Павел Асс - Дык, или Как московские Митьки достали питерских

Павел Николаевич Асс

Дык, или Как московские митьки достали питерских

Сестренке моей Галине Николаевне посвящаю…

ОТ АВТОРА

Рассматривайте этот роман, как вашей душе угодно — плагиат, подражание или пародия — мне ваше мнение до лампочки! А вообще, я веселился от души, когда его писал, чего и вам желаю, если будете его читать.

Предисловие

Кто сказал, что в Москве нет митьков? Есть, елки-палки, есть! Иначе пусть из меня сделают котлету в мажорном ресторане «Прага». Ну, конечно, наши митьки весьма отличаются от питерских. Дык, ведь тельняшек в Москве нет! Не морской город Москва, однако! Ботинок фирмы «Скороход» тоже не носим. Валенки больше в почете, али галоши. Но дело-то не в них!..

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

…90 % населения Франции мечтают быть похожими на Дмитрия Шагина. Желая вернуть себе утраченную популярность, такие известные в прошлом актеры, как Жан Луи Барро и Жан Поль Бельмондо отрастили бороды лопатой и подолгу лежат неподвижно, часто употребляя жирную пищу и пиво.

Прощай, потому что в этом мире так трудно встретиться…

Мне всегда кажется, что я работаю больше, чем следует. Это не значит, что я отлыниваю от работы, боже упаси! Работа мне нравится. Она меня зачаровывает. Я способен сидеть и смотреть на нее часами…

И это у нас есть.

Глава первая

О том, как от Фтородентова ушла жена

…к нам едет ревизор.

Настенька Фтородентова возвращалась из командировки в самом прекрасном настроении. Сидя в такси от аэропорта до дома, она напевала себе под нос песенку БГ, смотрела из окна на родной город, по которому успела соскучиться и вспоминала своего хотя и непутевого, но все же любимого мужа. Подкатив к дому, Настенька сунула ухмыляющемуся шоферу пять рублей и, прихватив спортивную сумку с надписью «SPORT», легко взбежала по лестнице на четвертый этаж. На подоконнике четвертого этажа лежал здоровый кот Мурзик. Щуря сонные глазки, кот ласково посмотрел на Настеньку и лениво зевнул.

— Привет, котяра! — поздоровалась Настенька, потрепав Мурзика по мохнатой голове, отчего тот немедленно замурлыкал. — Как тут без меня дела?

Кот еще раз зевнул, как бы давая понять, что он не знает как у кого, а у него самого дела идут как нельзя лучше.

Настенька достала из сумки ключи, отворила дверь, вошла и… замерла на пороге. В квартире, однако, был форменный бардак. Весь пол был усеян окурками, мебель передвинута так, что черт ногу сломил бы, если бы появился здесь в этот момент. Шкаф, например, стоял на боку, его полированная створка, украшенная свежей царапиной, была открыта и оттуда высовывалась кипа грязного белья. В добавок ко всему в квартире пахло чем-то затхлым, то ли перестоявшей квашеной капустой, то ли портвейном, пролитым на пол, а может и тем и другим.

Первой мыслью остолбеневшей хозяйки было «А не побывали ли у нас гости из комитета Государственной Безопасности?» Впрочем, времена были не те, в смысле не тридцать седьмой год, и Настенька быстро осознала свою ошибку. Но гости в квартире все-таки явно побывали. Их следы были не только на полу, но и на стенах, и даже на потолке была заботливо приложена чья-то жирная рука.

— Василий! — голосом, полным муки, закричала Настенька, взывая к своему мужу.

Над диваном поднялась всколоченная голова, украшенная рыжей бородой.

— А-а-а!!! — радостно закричала голова. — Сестренка моя, Настенька!

Голова слезла с дивана, дополнившись неожиданно длинным телом и, растопырив руки, двинулась к Настеньке с явным намерением обнять дорогое для обладателя головы существо.

Настенька ловко уклонилась от объятий.

— Что это, Вася? — спросила она, показывая на бардак.

— Овсянка, сэр, — по обыкновению ответил Василий, все еще пытаясь обнять горячо любимую жену.

— А где телевизор? — закричала жена, и на ее глазах появились крупные слезинки.

Василий осмотрелся по сторонам и заметил, что телевизора действительно нет. Куда он делся, Фтородентов, хоть убей, не знал.

