В. Артемов - Остроумие мир. Энциклопедия
— У тебя есть невеста, а я привез ей жениха, — объявил государь хозяину.
Заметив, что гордый боярин оскорбился предложением, царь добавил:
— Ты знаешь, что я его люблю и что в моей власти сравнять его с самыми знатнейшими вельможами. Отныне он жалуется чином бригадира и богатыми волостями.
Пришлось покориться желанию царственного свата, и скоро графиня Марья Андреевна стала супругою Румянцева.
* * *
В числе дворян, отправленных Петром за границу для обучения морским наукам, находился некто Спафириев, при котором неотступно во все время его учения состоял дядька из калмыков, человек умный и способный. Учение не пошло впрок господину, но слуга им воспользовался вполне.
Возвратились в Петербург, государь сам экзаменовал всех возвратившихся и определял каждому должность по успехам. Спафириев почти ни на один вопрос не ответил, а что и знал, то только благодаря подсказу стоявшего сзади дядьки. Государь скоро это заметил и подозвал подсказчика к себе.
— Ты кто такой?
Тот сказал.
— Зачем же ты здесь?
— Да вот, чтобы помочь своему господину, если в чем ошибется.
— Да разве ты что разумеешь?
Калмык рассказал, каким образом он выучился наукам. Царь проэкзаменовал его и остался доволен. Он тут же записал дядьку-калмыка мичманом во флот, а его бардна под его команду простым матросом.
Впоследствии калмык этот дослужился до контр-адмиральского чина и прозывался Калмыковым.
* * *
Вернувшись из Западной Европы, Петр на первом же торжественном приеме в Преображенском стал сам резать боярские бороды и укорачивать боярские кафтаны.
Патриарх упрекнул Петра, сказав ему:
— Ты русский царь, а дома ходишь в иноземной одежде.
— На это Петр грубо ответил:
— Чем заботиться о моих портных, думай лучше о делах церкви.
Надо, впрочем, внести ясность в вопрос о резании бород. Почему это вызывало столь ожесточенное сопротивление в русском народе? Дело, оказывается, обстояло гораздо сложнее, и сопротивление было столь ожесточенным вовсе не потому, что народ был упрям в своих привычках и погряз в косности. В ту эпоху все нормальные и полноценные мужчины не брили усов и бород, а с бритыми лицами ходили исключительно пассивные педерасты, которые изображали из себя женщин даже и внешне. Так что бритый мужик попадал как бы, говоря современным языком, в категорию «опущенных».
* * *
В числе средств, которыми Петр преследовал остатки старомосковской рутины, существовали кроме беспощадно строгих наказаний еще и сатирические. Известно, например, одно из таких средств, носящее название «выкуп бороды».
Каждый раз, когда в столице давались официальные маскарады, в числе масок непременно фигурировал Нептун с длинной натуральной бородой, отращиваемой специально для этой роли по особому царскому указу.
К концу маскарада Нептун обязан был продавать свою бороду, а в покупке ее должны были участвовать все гости, не исключая дам. Каждый подходил и припечатывал к злополучной бороде морского бога сургучом сколько хотел червонцев. Тут же стоял один из гвардейских капитанов, который записывал, кто и сколько заплатил за бороду. Список представлялся государю, а потому никто на червонцы не скупился. Когда торг заканчивался, Петр собственноручно брал ножницы и лишал Нептуна его украшения. Впрочем, последний едва ли бывал в претензии, так как все припечатанные червонцы перемещались в его карманы.
* * *
Крюков канал в Петербурге был прорыт при императоре Петре I и название свое получил благодаря следующему обстоятельству. Петр Великий, покровитель наук и искусств, ежегодно отправлял за границу молодых людей для изучения той или другой науки, того или другого искусства. Таким образом, был отправлен за границу некто Никитин, подававший надежды художник.
Возвратясь на родину, в Петербург, Никитин очень бедствовал, так как общество не понимало его картины, покупателей не являлось. Узнав о невеселом положении художника, Петр I повелел ему явиться во дворец с произведениями своей кисти.
Никитин явился и увидел во дворце много собравшейся знати. Государь показал им картины художника. Несколько произведений тотчас же было куплено за ничтожную сумму. Тогда Петр объявил, что остальные он продает с аукциона. Одна была продана за двести, другая за триста.
Осталась непроданной одна картина, и государь сказал:
— Ну, господа, эту картину купит тот, кто меня больше любит.
