Константин Мелихан - Рассказы
Пациентка. Чувствую сейчас себя хорошо. Можно даже сказать – удовлетворительно.
Ведущая. А как попали в наркологический стационар?
Пациентка. В наркологический стационар я попала по ходатайству нашего коллектива. Наш коллектив дружный, отмечаем вместе все праздники, именины, указы правительства.
Ведущая. А с чего все началось, Нина Степановна? Как начали выпивать?
Пациентка. Началось все с первой рюмки.
Ведущая. А потом, вероятно, пошли стаканы?
Пациентка. Да. Потом – стаканы. Потом – бутылки.
Ведущая. И таким бразом, вы пристрастились к спиртному, начали выпивать?
Пациентка. Да. Начала выпивать. Пристрастилась.
Ведущая. Иными словами, стали пьяницей?
Пациентка. Да. Стала настоящей пьяницей. Алкоголиком.
Ведущая. А бросить самой, наверно, не хотелось?
Пациентка. Да, конечно. Кто ж сам будет бросать?
Ведущая. Но сейчас дела, думается, обстоят по-другому?
Пациентка. Да, конечно. Дела сейчас обстоят не так. А иначе.
Ведущая. То есть раньше после работы вы сразу бежали выпить?
Пациентка. Да. А как же.
Ведущая. А теперь?
Пациентка. А теперь уже не бегу. Нога отнялась.
Ведущая. Значит, на выпивку больше не тянет?
Пациентка. Нет, не тянет.
Ведущая. Ну, хоть сто грамм! А, Нина Степановна?
Пациентка. Сто грамм?.. Нет, не тянет.
Ведущая. Честное слово?
Пациентка. Я считаю, не тянет.
Ведущая. А двести?
Пациентка. Двести – чего?
Ведущая. Вина. Сухого вина. Шампанского.
Пациентка. Нет, конечно. Не тянет.
Ведущая. А водочки?
Пациентка. Водочки?
Ведущая. Да! Хорошо очищенной.
Пациентка. Пшеничной?
Ведущая. Да. С яблочком!
Пациентка. Так откудова у вас в студии водка?
Ведущая. А вот представьте, что есть.
Пациентка. Нет, но откудова? Это ж студия, а не «Гастроном». Или мы сейчас где?
Ведущая. Ну хорошо, вот бутылка. (Достает бутылку).
Пациентка. Так это ж «Экстра»!
Ведущая. Правильно. Буквы вы различаете хорошо.
Пациентка. А как же? Я такие буквы за километр различаю.
Ведущая. А сейчас узнаем, как у вас работает обоняние. (Откупоривает бутылку). Чуете?
Пациентка. Да. Чую. Свежий запах водочки.
Ведущая. Оч-чень хорошо! А теперь проверим ваш глазомер. (Пациентка ловко разливает по стаканам). Ого! Как в аптеке! Значит, в схватке с зеленым змием все-таки победил человек?!
Пациентка. Да. Победила наша наркологическая больница.
Ведущая. И в заключение, что бы вы пожелали нашим зрителям?
Пациентка. Вашим зрителям я бы пожелала всего хорошего.
Ведущая. И, наверно, поменьше пить? А, Нина Степановна?
Пациентка. Да. Поменьше пить и побольше лечиться.
Ведущая. И последний, возможно, нескромный вопрос: куда вы сейчас идёте?
Пациентка. Сейчас я иду из больницы.
Ведущая. Вас, наверно, уже ждут?
Пациентка. Да, меня ждут друзья. Чтобы отметить мое выздоровление.
(Затемнение.). На черный свет.
Тут на днях в Куйбышевскую больницу города Ленинграда мотоциклиста привезли. Он на Таллинском шоссе в кого-то там врезался. Этого мотоциклиста на двух машинах скорой помощи привезли. Нет, верхнюю его часть сразу разыскали. Она целехонькая и невредимая на шлагбауме болталась. Но вот другую, и лучшую его часть, по всему шоссе разнесло. Вместе с мотоциклом. И их обоих, конечно, потом долго собирали. Снегоуборочной машиной. А потом в два ящика сортировали.
Ну, а склеили его моментально. Главный даже сказал: «Будет ездить!» А потом стали склеивать и мотоциклиста. И тут у них дело застопорилось, потому что у мотоциклиста не хватало кое-каких узлов. Оказалось, их по ошибке в мотоцикл впаяли. Мотоциклист-то перед аварией не предупредил, что у него в организме кое-где протезы встречаются. У него из живых органов, собственно, только почки были и ещё один узел, расположенный в центральной части туловища.
Но потом его все-таки склеили, причем незаметно вмонтировали одну деталь от мотоцикла. Но она ему как раз впору пришлась. И по душе. И главный врач после конвульсиума сказал своёму заместителю по моргвопросам: «Будет ездить! А вот жить – не уверен».
