Что делать? - Владимир Алексеевич Колганов
— Ладно, Сеня! Давай прикинем, как можно это дело разрулить.
Снова сели на лежаки, и Забродин предложил вариант выхода из безнадёжной ситуации:
— Вот если бы изменить конституцию и учредить пост вице-президента…
Пеструхин такого поворота в дискуссии не ожидал, поэтому сразу замахал руками, демонстрируя своё несогласие, а потом высказал убойный контраргумент:
— Кондратий, ты меня совсем за лоха держишь? Ведь случись что со мной, ты же на пять лет, то есть до следующих выборов, станешь законным президентом.
— Так ведь все под богом ходим! Ну и под конституцией, само собой.
— Не-е-ет, братец, так не пойдёт! Если ты дашь дуба, депутаты выдвинут несколько кандидатур на пост спикера, обсудят их в комитетах и комиссиях, затем состоится пленарное заседание, следом за ним выборы… Словом, всё будет в соответствии с принципами демократии. Ну а если я помру, тогда раз — и ты сразу в дамках…
Забродин не дал договорить:
— Постой-постой! Почему это ты помрёшь, а я должен дуба дать? Мы оба чиновники высшего разряда, и в этом смысле права у нас должны быть равные.
Пеструхин снова поднялся на ноги и, подбоченясь, возопил:
— Это с какой же стати? Я глава всея Руси, а ты…
Забродин не стал дожидаться, когда ему укажут место, и встал в позу невинно пострадавшего от произвола действующей власти:
— Вот ты как заговорил! — и уже направляясь к выходу с пляжа, прокричал: — А не пошёл бы ты, Сенечка, куда подальше вместе со своей Администрацией!
Вполне резонно, что в ответ послышалось что-то вроде эха:
— Как был Кондрашкой недоделанным, таким ты и останешься! Тоже мне, поволжский хан.
Глава 6. Не шантажом, так катаньем
«Не начинать же с ним войну! Тем более, что министр обороны снова где-то прячется — говорят, что улетел в Карелию уток пострелять, а мобильник отключил». Такие мысли крутились в голове Пеструхина, но им так и не нашлось логического применения, поскольку снимать министра с должности себе дороже выйдет — ещё неизвестно, как отнесётся к этому генералитет. Решил вызвать «на ковёр» начальника Генштаба. Тот, как ни странно, не заставил себя ждать, так что ещё сохраняется надежда, что в военном ведомстве найдётся хоть один человек, способный ответить на вопрос: способна ли армия прекратить поползновения регионов к отделению от Центра?
Начальник Генштаба вошёл в кабинет чеканя шаг, встал навытяжку и, мысленно приложив руку к козырьку воображаемой фуражки, отрапортовал:
— Товарищ главнокомандующий! Докладываю, что вооружённые силы стоят на страже Родины, перевооружение армии идёт по намеченному плану, все заданные сроки мы выдерживаем. Если кто-то волынит, отправляем в штрафбат на перевоспитание. Других замечаний нет.
— Товарищ генерал!.. Тьфу, чёрт! — Пеструхин не служил в армии, но тут перед лицом трёхзвёздного генерала на мгновение почувствовал себя мобилизованным, однако быстро вернулся в текущую реальность: — Панкрат Петрович, я прошу ответить на простой вопрос: если отдам приказ двинуть войска на Самару, вы готовы выступить в поход.
— Войска двинем, товарищ президент!.. Но не готовы.
— Это как это?
— К примеру, полушубков не хватает…
— Так ведь лето на дворе!
— А если эта заварушка до зимы затянется?
«Тоже верно. Знает генерал своё дело, но и я не прост».
— Ну а когда американцы нападут, будете ссылаться на нехватку рукавиц?
— С этими управимся до осени. Войска РВСН всегда на боевом дежурстве, хоть сейчас готовы выполнить приказ.
«Этого ещё не хватало! Нет, от меня такого приказа не дождётся — даже если выживу, вклады в зарубежных банках пропадут. А потому воевать с Америкой нет никакого смысла. Но с Самарой-то почему нельзя?»
— Я вот чего не понял, Панкрат Петрович. Наши сухопутные войска боеспособны или нет?
— Так точно, товарищ президент!
— Так точно да или так точно нет?
— Как прикажете.
Уже когда генерал покинул кабинет, Пеструхин тщательно обдумал ситуацию и пришёл к следующему выводу: «Нет, при таких генералах воевать нельзя, себе дороже выйдет. Сегодня у них полушубков не хватает, завтра обнаружится, что нет подков на жеребцах, а перед самым боем выяснят, что сабли не заточены». Решил вызвать на доклад главу Росгвардии.
— У тебя-то всё в порядке?
— Да как всегда.
— То есть?
— Грудью готовы стать на защиту правопорядка. Если демонстрацию или митинг несогласных надо разогнать, выполним приказ.
— Ну а Самару с ходу взять слабо?
После краткого раздумья генерал так сформулировал ответ:
— Если нас перцовым газом обеспечат в достаточном количестве, тогда не только город, всю Самарскую губернию погоним за Урал.
«Да уж, этому только прикажи, он всю страну поставит на колени. Вот только что будет, если газ на сопредельные территории пойдёт, на Казахстан и в Турцию. Тогда хлопот не оберёшься!»
Казалось бы, ситуация сложилась безнадёжная, но тут нежданно-негаданно в голове Пеструхина возникла гениальная мысль, словно бы внутренний голос подсказал: «А что если…» Тут же вызвал директора ФСБ, и вот уже сидят друг напротив друга:
— Ерофей Кузьмич! У тебя есть материалы на руководителей приволжских губерний?
— Да почитай на каждого найдётся компромат. Кто-то данью обложил несколько компаний, кто-то сам рулит крупной фирмой, хотя владелицей записал дочь-студентку или троюродного дядю. А есть и такие, что крышуют сеть подпольных борделей и казино…
Пеструхин от радости аж подпрыгнул на своём рабочем месте:
— Так это же замечательно! Ерофей Кузьмич, немедленно бери их в оборот, и чтобы завтра же заявили о своём отказе от учреждения независимой республики. А Забродина пусть выдворят с территории Поволжья, и чтобы духу его там больше не было!
Глава ФСБ смотрел на президента, не скрывая удивления, а потом спросил, чуть приглушив свой голос:
— Семён Иваныч! А зачем так сложно? У меня же и на самого Забродина есть компромат…
Возникла пауза, в течение которой Пеструхин пытался сообразить, кто главный в этом кабинете — он сам или же тот, что сидит напротив? «Ведь если есть материалы на Забродина, наверняка есть и на меня, однако напрямую о том спрашивать нельзя — сразу поставлю себя в зависимое положение. Так что же делать? Сегодня глава ФСБ надавит на главу Госдумы, но где гарантия, что дальше не пойдёт? Пожалуй, тут не обойтись без издания секретного указа о неподсудности высших чиновников государства. За рубежом такое правило давно уже негласно действует, а чем мы хуже? Только ведь главе ФСБ этого не объяснишь, хотя наверняка
