Борис Егоров - Сюрприз в рыжем портфеле (сборник)
— Ох, господи! — произнесла Анна Гавриловна. — Хорошо хоть живой!
Ей вспомнились слова Кутайсова: «Мы тебя поднимем на ноги!»
1961
СОН ИВАНА ИВАНОВИЧА
С вечера Иван Иванович съел три порции шашлыка. Шашлыки были очень острые, и он запил их двумя бутылками боржома. Видимо, ото и было причиной того, что ночью Ивану Ивановичу приснился страшный сои.
У каждого сны свои. Домашним хозяйкам снятся подгоревшие пироги, студентам — полный провал на экзаменах, управляющим домами — течь в крышах.
Бывают, конечно, и радужные варианты. Тогда всё выглядит наоборот: и пироги не подгорели, и экзамены сданы на пятёрки, и крыши, как ни странно, не протекают. Но мы творим о снах кошмарных, поэтому радужный вариант здесь отпадает.
Ивану Ивановичу приснились торговые автоматы: он был работником управления торговли и отвечал за автоматизацию.
А сон был такой.
Сидит Иван Иванович в своём родном, привычном кабинете, настроение у него весёлое: автоматов кругом полным-полно. Дверь вдруг открывается. В кабинет входит мужчина. Солидный такой и одет… Впрочем, как он одет, этого Иван Иванович не помнит. Сны тем и отличаются от кинофильмов, что в них кое-что бывает расплывчато.
— Здравствуйте, — говорит мужчина. — Будем знакомы. Я Потребитель.
— Садитесь, — отвечает Иван Иванович. — На Потребителя и работаем. К нему и прислушиваемся.
— Сегодня вы будете не прислушиваться, а слушаться, — произносит Потребитель волевым голосом гипнотизёра. — Вы отправитесь в путешествие по городу и весь день будете пользоваться только автоматами. Раз, два…
И вот уже Иван Иванович бредёт городскими улицами. День жаркий, и очень, хочется пить. Около входа в сквер стоит целая батарея автоматов с газированной водой. А рядом — старый сатуратор и за ним тётя в белом халате. Торгует тоже газированной водой.
Для того чтобы получить стакан воды, надо опустить в автомат трёхкопеечную монету. Как на грех, у Ивана Ивановича были одни пятачки.
— Разменяйте, пожалуйста, — обратился он к газировщице.
— Ты что, из автомата хочешь пить? — спросила она тоном, полным ненависти. — Менять не буду. Если хочешь, бери у меня.
— Разменяйте всё-таки, — попросил Иван Иванович.
— Сказала: бери у меня. И так план не выполняю…
— А зачем же вы здесь сидите, коли рядом автоматы?
— Как зачем? Смотрю по совместительству, чтобы стаканы не украли…
Иван Иванович вспомнил, что он может пользоваться только автоматом, и побрёл дальше. Перед взором его возник павильон «Воды — вина». Автоматы с водой были выключены, зато винные работали исправно.
Дым в павильоне стоял, как и полагается, коромыслом. Посетители нежно объяснялись друг другу в любви и в приподнятом тоне рассказывали о своих житейских подвигах.
— Почему у вас так много пьяных? — спросил Иван Иванович у работницы павильона.
— А я что? Отвечаю за них? — ответила она вопросом на вопрос. — Раньше было меньше.
— Когда это «раньше»?
— А когда автоматов не было. Тут дядя Петя торговал. Бывало, если он видел, кто-то выпил лишнее, говорил: «Нет, дорогой, я тебе больше не отпущу…»
А автомат, он человека не понимает. Сколько хочешь даёт.
Ну, это вопрос частный, — сказал Иван Иванович, — Автоматы нужны для того, чтобы быстрое и дешевле об служить потребителя…
— Какой уж там дешевле, — скептически заметила работница павильона, — Раньше дядя Петя с мензуркой стоял, а я посуду мыла. А теперь тут и заведующий сидит, и два механика но автоматам — потому они портятся часто, — и кассирша, и я же, обратно, осталась…
Иван Иванович продолжил своё путешествие и через несколько минут оказался в «Закусочной-автомате». К этому времени он хотел уже не только нить, давал знать себя и голод. Однако, чтобы утолить его, потребовалось немало времени. У автомата с бутербродами и сосисками не было почти никого, зато в кассу за жетонами стоял длиннющий хвост.
«Получается то ж на то ж, — мысленно заключил Иван Иванович. — Всё равно что к буфетчице стоять, что к кассе… С автоматами в общем не быстрее, чем без них».
Он мужественно дождался своей очереди; заветный жетон на сосиски был наконец в его руках.
