерунда! Знаю всех. Отелло, Дездемона. Давят друг друга. Ну и что? Копеечное дело. Самое большее — цветы и обед в ресторане за счет поклонников.
Лучше смотри сюда! Сцена — соображаешь? Поднимается, опускается, крутится! Прозрачный экран, прочее. Мой сосед, инженер, отхватил за нее цветной телевизор. А кстати, портной, закройщик здесь мимоходом двухкомнатный кооператив сварганил. Он шил и принцу, и папаше Лиру, и мамулечке Макбет, всей семейке.
Смотри сюда! Фундамент? Кому фундамент, а кому будущая, ондатровая шуба. Вообще-то школа. Кабинетики забавные, кинолекторий — сверхмодерн.
А смотри сюда! Крыша почти готова. Жду не дождусь. Морской, аквариум. Говорят, акулу запустят, хека серебристого. Да мне все равно. Я с аквариума долг Петину, а себе тройку из дакрона и пиджак «Блейзер».
Вера тоже при деле. Двух учеников взяла. Брючный из кримплена захотела. И даже музыку сочинила. То ли концерт для двух скрипок, то ли для гобоя с английским рожком. Короче — килограмм мохера.
А Вадька в спорт ударился. Перебегал всех. Грудью ленту изорвал. В прошлом году — первое место — гоночный велосипед «Харьков». Теперь спит и во сне видит: чемпион — фотоаппарат «Киев».
Мы себя не жалеем. Трудимся. Перспективы грандиозные. Тут строить не перестроить. А если на Север — я первый. У меня такие планы. Во! Фиат — раз! Дача — два! Золотые пески или озеро Балатон! Лодка! Да что говорить! У одного писателя, удивляюсь, просто возмущаюсь, шалопай-герой все мерил на пол-литровки. Зарплата, мол, сорок пол-литровок. Алкоголик проклятый! Дикарь! Сколько в мире прекрасного!
Смотри сюда!
СКУКА
Дорогая редакция, решил вам все написать. Нет у нас никакого веселья. В клубе нашем — скука-скучища, помереть можно. Культмассовик то в отъезде, то ерундой занимается. В понедельник у него выходной, так один парень с тоски баян приволок. Как зарядил на мотив Дунайские волны: «Му-му-му, му-му-му» — чисто буренка. Я в сто раз лучше умею. Дядька научил. Но не лезу. От такой музыки убежал в соседнюю комнату «козла» забивать.
В «козла» знаете? Берешь эту домину, как шкваркнешь об стол, только щепки летят. Руками машешь, а в башке дубель — пусто. И то ты козел, то он козел, в конце все козлами становимся.
Во вторник заглянул в клуб — там самодеятельные танцы. Наташка выплясывала, будто телка на льду. Я в сто раз лучше умею. В школе научили. Но массовик есть — пусть выкаблучивается. От таких танцев в «дурачка подкидного» перебросились. В «дурачка» знаете? В карты игра. То ты дурак, то он дурак, в конце все дураками становимся.
В среду массовик хор затеял. Воют, как волки. Противно слушать. В сто раз лучше умею. Но пусть, кто за мероприятие отвечают, глотки дерут. От таких песен пошел в «осла отмерного» играть. В «осла» знаете? Нагибаешь спину — через тебя скачут и орут: «Голову в карман». Прячь, мол, а то сшибем. Сшибут — другой ослик, ты через него. И так все время: то ты осел, то он осел, в конце все ослами становимся.
В четверг устроили вечер стихов. Каждый, что хошь читает.
Тетка Агафья на сцену взобралась, «Мойдодыр» — название объявила, пять строк вспомнила, а конец забыла. Позор! Я в сто раз больше знаю. И наизусть. Но пусть массовик сам организовывает, ему деньги платят.
Мы в уголке примостились и давай в «балду». В «балду» знаете? Пишешь слово, чтоб оно было не слово. Ну, например, «Кукушк», или «Мормышк». Если «а» допишешь, против твоей фамилии «б» поставят. Как снова провинишься добавят «а», затем «л», «д», и опять «а». Выходишь балдой.
Обалдеешь от такой жизни, дорогая редакция. Цельную неделю никакого разнообразия. Лишь кроме «козла», «дурака подкидного», «осла отмерного» и «балды» играем еще в «барана завитого», «соловья-разбойника» и «щуку». Чего с тоски не придумаешь! Ведь скука-скучища смертная.
Дорогая редакция, прошу помочь, чтоб другого массовика прислали. Пусть приедет, развеселит.
С приветом к Вам
Василий Печальный.
ГЛАВНОЕ — РАБОТА
— Оформляйся, но запомни, — сказал мастер. — Главное — работа. Премия за труд. Всякие фигли-мигли — не проходят.
И я вкалывал от души. Носился, как угорелый. Дом за домом, квартира за квартирой. За несколько недель все было кончено. Не каплет, не течет, не топит.
Сижу в нашей каптерке — радуюсь. В картишки перекинулись с коллегой Петей, в «козла» забили с электриками, журнальчик старый перелистал. Для профилактики сходил еще на участок — везде полный ажур. Настал день получки — мне голый тариф.
— Я тебя предупреждал, — втолковывает мастер, — прогрессивка — за вызова, а у тебя ни одной заявки. Только работа. До ломоты в суставах, до дрожи в коленях, до благородного инфаркта.
— Эх, ты, — засмеялся коллега Сеня, передовик производства домоуправления. — Беру тебя на обучение.
И начали. В паре. Любо-дорого. Ни минуты спокойствия. Первым он ходит. Кран подвернет, прокладочку поставит, бачок отрегулирует. А через недельку — я, по тем же адресам. Ведь кран перекручен, прокладка гнилая, бачок с дыркой.
Заявок масса. Похудал я. На ладонях мозоли. На ногах — тоже. В коленях дрожь. Ломота в суставах. Зато — фотография на доске почета. И персональная премия.
Потом мы перебрались в часовую мастерскую.
— Оформляйтесь, — сказали в отделе кадров, —
