Karpovam - Фанфик Старший брат
На магическом «дне» обнаружилась не только чернота, местные знали и использовали разное. Практики, непризнаваемые официальным магическим сообществом. Знания и способности, противоречащие теории колдовства, встречающиеся настолько редко, что о них забыли, их считают невозможными. За долю малую или в обмен на услуги местные были готовы не просто показать, но и научить некоторым простым и чрезвычайно эффективным приемам.
Мы с отцом, что называется, пустились во все тяжкие и нарушили едва ли не все статьи уголовного кодекса из раздела «мошенничество». Разве что мысли у магглов не читали, но я над этим работаю. Используя Феликс Фелицитис, выигрывали в казино (один раз, и то отец еле убежал от охраны), потом перешли на мгновенные лотереи. Скупали драгоценные камни с дефектами, придавали им достойный внешний вид с помощью зелий и втридорога перепродавали ювелирам. С помощью безразмерной сумки занимались контрабандой наркоты во Францию, только недолго — поставщика грохнули. Немного посомневавшись, повторили трюк с картиной. Действовать приходилось крайне осторожно, чтобы не попасться на глаза аврорам, поэтому мы старались брать везде понемногу и скрывали лица с помощью амулетов. По той же причине пришлось отказаться от ряда выгодных проектов, например, афера со взятием банковских кредитов провалилась, не начавшись. И дело не только в том, что шкурки бумсланга находились на особом учете — ингредиенты можно достать в Лютном. Просто авроры совместно с невыразимцами каким-то образом проверяют странные случаи мошенничества в финансовой сфере, а мы не имели права рисковать.
Короче говоря, денежка капала, дома понемногу росла подборка книг по темной магии и диагностике проклятий, я осваивался в магическом мире. Ювелиры в Косом охотно принимали выковырянные из сережек и колец камни (в жизни не представлял, сколько драгоценностей покоится на дне Темзы), так что с галеонами проблем не было. Ну как не было? На текущие траты хватало.
Блошиный рынок в Лютном в одиночку посещать не стоило. Здесь существовали определенные правила, защищающие покупателей, но эти правила переставали действовать за оградой. На коротком участке пути от рынка до Косого волшебника могли ограбить и избить, причем такие инциденты происходили стабильно. В основном жертвами становились юноши из приличных семей, недавно выпустившиеся из Хогвартса и захотевшие пощекотать себе нервы посещением местной клоаки. Получали они именно то, что искали, авроры даже не особо расследовали подобные дела. А вот покупателей, особенно примелькавшихся, местные бандюганы трогали редко. И все равно — один я туда никогда не совался.
По самому рынку можно было ходить безбоязненно. Многие посетители шатались по нему без определенной цели, разглядывая разложенную на трансфигурированных прилавках мелочовку или вступая с продавцами в короткие пересмешки «за жизнь». Иногда у того или иного предмета собиралась целая толпа, чтобы определить, что оно такое есть и сколько может стоить. Здесь торговали подержанными книгами и отдельными листами из них, сомнительного свойства зельями и условно-запрещенными ингредиентами, ядами и приворотными, ритуальными инструментами демонологов и нелегальными палочками. Ничего серьезного — человеческие органы и тому подобный товар, тянущий свыше пяти лет Азкабана, следовало искать в других местах.
В тот день мама застряла у торговца рукописями, и я от скуки заглянул в дальний угол рынка. Туда, где держали угол зельевары и алхимики. Сев просил привезти ему шерсти шотландских брауни, ну и просто запасы следовало пополнить.
— Что это у вас такое? — уже на обратном пути, затоварившись, я подошел к лотку смутно знакомой торговки. — Дощечки какие-то?
— Обереги сидхе, — ответила старуха. — Против злого глаза, для благополучия в доме, ну а этот тебе пока без надобности. Приходи годиков через пять, хе-хе.
Дубовые пластинки украшал рисунок, напоминавший кельтский орнамент и в то же время неуловимо от него отличавшийся. Переплетенье линий, незаметно складывающихся в значки рун... вот только вместе с знакомыми символами огамы рядом возникали неизвестные знаки. Никаких острых углов, надпись-узор шла без видимых переходов или разрывов, закручиваясь в кольцо без начала и конца.
Я провел над пластинками рукой.
— Ничего не чувствую. Вы они уверены, что они действуют?
— Ты и не должен, милок, — фыркнула старуха. — Стала бы я бесполезный амулет продавать?
— За деньги, безусловно, стали бы. Кстати, сколько просите?
— Три галлеона.