И вот лежит этот мотоциклист один в палате и вспоминает самые яркие страницы из своей автомотобиографии. «Вот, помнится, я в столб врезался. Ощущение, конечно, было. Но слабое. Потому как слабо разогнался».
И вдруг открывается дверь и входит в палату какой-то жутко обросший старикан. Мотоциклист с испугу чуть концы не отдал. А старикан говорит:
– Доброго здоровьица! У меня к вам – видите ли али нет? – махонькая просьбишка. Тут на днях моя старуха окачурилась. На этой как раз коечке, на которой вы готовитесь. Так не могли бы вы ей письмишко передать?
Мотоциклист говорит:
– Ты фто, дед?! Т луны твалилтя?!
Старичок говорит:
– Я сам с восьмой палаты. А вы, говорят, не про вас будет сказано, вскорости на тот свет отойти должны. Так не могли бы вы туда с собой письмишко захватить? Для моей супруги вдовца. А я вам за это денег немножко дам. И выпью за ваше здоровье. А если кто ещё помрет, я вам с ним посылочку переправлю с сигаретами.
Мотоциклист говорит:
– Ты фто, батя?! Где ты видел, фтобы т покойниками на то твет мативиальные теннотти отпвавляли? Ты мне уттно ткафи – я уттно певедам, твоими тловами.
Старичок говорит:
– Передавай: «Здравствуй, Любаша! А я живу по-прежнему. Сегодня с утра лил дождь. Наши выиграли у канадцев семь – один. Хлебкоробы Кубани перевыполнили план по заготовке свеклы. Желаю и тебе успехов и крепкого здоровья. Скоро буду. Дед Андрей».
Мотоциклист посмеялся над ним мысленно и тут же отошел в мир иной.
Открывает глаза и видит – какая-то старуха в белом со шваброй ходит. Он говорит:
– Дватвуйте! Вам дед Андвей пвивет певедает.
Старуха говорит:
– Какой ещё дед Андвей?
Мотоциклист говорит:
– Ит вотьмой палаты.
Старуха говорит:
– Ну, я ему сейчас покажу привет!
Только она убежала – этот старикан опять входит.
– Как, – говорит мотоциклисту, – ты все ещё здесь?!
Мотоциклист отвечает:
– Да я там уфе был. И ответ тебе пвинет. Никакого пвивета она тебе не потылает.
Тут мотоциклист опять сознание потерял.
А когда открыл глаза, видит – опять какая-то старуха в белом.
Она ему говорит:
– Поздравляю тебя с выпиской!
Мотоциклист обрадовался.
– Спасибо, – говорит, – вам, бабуля! И вам всем, людям в белых халатах!
А бабуля и говорит:
– А не передавал ли мне чего дед Андрей?
Офицер и солдат
– Кто такой?
– Солдат Небаба!
– Это я знаю. А фамилия твоя как?
– Небаба!
– Если ты ещё раз назовешь себя не бабой, то станешь сейчас не мужиком!
– Хорошо, я назову свою фамилию. Небаба – это мой псевдоним. Чтобы надо мной не смеялись. А настоящая моя фамилия – Баба!
– Почему не отдал мне честь, товарищ Баба?!
– Так я ж не девка.
– Ну, ладно, иди, Недевка! И всегда отдавай честь офицеру, дубина!
– Понял, товарищ Дубина!
– Да я не Дубина, а Полено!
Запасная книжка
Запасная книжка
Где бы я ни был, я всегда ношу с собой запасную книжку. А запасной я назвал эту книжку потому, что записываю в нее слова и мысли про запас. Авось пригодятся, когда я буду что-нибудь крупное писать: рассказ там или стихотворение.
Иногда, правда, бывает наоборот: я в нее записываю литературные отходы – то, что осталось от рассказа, когда я его сочинял. Вроде там этот кусок не нужен, а выбросить его в мусорную корзину жалко.
Мысли – как гости: один приходят неожиданно, а другие приводятся мною насильно, несмотря на их отчаянное сопротивление; одни появляются слишком рано, а другие слишком поздно; одни веселые, а другие грустные; одни умные, а другие глупые.
Я терпимо отношусь ко всяким. Глупые – зато веселые. Невеселые – зато умные. А самое лучшее – когда они умные и веселые одновременно. То есть – остроумные.
Легко ли сочинять такие мысли? Не всегда. Бывает, пока сделаешь мысль острой, голова становится тупой. Зато потом читать легко. Чем тяжелей пишется, тем легче читается.
Мысли из запасной книжки не обязательно читать с начала. Можно – и с конца. Или – с середины. От перемены мест слагаемых мыслей сумма впечатлений не меняется.
Ум делает хороших людей ещё лучше, а плохих – ещё хуже.
Страховой агент должен уметь две вещи: сначала – напугать, а потом обнадежить.