— Настенька, — жалобно протянул он, давая понять, что телевизор им был не так уж и нужен, ведь они так любили друг друга. Сестренка моя… Ведь ты сестренка мне? — спросил он и, убедившись, что это в самом деле сестренка, добавил, Сестреночка…

— Да… — Настенька прошлась по комнате, разглядывая неприличные надписи на стенах и вдруг взгляд ее упал на нечто, лежащее на полу.

— Что это, Вася? — опять спросила она, теперь уже более грозным голосом, хотя по щекам алмазами текли слезы.

Фтородентов взглянул и понял, что пахнет скандалом.

— А-а-а… — проговорил он. — Дык, елы-палы, это ж Антоныч оттягивался…

— Какой Антоныч? — вскричала Настя. — У меня в квартире валяются женские трусы, а он мне рассказывает про какого-то Антоныча!

— Настенька, сестренка моя…

— Сто раз уже слышала! Значит Антоныч твой привел бабу, а ты сидел и смотрел? Или он и тебе привел кого? Я тебя спрашиваю!

— Дык, елы-палы…

— Нет, это переходит все границы! — Настенька металась по комнате, Василий понуро сидел на диване и разглядывал носы своих штиблет. Один из носов был порван и оттуда торчал грязный палец, которым Фтородентов изредка шевелил.

— Непростая это работа, — сказал он вдруг, — иметь мужа-митька, однако…

Видимо, он хотел успокоить расстроенную супругу, но последняя фраза ее просто взбесила. Она схватила вышеупомянутый предмет женского туалета и сравнивая Василия с разными неприятными для митька животными, начала гонять его по комнате.

— Дык! — негодовал Фтородентов, убегая от разбушевавшейся половины. — А ведь это ты, Мирон, Павла убил…

Наконец, разгневанная Настенька перестала бегать за мужем (а тот присел в коридоре на корточки и причитал в лучших митьковских традициях: «умирает брат Митька…»), отдышалась и сказала:

— Вот что. Я с тобой развожусь. Достал ты меня.

— Настенька, сестренка моя…

— Вон!!! — закричала сестренка. — Прочь из моего дома.

Настенька опять вскочила и погнала мужа прочь из квартиры. Дверь закрылась перед носом страдающего Фтородентова. Затем опять приоткрылась и настенькина рука выбросила спортивную сумку с надписью «SPORT» и кое-какими вещичками Василия. И снова захлопнулась. Фтородентов опустил бородатую голову.

— Однако, — тихо молвил он. — А ведь это был и мой дом. Однако…

Фтородентов, качая головой, начал спускаться по лестнице. Узрев на подоконнике все также лениво оттягивающегося Мурзика, Василий остановился и угрюмо призадумался.

— Эх, кот, — сказал он. — Однако, ушла от меня жена. Шибко сердится.

Мурзик с готовностью распушил усы и мурлыкнул.

— Да, — подтвердил Василий. — Не она, конечно, ушла. Меня выгнала… сестренка моя…

Кот потянулся и сыто зевнул. Фтородентов хмуро протянул к нему руку и взял животное за шиворот.

— Хм, а ведь это ты, Мирон, того…

Мурзик лениво задергал ногами и противно мяукнул.

— Мирон ты, или нет? — спросил Фтородентов. — Шибко толстый котяра. Свинья свиньей. Митьком хочешь быть? Будешь. Вот снесу тебя к Антонычу, окрестим Мироном, и будешь митьком. Дык…

Решив таким образом судьбу бедного Мурзика, Василий открыл сумку, выбросил оттуда штаны и свитер, засунул внутрь недовольно мяукающего кота и пошел вниз, прочь из дома, где его уже никто не любил.

Глава вторая

Крещение Мирона

Вы ошиблись, прекрасная леди -

Можно жить на земле и без вас.

Добравшись до котельной, где по митьковскому обыкновению работал Антоныч, Фтородентов постучал в закрытую дверь.

— Дык? — спросил изнутри хриплый пропитый голос.

— Елы-палы, — ответил Василий («Мяу,» — проорал Мурзик. Не хотел, наверно, креститься. Тоже мне, атеист!) и дверь зашуршала замком.

— М-м-м… — замычал бородатый мужик, открывший скрипучую дверь. — Братишка! Василь Федорыч! Родненький ты мой! Василечичек!

— А-а-а! — обрадовался Фтородентов. — Сергунчик!

Братишки обнялись. Долго сжимая друг друга в объятиях, они орали на всю котельную «Дык! Елы-палы! Все мы под колпаком у Мюллера!», изощрялись в цитировании самых подходящих для момента фильмов.

— Однако, — наконец успокоившись немного, сказал Василий. — Вот тут животинку принес, христианская душа, а не православный!