Александр Раскин - Очерки и почерки

С. Островой

Как много раз любовь меня спасала,

Чтоб я в себе души не затоптал,

От слабодушья, от свиного сала,

Которым я порою зарастал.

…………………………………

И захотелось тут же разбежаться

И сразу прыгнуть выше головы.

Мне кажется порой, что я не гений,Но как-никак меня рожала мать.И был кругом такой простор весенний…И полное собранье сочиненийНе так уж трудно в общем срифмовать.Я тоже помню чудное мгновенье,Когда передо мной явились вы.Я тут же испустил стихотвореньеИ долго прыгал выше головы.Сперва я вас не разглядел спросонок,Не отличил от прочих и иных,Но сердце, как холодный поросенок,Вдруг озарилось жаром отбивных.Любовь? Любовь! И тут пошли со мноюДремучие твориться чудеса:То салом зарасту, то ветчиною,То весь пошел тушенкою свиною,То на душе сплошная колбаса.Стою. Пою. Вдыхаю запах ржицы.— Почем овес? — пытаю на возах.Но стоит мне немного облениться —И все тошнит, и голова кружится,И ростбифы кровавые в глазах…Гадючья лень! Не попишу недельку,А там пошел бездельничать взасос…Чтоб я не стал похожим на сардельку,Спасай меня, любовь!Ты слышишь? SOS!Спасай меня от бреда и описок,От всех огней потешных и шутих,От муторных лирических сосисок,Что зайцем лезут в мой могучий стих.

А. Прокофьев

Сад мой, лес мой! В нем шумит рябина.

В нем сосняк, как зарево, рудой,

И у сáмого-самóго тына

Поднялся осинник молодой.

………………………………………

………………………………………

Нас поляны понимали.

Голубой, зеленый, синий, красный,Желтый, белый, снова голубой,Уж ты, сад мой, самосад прекрасный,До чего ж цветасты мы с тобой!

На поляну гляну, на кусты на,Что цветут вот так же, так же вот,Как и сам бы я расцвел у тына,Созерцая тихий небосвод.

Вон осина вся одета в хвою,Хвоя, хвоя, хвоюшка, хвоя.Погляжу на хвою, просто взвою,Засвищу не хуже соловья.

Закурю любимый самосад,Посмотрю-взгляну на садик-сад:Березняк, сосняк, дубняк, орешник,Хорошо, вольготно и тепло.Как скворец, нашедший свой скворешник,Сладко плачу в старое дупло.

Расстели мне что-нибудь такое,Что-нибудь такое расстели,Что-нибудь такое голубое,Чтоб висели кисти до земли.

Да запой мне что-нибудь такое,Что-нибудь такое мне запой,Чтоб навек лишился я покоя,Чтоб запев пилил пилой тупой.

Чтобы было мне и горя мало,Чтоб цвела рябина-рябинá,Чтоб меня поляна понимала:Подмигну — и будет полянá.

И. Сельвинский

Рыжим утром, изюбрем лазоревымЯ выхожу. (Вы? Хожу! Ж-жу! В-вы!)Дичь ли, стрелять ли, пороть ли? Горе вамЯ! Выхожу! Из! Себя! С! Головы!Критики-тики, рики-тики-тави,Брысь! Я пускаю горловое: Х-ха!Х-ха! Громыхающее, как бой в «Полтаве».(Помните Шаляпина?) (Эс) «Блох-ха!»Что с таким поделаешь? Тыкайте, выкайте,Встаньте вратарями во всех дверях.P-раз! И прошел я, очки на выкате,Руки, эх да ноги, в золотых кудрях.Детство… Тома «Мушкетеров» и «ВиконтаДе Бражелона», (Эс) Дюма! Отца!Юность… штудированье Канта да Конта,Ночи, да гитара, да любовь (Ца-ца)…Да, мы стареем, (Эс) моя золотая.Рифмы да ритмы исчерпаны до дна.Белою вороною слетая с Алтая,Тая и не тая, снежит седина!Ты наглоталась поэм до одурений,Миллионы! Миллиарды! Биллиарды! Строк.Избранный сборник моих столпотворенийПалевым тигренком лег. У ног.Критики строятся в роты, эх да взводы.Грифели да перья, (Эс) карандаши, мелки…Что есть критик, в сущности? Жиры, да углеводы,Да свирепо вытаращенные (Эс) белки!Я еще не памятник, и я меняю позу.Я по натуре (Бац!), пожалуй, камчадал.Да, я впадал в, так называемую, прозу,Но регулярно обратно выпадал.Разве старых взыскивали столько вин с кого?Кто из нас не грешен, не писал кто пьес?Лично я, товарищи, люблю Сельвинского.Матерый поэтище! Эс! Эс! Эс!