Казалось бы, всё, но сосиски он получил не сразу. Опустил жетон, а долгожданное блюдо появляться но торопилось. Иван Иванович несколько раз нажал аварийную кнопку и, убедившись в том, что она не помогает, деликатно постучал по кожуху автомата. После этого задняя стенка сосисочного агрегата неожиданно открылась и перед Иваном Ивановичем возникла разгневанная физиономия человека в поварском колпаке.
— Чего стучишь, нахал?
— Мне бы сосисок и жалобную книгу…
— А на кого жаловаться хочешь? Тут автоматы… Кончилось ваше время. Это не то что раньше — на буфетчицу писать.
— Конечно, верно, — согласился Иван Иванович. — Автоматы не грубят и не обвешивают, но работают плохо.
— Такая уж техника. Сами маемся.
Кое-как закусить удалось. Конечно с помощью человека в поварском колпаке. Но тут появилась новая потребность: «Эх, покурить бы!»
— Где тут автоматы с папиросами? — спросил Иван Иванович проходившую мимо женщину.
— А вон, в гастрономе.
Гастроном оказался закрытым на обед.
И опять подумал Иван Иванович: «Если гастроном открыт, я и так куплю папиросы, без автомата, в штучном отделе. И даже сортом лучше. А автомат — он ведь нужен на всякий пожарный… Но его почему-то упрятали в магазин. Нет чтобы на улицу выставить…»
По соседству с гастрономом был другой магазин, галантерейный. Галантерейщики с планом, видимо, не справлялись и торговали без перерыва.
Нет ли в вашем магазине автомата? — спросил Иван Иванович продавца.
— Как же, есть. Одеколонный.
— И многие им пользуются?
— Нет, только мальчишки. Ради озорства. Кто ещё найдётся, чтобы на него дешёвым одеколоном плюнули?… Целый год эта бандура на стенке висит, и всего три флакончика распродали.
— Не оправдывает?
— Какой там оправдывает! Больше двух с половиной тысяч в старых деньгах, стоит.
— А зачем же вы взяли её?
— Как зачем? По развёрстке. Обязали. Говорят: «Вы что, против автоматизации?»
Иван Иванович опустил монетку, и автомат сработал: лицо его оросилось противнейшим одеколоном.
Когда Иван Иванович сел в троллейбус, от него шарахались. Правильно в общем шарахались: если занимаешься автоматизацией, то делай это не ради моды, а для пользы дела. Иначе от всей этой затеи пахнет очень дешёвым одеколоном.
К сожалению, до этой мысли Иван Иванович не дошёл: он проснулся. А сон-то ведь был прямо в руку.
1961
ПРОСТО ЛЮБОВЬ
Сколько уж говорили и писали о том, как трудно понять сердце женщины. И всё-таки к разговору об этом приходится возвращаться. Жизнь заставляет. Впрочем, утомлять вас рассуждениями я не собираюсь. Мне и самому тут многое неясно. Просто хочу рассказать, что произошло со студенткой нашего филологического факультета Аней Зябликовой. С нею и с некоторыми товарищами, которые самоотверженно пытались штурмовать её сердце.
Если вы когда-нибудь учились в институте или университете, то вы знаете: на каждом курсе, на каждом факультете или отделении есть одна девушка, которая пользуется особым вниманием мужской части коллектива.
Ей не дают скучать и находиться в одиночестве. Когда во время перерыва эта девушка стоит в коридоре, то самый ярый энтузиаст научного студенческого общества подходит к ней, чтобы побеседовать о проблемах науки, а член профкома — о сборе взносов. Разумеется, и наука и профсоюзные взносы — это только предлог.
Галантные юноши заранее занимают для неё место в аудитории. Причём оказывается, что таких мест забронировано пять или шесть одновременно. А случись вдруг, что она пропустила лекцию, студенты с подчёркнутой готовностью предлагают ей свои конспекты.
Словом, её уважают. Её любят. Некоторые даже чересчур. А она никому заметного предпочтения не отдаёт. И поэтому те, которые чересчур, глубоко страдают.
Вот такой девушкой на нашем факультете и является Аня Зябликова. А уж если говорить о страдающей стороне, то в первую очередь надо назвать Виктора Соседкина.
Сначала поведение Виктора ничем не отличалось от поведения других поклонников Ани — обычных, умеренных поклонников, ещё не потерявших головы. Он весело болтал с ней в перерывах, старался обеспечить Ане поудобнее место в аудитории и пораньше занять очередь в библиотеке.
После окончания лекций Аня выходила из подъезда и шла всегда направо, к троллейбусной остановке, а Виктор — налево, к метро. Но вот маршрут его изменился. Виктор тоже стал ходить направо. По этому поводу некоторые шутили: Соседкин переселился в другой район. Другие уточняли: не он переселился, душа его изменила место жительства.
