Галич Александр - Александр Аркадьевич Галич
Люба(тихо). Андрей Николаевич…
Гришко. Д-да?
Люба. Вы действительно твердо решили ехать?
Гришко. Твердо! Я не с-сдамся… Не х-хочу… Я слишком много думал о вас, и я не сдамся! Я б-буду б-бороться.
Люба(улыбаясь). Бороться? Да за кого же бороться, Андрей Николаевич?
Гришко. За в-вас! За в-вас и за в-вашу… Да, да, довольно!.. За в-вас и за в-вашу…
Молчание. Люба неожиданно решительно подходит к Гришко, целует его и убегает.
(Дико вскрикнул.) Люб-ба! (Убегает следом за ней.)
Занавес открывается. Тот же номер. Полузакрытые шторы. Свертки и портфели на столе. Три человека, завернутые с головою в одеяло, лежат на кроватях. Мирный сон. С оглушительным грохотом распахивается дверь. На пороге стоит сияющий Дюжиков. Руки у него заняты свертками, из которых подозрительно торчат горлышки бутылок. За его спиной видно веселое лицо Дуни.
Дюжиков(громким голосом). Друзья! Вставайте! Побудка! Подъем! Сейчас мы, черт побери, выпьем с вами за ваше здоровье, за наше здоровье, за здоровье всех тех в нашей стране, для кого не существует чужого дела, чужой радости, чужой беды!.. Дунечка, давайте за этот стол!
С кроватей поднимаются три головы с всклокоченными от сна волосами. Три незнакомых человека смотрят на хлопочущего Дюжикова.
Человек с бородой. Граждане, что этому сумасшедшему здесь надо?
Дуня. Ой! (Быстро становится лицом к стене.)
Дюжиков(вглядываясь). Фу ты… Не в тот номер попали? (Озирается.)Нег, вроде тот… Что же это такое?
Моряк. Вот именно, что это такое? Приехал в командировку, хотел отдохнуть перед деловым днем, и вдруг — на тебе…
Узбек(широко улыбается). Еще с женой пришел… Ну, садись, гостем будешь!
Дюжиков(бормочет). Извините, товарищи. Здесь наши друзья жили…
Человек с бородой. Ну и что?
Дюжиков(оживляясь). А ничего! Правда, ничего такого особенного не случилось! Понимаете, еще вчера я с ними даже не был знаком, а уже сегодня они целый день работали для Таймыра…
Моряк. Для чего?
Дюжиков. Для Таймыра. Полуострова. Для стройки, которую мы…
Человек с бородой. Ну и что?
Дюжиков. Ну и сделали все, что надо.
Моряк. Правильно. А чего ж шум поднимать?
Дюжиков. Да я с ними выпить хотел на прощание. Друзья ведь.
Человек с бородой. Ну и выпей.
Дюжиков. Так их нет.
Моряк. Что ж ты хочешь от нас, чудак? Их нет, давай в таком случае пей с нами.
Человек с бородой. Граждане, это правильная идея… А?
Моряк. А чего ж? Они были — они помогли, мы были бы — мы бы помогли, о чем речь?
Узбек. А у меня урюк есть…
Человек с бородой. Подъем!!!
Все поднимаются на кроватях, завернутые в одеяла.
Дюжиков(радостно). Дунечка, давайте, можно смотреть — они завернутые.
Дуня оборачивается, хохочет. К ее смеху присоединяются остальные. Летят пробки из бутылок. Распахивается дверь, и появляется шумная и возбужденная компания: Кирпичников с женой, дедушка Бабурин, Люба Попова, Гришко и Дежурная.
Кирпичников. Нет, нет, нет, это чудовищно! Мы его ждем, волнуемся, ищем по всем отделениям милиции, а он, изволите ли видеть, кутеж здесь устраивает! А? Хорошо хоть нам товарищ дежурная сказала, что вы явились уже…
Дюжиков(радостно). Товарищи… Товарищи дорогие! Входите, знакомьтесь — это мои новые друзья… А это мои старые друзья… А мы с Дуней ничего понять не могли: куда все подевались?
Дежурная. Согласно обещанию, администрация тринадцатого этажа предоставила всем гражданам, проживавшим в общежитии, отдельные номера!
Дюжиков. Вон что?!
Дедушка. Значит, товарищ Дюжиков, разрешите доложить…
Дюжиков. Потом! Все доклады потом… сначала выпьем! А вы, Дунечка, вы вместо тоста спойте нам ту, дорожную… И давайте, друзья мои, за нас, за друзей! (Поднимает, стаканчик из пластмассы, который служит обычно командированному для всех его нужд.)
Дуня (запевает).
Нам ли дружба, друзья, в обузу?
По стаканам вино разлей!
Поезда по всему Союзу
Закадычных везут друзей!
Так шагай же, шагай прилежней,
Слушай птиц перелетных клич.
Выше голову, друг приезжий,
В это утро и ты — москвич!
Все подхватывают припев.
Сколько дальних перегонов,
перегонов, перегонов…
Под вагонами колеса — стук да стук!
Сколько было у вагонов, у вагонов, у вагонов,
Сколько было у вагонов ожиданий и разлук!
Оседают дыма клочья
На песок, на листву.
Мчится поезд днем и ночью
На Москву, на Москву!
Занавес.
БЛОШИНЫЙ РЫНОК
Написано в эмиграции. Первая часть опубликована в журнале «Время и мы», № 24–25, 1977—78 гг. Судьба второй части неизвестна.
_____
Почти фантастический, но не научный роман
Автор считает своим долгом предупредить читателей, что