К. Симонов

Названья ласковые, птичьи

На ум не шли нам. Вдалеке

Мы тосковали по-мужичьи,

На грубом нашем языке.

Как подобает взрослому мужчине,Коньяк, табак, две порции тоски,В одной руке держу свои морщины,В другой руке — седые волоски…Недаром я прозвал тебя судьбою,Играй же мной, ликуя и скорбя!Присядь ко мне, я кончу цикл «С тобою»,А то — гуляй, есть цикл и «Без тебя».Довольно петь нам о любви по-птичьи,Пора нам стать и проще и сильней.Пора нам по-простому, по-мужичьи,По-холостяцки рассказать о ней.Я шел к тебе по дьявольской дороге.О, я мечтал не год, не два, не триПро эти губы, зубы, руки, ноги,Про эти уши, черт меня дери!Садитесь все и пейте бога ради!А ты детей, голубка, отзови…Читаю три лирических тетрадиВ объеме курса «Странности любви».Твои глаза прищуренные узки…Когда-нибудь и мне лежать в гробу…Давайте, братцы, выпьем без закуски,Закусывая нижнюю губу.Простите все бродягу-непоседу!Уходит поезд ровно в десять семь…Опять уеду я, опять приедуИ уж тогда доеду вас совсем.

Я. Смеляков

Стал я сильным, как терн, и железным,

Словно окиси привкус во рту.

                                   ___

           И таяла в области рта

           Ослабшая смутная жалость.

                                    ___

           Обращаюсь к друзьям

           (Не сочтите, что это в бреду):

           Постелите мне степь,

           Занавесьте мне окна туманом,

           В изголовье поставьте

           Ночную звезду.

В смутной области среднего уха,Где еще не ступала нога,В вековом заповеднике слухаЯ хватаю быка за рога.Презирая и охи и ахи(Не сочтите, что это в бреду!),Я пройду твои трубы, Евстахий!И огонь я и воду пройду.Не сочтите, спокойно прочтите,Передайте другим, прочитав,Подметите мне степь. Отойдите.Пожую зеленеющих трав…На меня бесконечно похожий,Русой статью своей и лицом,Пятикратно робеет прохожий,Вероятно, за речкой Донцом.Был я мальчиком, стал я мужчиной,Видно, девочкой мне уж не быть,Не ходить мне походкою чинной,Синим взглядом друзей не губить.За морями, лесами, горамиТрудной славе моей не греметь…Окисляться я стал вечерами,Выделяя железо и медь…Я грущу, но металл не солома,Ты душой за меня не болей.На такое количество ломаНакуплю я тебе соболей.Ни к кому я тебя не ревную,Только, знаешь, я лучше уйду…Ты на память мне дай не дневную,Не ночную, вообще не «Звезду».Дай мне «Знамя», и пусть марсианин,Разглядев меня сквозь облака,Восторгнется на Марсе, как Данин[1]На Земле восторгался… Пока!

С. Смирнов

Сперва Смирнов, потом Смирнова,

Потом еще один Смирнов.

                       ___

Бабушка моя живет на свете