ПОКА НЕ ПОГАСНЕТ СОЛНЦЕ - "Nogaulitki"
Я надеялась, что это Ирка. Но передо мной стояла разъяренная Богатырева.
— Ты совсем ума лишилась?! Как ты смеешь при всех так со мной разговаривать?! Говорить такие вещи?! — орала она, глядя на меня. Ее глаза были почти синие от гнева, а щеки покрылись румянцем.
— Не ори, Богатырева. На правду не обижаются, — пожала я плечами и продолжила одеваться.
— Да откуда тебе знать эту правду?! — она снова дернула меня, разворачивая к себе лицом. — Что ты вообще обо мне знаешь?!
— Слушай, ты! — рявкнула я, оттолкнув ее и прижав к стене. — Я знаю о тебе достаточно! Я знаю, что скрывается за твоей лживой улыбкой, я знаю, какая гнилая ты внутри. И мне вполне этого достаточно, ясно тебе?!
Богатырева смотрела на меня испуганными глазами, пока я держала согнутую в локте руку у ее шеи, не давая даже пошевелиться, не то что вырваться. Наши лица, наши тела были очень близко друг к другу. Настолько, что я почувствовала аромат ее явно дорогих духов. Глаза ее были широко распахнуты, а рот приоткрыт. И кажется, впервые в моих глазах она выглядела… настоящей. Искренней. Без вежливой улыбки, без поставленного смеха, без своих приличных манер. И впервые мне понравилось то, что я вижу. Мне понравилось видеть ее слабой и беспомощной.
— Да что я тебе сделала? — прохрипела она еле слышно.
Я не успела ответить, так как дверь кафе снова открылась, и оттуда выскочила Ирка.
— Ой, — пискнула она, глядя на разыгрывающуюся перед ней сцену.
И это «ой» привело меня в чувство. Я убрала руку и отодвинулась от Богатыревой, которая тут же закашлялась и принялась тереть шею.
Я молча развернулась и вышла из помещения.
***
Ирка нагнала меня через пару домов.
— Какого черта это было, Лер? — спросила она, на ходу поправляя шапку.
— А ты чего ушла? Что не осталась со своими новыми друзьями? — лениво поинтересовалась я, но шаг чуть замедлила — Ирке всегда было тяжело поспевать за мной.
— Ты — мой друг. Я не могла тебя бросить, — искренне ответила она. — Так что у вас в раздевалке произошло? — продолжала допытываться любознательная Ирка.
— Ничего. Просто… побеседовали, — проговорила я, невольно вспоминая широко распахнутые глаза Богатыревой и ее приоткрытые губы.
— Вы выглядели не просто беседующими, — протянула Ирка. — Было ощущение, что либо ты убьешь ее, либо… поцелуешь.
— Чего?! — выдохнула я, не сумев сдержать возмущения в голосе. — Ты в своем уме?!
— Ну я просто говорю, как это выглядело, — пожала Ирка плечами.
— Послушай меня, — я остановилась и развернулась к подруге. — Я не хочу ее целовать. Я хочу ее уничтожить. Я терпеть не могу эту девку всеми фибрами души. Я ее… ненавижу, — почти прошипела я, глядя Ирке в глаза. — Поэтому даже не думай о том, чтобы искать в этом какой-то подтекст, ясно тебе? — проговорив это, я двинулась дальше, даже не дожидаясь ответа.
— Я поняла, — пробормотала Ирка. — От любви до ненависти один шаг, а наоборот, говорят, и того меньше… — добавила она, чуть слышно.
— Ира! — воскликнула я. — Еще раз шутка на подобную тему, и мы поругаемся, — предостерегла я ее.
— Ладно-ладно, — подруга подняла ладони вверх и кивнула. — Молчу.
Я хмуро взглянула на нее и прибавила шаг. Еще не хватало мне слушать этот бред про Богатыреву! Единственное чувство, которое у меня к ней есть — непреодолимая ненависть. И не больше.
Глава 4
На следующей неделе во время большой перемены в столовой меня нашла Ирка. Я, как обычно, сидела за «нашим» столиком, поглощая выданный обед — странного вида пюре и рыбную котлету. Терпеть не могу рыбные котлеты, но так как я из семьи с тяжелым материальным положением, то заказные обеды для меня — непозволительная роскошь. Приходится есть то, что дают. Многие из класса и школы в целом обедали в столовке по стандартному меню, но, конечно, не наша «элита». Те всегда сами выбирали что-то из списка и питались, оплачивая в буфете на месте. Я много лет наблюдала, как на их столе то и дело появлялись какие-то недоступные обычным смертным салаты, мясо и десерты. Мне такое было не по карману, но я не отчаивалась — школа лишь временное приключение. Жизнь все и всех расставит по своим местам. Когда мы выпустимся, тогда и посмотрим, кто чего сможет добиться.