— Даю пятьсот! — крикнул Меншиков.
— Восемьсот! — крикнул Головин.
— Тысячу! — накинул Апраксин.
— Две! — перебивает Меншиков.
— Две с половиной тысячи! — закричал Балакирев, тоже присутствовавший на аукционе.
— Три тысячи! — сказал дородный дворянин Крюков.
Государь дал знак об окончании аукциона. Картина осталась за Крюковым. Государь подошел к нему, поцеловал и сказал, что в награду за поддержку художника Никитина канал, прорываемый в Петербурге, будет называться именем Крюкова.
* * *
5 ноября 1704 года Петр заложил в Петербурге Адмиралтейскую верфь. При заложении находившийся в русской службе голландец, якорный мастер, представил государю одного из своих русских учеников как наиболее способного, объявил его своим подмастерьем и просил о прибавке ему жалованья. Государь ничего не имел против прибавки, но просил мастера последить еще за новым подмастерьем, чтобы вполне убедиться в его умении.
Через некоторое время подмастерье сам подал государю просьбу об обещанной прибавке. Петр милостиво принял просьбу, но, прочитывая ее, увидел, что подмастерье, хвалясь своим искусством в ковке якорей, прибавлял, что теперь государь не имеет нужды в голландце-мастере и может ему отказать и таким образом сберечь платимое ему большое жалованье.
Великий государь считал неблагодарность одним из самых презрительнейших пороков и потому сильно прогневался на просителя, бросил бумагу ему в лицо и грозно сказал:
— Негодный человек! Это ли твоя благодарность твоему добродушному мастеру и благодетелю, который не только тебя обучил, но еще и мне столь усердно одобрял и просил о прибавке жалованья? Никогда я его не отпущу из моей службы, покамест сам он от нее не откажется. А тебе, неблагодарный раб, не скоро еще придется получать прибавку к жалованью.
Потом велел этого подмастерья перед всеми его товарищами и учениками высечь и отослать на другой якорный завод.
* * *
Как-то небогатая вдова одного заслуженного чиновника долго ходила в Коллегию и в Сенат с просьбою о выдаче ей пенсиона за службу ее мужа, но ей всегда отвечали: приди завтра!
Шут Балакирев узнал об этом и на другой же день, нарядив ее в черное платье, нашил на платье бумажные ярлыки с надписью «приди завтра» и в таком наряде поставил ее в сенях, через которые должен был проходить император. Это явление обратило внимание монарха, и он спросил, что это значит.
— Завтра узнаете, ваше величество, — сказал бывший тут же Балакирев.
— Я хочу знать сегодня, а не завтра.
— Невозможно, государь, приди прежде в Сенат да спроси, государь, секретаря, и если он не скажет тебе завтра, так сегодня узнаешь, что это такое.
Император догадался, пошел в присутствие и грозно спросил секретаря, о чем просит женщина в черном платье. Секретарь побледнел и признался, что давно уже ходит эта вдова, но что ему не было времени доложить об ее деле.
Государь приказал отдать вдове все годовое жалованье секретаря.
После этого происшествия ни в Сенате, ни в Коллегии долго не было слышно: приди завтра.
* * *
После взятия Азова армией генерала Громова, в которой сам царь занимал простое офицерское место, Петру приносили поздравления с победой и хвалили его мужество.
— Не я победил, — отвечал царь, — а корабли; но если с малым количеством мы сделали много, что же будет с большим? Поэтому я решился учредить флот из 60 кораблей, который, с Божьей помощью, надеюсь устроить в три года; я сам буду смотреть за работами. На свой счет я построю 10, на счет патриарха — 6, на счет духовенства — 5, на счет бояр — 34 и на средства городов — 5.
Действительно, через три года у русских было 66 кораблей и несколько тысяч пушек, таким образом, начало русского флота было положено в 1696 году, в честь чего и была выбита медаль с надписью: «Что задумал, почитай совершенным».
* * *
Однажды во время похода солдаты у котлов ели кашу. Один из них громко выражал неудовольствие по поводу прогорклости крупы.
— Вот какую кашу дают нам за нашу службу! — говорил он.
Петр проходил в это время мимо, услыхал слова солдата и подошел к котлу.
— Хлеб да соль, товарищи!
— Хлеба кушать милости просим.
Царь взял у ближайшего ложку и, как бы ничего не замечая, сказал:
