Борис Егоров - Сюрприз в рыжем портфеле (сборник)
Таинственный звонок
История великого гидростроительства
Дипломатия Оглоблиной
Трое веселились — Груздев, Шалый и Малый.
Им было очень смешно.
— Ха-ха-ха! Ххх-ах! — закатывался Пётр Филиппович. — Ну-ка, Шалый, повтори. Значит, так: в палате лежали инфарктники…
— Да-да, — продолжал Шалый, — Лежат, смотрят в потолок, шевелиться им нельзя, друг друга не видят. Знакомятся заочно. Директор промтоварного магазина поведал, как он обкрутил ревизора. А когда им разрешили поворачиваться, то он увидел, что его сосед по койке и есть этот ревизор. И тот его узнал. У обоих сразу — бах! — и по второму инфаркту! Ха-ха-ха!
— А вот тоже абсолютный факт, — перенимает эстафету Малый. — В нашем универмаге есть сберкасса. Кто— то получил выигрыш пятьдесят рублей. И вдруг по радио объявляют; «Товарища, которому только что оплачен выигрыш по трёхпроцентному займу, просят подойти к окошку сберкассы». Товарищ, конечно, не подошёл, дал дёру. А оказывается, ошибка получилась ему пятьсот рублей полагалось. Вот дурак!
— Ну, ребята, теперь за дело, — призвал Груздев.
Шалый и Малый умолкли.
— За дело, — повторил глава УКСУСа. Вы не так схему начертили в прошлый раз. Ты, Шалый, напутал с кружочками, а ты, Малый, с усиками. Но ладно, оставим: у меня есть новый проект. Что мы в прошлый раз решили сделать с отделом координации?
Шалый и Малый заглянули в бумагу и ответили:
— Слить с транспортизацией.
— Не надо. Разбить!
— Почему?
— Целесообразно.
Могучее это слово — «целесообразно»! Если ответить «так будет правильно», «так неправильно», «хуже», «лучше», опять могут спросить: «Почему?» После ответа «целесообразно» или «нецелесообразно» вопросов не бывает.
Груздев сделал паузу, подумал.
— Куда дели архив?
— Отобрали у хозчасти и передали канцелярии…
— Опять не то: архив отдать общему отделу, а хозчасть подчинить канцелярии. Понимаете почему?
— Нет.
— Эх вы, деятели! Будет укрупнённая единица. Вовремя укрупнить — большое дело.
— Пётр Филиппович, а как с экспедицией? Мы её влили в отдел корреспонденции…
— Не надо.
— Почему?
— Пусть отдел корреспонденции будет разукрупненной единицей. Своевременно разукрупнить это много значит. Опять же целесообразно!
Я хочу воспользоваться этим словечком и сказать читателю: а теперь, видимо, целесообразно поближе познакомиться с товарищем Груздевым, а заодно и с его боевым заместителем Чарушиным. Заодно потому, что они олицетворяют собой едииство противоположностей.
Груздев тёмноволос, чуть полноват и жизнерадостен. Очень любит посмеяться; любит перестраивать аппарат своего учреждения.
И ещё Груздев любит мечтать.
Но это далеко не всё. Пётр Филиппович но такой простои сатирический персонаж, который можно изобразить двумя-тремя красками.
Разве полон будет его портрет, если не сказать, что ему весьма симпатизируют женщины?
И вообще с первого взгляда он нравится всем, особенно в компаниях. Пётр Филиппович и выпить в меру может хотя для него мера эта немалая, и разговор поддержать про то про сё. Особенно на экономические темы. Тут ему и карты в руки: ведь он кандидат экономических наук.
Груздев мягок в поведении и часто обращается к своим собеседникам в подчёркнуто предупредительной манере: «позвольте вам заметить», «смею вас уверить».
И если он скажет: «смею вас уверить, вы ни черта не понимаете в этом вопросе», то это уже не звучит грубо.
Конечно, бывает Пётр Филиппович даже несправедливым, даже жестоким, но подобные качества его опять— таки не бросаются в глаза.
В глаза бросаются эти качества у другого человека — у Чарушина.
Уезжая в отпуск, Пётр Филиппович имеет обыкновение решать вопросы об увольнениях. Едет Груздев в поезде Лесогорск — Гагра, любуется пирамидальными тополями из окна вагона, а Чарушин тем временем вызывает уволенных: так, мол, и так, оформляйте «бегунок»…
Обиды обрушивались на Чарушина.
После схватки с Чарушиным пострадавшие шли, как и полагается, к Гречишниковой: «А знал ли местком?»
Но местком всегда знал. Разве допустит Груздев такую оплошность, чтобы не посоветоваться с месткомом?
Груздев был удачником, счастливчиком.
Сколько учреждений он возглавлял! На каких только капитанских мостиках не стоял! И никогда не попадал в шторм, грозивший выбросить на рифы. Так что на служебном удостоверении Петра Филипповича Груздева в графу «действительно по…» смело можно вписать: «жизненно». Действительно пожизненно!
На долгие годы — высокий пост, до конца жизни спецбифштексы из спецстоловой и спецвнимание спецтераповтов из спецполиклиники.
Штат УКСУСа Пётр Филиппович подбирал сам, лично, и многие из сотрудников были ему обязаны регулярной зарплатой, непротекающей крышей и добротным канцелярским столом. Он умел находить на редкость преданных людей. Но главной его находкой был, конечно, Чарушин.
Биография Чарушина трагична.
Когда-то в молодые годы он с отличием окончил рыбный институт. Но всем данным, из него Вышел бы хороший мастер но выращиванию молоди частиковых пород.
Но по специальности Чарушину работать не дали. Его выдвинули в райком комсомола, потом — в райисполком. К рыбам он так и не вернулся, а имел дело с людьми. И не очень ладилось у него это дело,
Ах, зачем он вышел на номенклатурную орбиту! Его старались держать на этой орбите, как маленькую руководящую плакетку, а он неизменно сгорал, как метеорит.
Злой рок не отставал от него ни на шаг. И странная вещь: что бы Чарушин ни задумал — все его действия обращались в конце концов против него самого. Даже побриться захочет — порежется.
Когда Чарушина перевели в «Гортоп», дровяное царство ему пришлось по душе. Он решил надолго утвердить здесь свою власть, а для этого добился, чтобы парторганизацию «Гортопа» выделили из исполкомовской, сделав самостоятельной. Так удобнее. В большой парторганизации его и прижать могут. Кто он там для всех прочих? А здесь он — начальник. Если и случится что — сора из избы не вынесут…
И вдруг вынесли. На отчётно-выборном собрании несколько человек внятно и убедительно сказали, что товарищ Чарушин успел нарубить дров. Правда, кандидатуру Чарушина единодушно выдвинули в списки членов партбюро. Но при тайном голосовании столь же единодушно провалили.
После этого Чарушин был снят как лишённый доверия партийной организации. Опять всё повернулось против него.
Нет, лидера из Чарушина не вышло. По причине нервной впечатлительности ему еженощно стали сниться путаные многометражные сны. Он поблек и завял. И от всей прошлой его деятельности остались только выговоры, которые висели на нём гроздьями, как виноград.
Тогда-то и пригласил его к себе Пётр Филиппович.
Груздеву нужен был такой заместитель, которому деться больше некуда. Этот «зам» будет кротким и послушным. Он никуда не станет рваться и не попытается подсидеть начальника. Он покорно и безропотно понесёт свой заместительский крест.
Груздев в Чарушине не ошибся.
Когда в УКСУСе случалась какая-либо неприятность, Пётр Филиппович сокрушённо мотал головой:
— Ай-яй-яй… Просмотрел это дело Чарушин. Я ведь ему поручил. И как можно было такую бумагу подписывать?
Справедливости ради надо сказать, что все бумаги в УКСУСе подписывал обычно не начальник, а зам. Так что неправильного документа, даже по теории вероятности, Груздев завизировать не мог никак.
Чарушин был для начальника громоотводом и на собраниях. Груздев публично стегал его перед массами, и в такие минуты курьер Полина, сидевшая обычно в заднем ряду, говорила сама с собой:
— Начальник у нас хороший, только заместитель плохой.
Но Чарушин критики Груздева не боялся, он к ней привык и знал: попробуй кто-нибудь другой его обидеть — Пётр Филиппович станет на защиту.
И вот УКСУС, возглавляемый двумя бесстрашными капитанами, идёт к своему юбилею.
Председатель юбилейной комиссии Чарушин, а по Груздев. Из вышеизложенного вполне понятно почему.
— Ну, как вы там двигаете работу? — интересуется Груздев.
— Двигаем, — отвечает Чарушин. — Ромашкин наводил сегодня справки, где наши бывшие трудятся. Чтобы на юбилей пригласить.
— Зови его ко мне, а сам иди приказ дописывать.
… Груздев встретил Ромашкина широкой улыбкой и крепким отеческим рукопожатием.
— Привет члену юбилейной комиссии! Как дела, молодёжь?
— Да вот сидел на телефоне. Потом в адресном столе был. Разыскивал бывших сотрудников…
— Ну, и где нашёл?
— Один в Казахстане, на хлебе, другой — в Бодайбо на золоте, третий — в Кузбассе, на угле…
— Да, да, любопытно, — улыбнулся Груздев. — Каких людей воспитал УКСУС! Смею вас заверить…