— Фу-у-у, опять рыба, — протянула Ирка, разглядывая то, что лежало в тарелке. Она тоже питалась по общему меню, хотя вполне могла позволить себе пошиковать. Думаю, она делала это из-за меня — не хотела, чтобы мне было неудобно.
— Угу, — работая челюстями, кивнула я. — Где ты была? Я ждала тебя в коридоре, но ты так и не появилась.
— Да Дашка фотки показывала с днюхи, — махнула рукой Ирка, хватая кусок несвежего хлеба. — Я даже на парочке неплохо получилась. И ты, кстати, тоже, — подмигнула она мне, принимаясь за еду.
— Правда? — двинув бровью, спросила я чисто из вежливости. На самом деле мне было плевать — я не собиралась ни смотреть эти фотографии, ни тем более скидывать их себе или распечатывать.
— Ага, — закивала Ирка, — фотограф многих поснимать отдельно успел. И кстати, нигде даже бутылки не пропалились, — хихикнула она.
— Потрясающе, — вздохнула я, отодвигая уже пустую тарелку и принимаясь за чай.
— Слушай, приходи вечером ко мне? Посмотрим вместе? Я Дашке еще вчера отдала диск, чтобы она мне скинула фотографии, она мне сегодня его уже вернула.
— А как ты их видела? — не поняла я. — Фотки же не она делала.
— Так мы в кабинет информатики зашли и там посмотрели, — пожала плечами подруга.
— Понятно. В любом случае я сегодня не могу, — я поморщилась, отпивая совершенно несладкий чай. — Опять какое-то говно намешали. Там что, две ложки сахара кладут на всю кастрюлю?
— А чем ты… — начала было Ирка, но закончить не успела, так как на наш стол, прямо на середину, упала ватрушка с повидлом.
— Слышь, убогая, на, перекуси!
Я медленно подняла взгляд и увидела Чернова. За ним стояла почти вся остальная «элита», за исключением Рината. Богатырева что-то обсуждала с Дашей Сорокиной, стоя чуть поодаль, а Маша торчала аккурат за спиной Чернова и гадко ухмылялась.
— Поди, не наелись своей нищенской котлеткой? — провякала она, хихикая.
Ирка перевела взгляд на меня и, увидев выражение на моем лице, сглотнула.
— Лер, не надо, — прошептала она еле слышно.
— Не стесняйся, Лерка, бери, — продолжал Чернов. — Хочешь, я тебе салат принесу? Я его не доел, там еще осталось. Можешь взять. Все вкуснее, чем ваши харчи для неимущих.
Я взяла булку с повидлом и улыбнулась. Посмотрела на Чернова и увидела, как на нас перевела взгляд Богатырева, нахмурившись. Она явно не понимала, что происходит, потому что повернулась к Даше и непонимающе пожала плечами. Но пояснить ситуацию ей никто не успел, так как я подошла вплотную к Чернову и… размазала повидло прямо по его физиономии. Я услышала, как громко выдохнула Маша:
— Ты что, Мишина, совсем больная?!
Ирка соскочила со стула и схватила меня за руку, пытаясь утащить оттуда.
— Я убью тебя, сука! — заорал Чернов, пытаясь стереть повидло, которое уже попало на его свитер. — Ты мне за химчистку платить будешь!
— Ты первый начал, — спокойно ответила я, готовая даже драться в случае чего.
— Да мы же просто прикалывались, дура ты бешеная! — визжала Сорокина, пытаясь убрать с морды Чернова остатки булки.
— Мишина, что ты опять устроила? — возмутилась уже Богатырева, подходя к нам.
— Олесь, эта чокнутая просто накинулась на меня! — начал бубнить Чернов, делая лицо а-ля «я ни в чем не виноват». — Мы просто шутили, а она…
— С дружками своими так шутить будешь, — прорычала я. — В следующий раз я тебе кипяток на штаны вылью, понял, урод? — сказав это, я развернулась и направилась к выходу.
— Вы слышали? Она угрожает! — начала снова кудахтать Сорокина, но я уже ее не слушала.