— Сколько? — от заявленной суммы челюсть непроизвольно отвисла, и возглас вышел смазанным.
— За каждый, — добила меня продавщица.
Нормальный амулет стоит от десяти золотых и выше, родовые артефакты считаются вовсе бесценными. Так то нормальный! Поделку без вложенной силы с сомнительными достоинствами продают по цене материалов, да еще и считают сделку выгодной. В ответ на последнюю сентенцию продавщица взвилась и принялась браниться, расхваливая товар. Сбросить цену она отказывалась напрочь.
Торговались мы недолго. По-видимому, старухе стало обидно за прилюдные сомнения в мастерстве, и она решила наказать дерзкого мальчишку.
— Три галлеона, милый. Доставай деньги, не обижай старую, не спорь...
Я раздвоился. Первая часть меня понимала, что бабка права, что пластинки размером с младенческую ладошку действительно стоят этих денег, и они мне нужны, причем нужны прямо сейчас, немедленно. Где еще найдутся такие? Они хорошие, красивые, полезные. Надо немедленно достать кошелек и скорее купить вожделенный товар, пока продавщица, вредная бабка, не передумала.
Вторая часть меня с отстраненным интересом наблюдала, как руки лезут за пазуху и вытаскивают кошель. Властно подавив первую, она покачала головой:
— Нет.
— Что?! — поперхнулась торговка. — Как нет?!
Продолжить она не успела. Вынырнувшая сбоку мать сходу наложила на нее Силенцио и принялась орать, из-за соседних лавок выскочили продавцы и влились в набирающий обороты скандал. За секунды вокруг нас скопилось человек десять, и все они гомонили, спрашивали, чего-то хотели. Мама, кажется, обвиняла торговку в использовании какого-то голоса, а ее безуспешно пытались успокоить. Чувство раздвоенности исчезало, вместе с ним уходило и странное оцепенение, заморозившее мои эмоции, звуки снова стали криками и шумом, а не фоном происходящих событий.
Старуха не пыталась снять заклятье. Она с каким-то непонятным любопытством смотрела на меня, и от ее взгляда по спине бежал холодок.
— Мама, — подергал я Эйлин за рукав. — Что происходит?
— Эта дрянь, — ого! Да она в самом деле сердита! — говорила с тобой Голосом Власти! Заворожила тебя.
— Не смогла, — внезапно заговорила старуха.
Как по команде, все замолчали. Бывает так — драка, ор, свалка, и вдруг один резкий звук перерезает гомон, заставляя людей остановиться и посмотреть вокруг чистым взглядом. Понять, что происходит и с какой стати они в этом участвуют.
— Что?
— Не смогла, — повторила бабка. — Не поддался он. Сильная кровь.
— Да ты вообще не имела права с ним говорить! — снова взвилась мать.
— А неча мою работу хаять, — отреагировала старуха. — Все знают: Старая Мэй фуфлом не торгует и цену дает честную!
— Тихо!
От рыка стоявшего рядом мужика мы все присели. Кажется, он пользовался авторитетом среди торговцев, впрочем, неудивительно с такой-то глоткой. Даже мама не выразила желания продолжить скандал, хотя и пренебрежительно передернула плечами и надменно вскинула голову. Предводитель (местный бугор, судя по реакции окружающих) откашлялся в кулак, сурово припечатал Мэй взором и повернулся к нам:
— Ну, бабушка действительно слегка перегнула палку, но ведь и мальцу не стоило обвинять ее во лжи, верно?
— Мы просто торговались, — влез я. — Имел место быть обычный процесс торговли, в процессе которого стороны путем взаимных уступок определяют цену, соответствующую количеству и качеству исходного товара.
Мужик слегка изменился в лице и откашлялся еще раз. Не ожидал от мальчишки.
— Последствий и вреда колдовство Мэй не принесло. Тем не менее, в качестве извинения за причиненное неудобство она готова выплатить виру. Готова, я сказал! Незначительную. Ну, скажем, один предмет из товара на лотке?
— Три предмета, — отреагировала мама.
— Слишком много! Один!
Видя, что спор вошел в цивилизованные рамки и ничего интересного больше не будет, толпа принялась рассасываться. Надо сказать, местные обладают большим опытом по части разруливания сложных ситуаций. Иначе им не выжить, погрязшим в нищете и под постоянным прессингом властей.
Мы со старухой продолжали переглядываться.
— Научи меня, — наконец, сформулировал я невнятные ощущения, исподволь подталкивавшие к действию несколько последних минут.
— Не пойдет, — прищелкнула языком Мэй. — Учеба дороже стоит.
