Юмор в науке, в истории и в жизни - Александр Иванович Журавлев
Когда у него на столе появилась для подписи в печать вся книжка, он думал достаточно долго. Однако в конце концов произнес следующую речь: «Конечно, если я подпишу эти опусы, я могу и в “Крокодил” попасть. Но… если я их сейчас не подпишу, а это юное дарование станет большим писателем, представьте, как он меня опишет. Да еще посмертно. Это будет похуже “Крокодила”». И он подписал: «В печать» – и печать Главка поставил. Далеко глядел. Широкого кругозора был человек.
Итак! Путь был открыт, но проехать не удалось. Издательство отправило книжку на рецензирование высококвалифицированному биологу – «специалисту». Уверен, эту рецензию полезно прочитать всем начинающим литераторам. Ее написал профессор В. В. Алпатов, которому в то время было за 70 лет. Он имел свои твердо установившиеся взгляды на юмор.
«Отзыв на рукопись А. И. Журавлева «На стыке наук. Современная биология, сборник рассказов».
Рукопись написана для опубликования в серии «Среди природы». 11 глав рукописи содержат коротенькие рассказы, имеющие отношение к различным реальным и воображаемым проблемам.
Характер рассказов чрезвычайно необычен. Это не популярное изложение прекрасных, интересных и увлекательных проблем современной биологии, а безудержная фантастика на биологические темы. Много материала взято с потолка и противоречит твердо установленным фактам. Разберу в качестве примера несколько рассказов.
Рассказ «Магнитное поле удава». Описаны воображаемые опыты в зоопарке по проверке непроверенного факта прыгания лягушек в пасть удаву под влиянием его «магнетизирующего» взгляда. Здесь все неверно. Удавы в зоопарке лягушками не питаются. (Бразильские удавы питаются древесными лягушками. – Прим. автора). Им дают кроликов и поросят. Опыты с магнитами и удавами никто не делал. (Эти опыты ставил мой друг, кандидат физико-математических наук Ананьев П. А. В мире биофизиков такие исследования ведутся постоянно. – Прим. автора). Нелепо звучит вывод автора: «Удав действовал своими высокими моральными качествами».
Рассказ «Открытие» описывает опыты по действию магнитного поля на живые организмы. Но до сих пор магнитотропизм в биологии мало изучен и доказан. (Виноват, в 1960 году я опередил время).
В рассказе «Сила юности» описываются маловероятные опыты резистентности старых мышей к действию центробежной силы по сравнению с молодыми. Это чрезвычайно маловероятно, и многих читателей введет в заблуждение. (См.: Исследование мирового пространства / Под ред. Д.Р. Бейтса. – М.: Физматгиз, 1959. – Прим. автора).
В рассказе «Дефектоскопия» описан маловероятный случай научной работы физиков со скелетом человека из гипса вместо работы с природными костями. Физик изображен форменным идиотом. (Описана реальная ошибка физиков. – Прим. автора).
Описано содружество в работе химии, физики и биологии. Совместные работы в этих трех специальностях – комплексность исследований – дает в настоящее время очень многое и всюду широко применяется. В рассказе этому придан шутовской, издевательский характер.
В рассказе «Своевременное признание» сообщается, что 60 лет назад (теперь уже 80. – Прим. автора) в продаже не было ферментов. Это неверно. Стоит взять любой рецептурный справочник этого века дореволюционного издания и можно найти там указания на применение ферментотерапии. (Тогда непонятно, почему Самнеру дали Нобелевскую премию за выделение впервые чистого препарата фермента. — Прим. автора).
Все остальные рассказы также написаны в нелепом фантастическом стиле.
Нельзя отрицать присутствие у автора явного литературного таланта. Язык его очень жизненен, стиль занимателен.
К серии общества «Среди природы» рукопись никак не подходит. Советский читатель (наш человек) имеет право на популярные книги о природе. Такие книги в Обществе МГУ должны издавать в большом количестве. Издание рукописи не принесет никакой пользы, а скорее вред. Чтение ее вызывает чувство отвращения и неуважения к науке и ее работникам. Мне приходилось видеть книги под названием «Хочешь верь, хочешь нет», в которых сообщалось о редких и удивительных случаях, вроде рождения женщиной 7 близнецов за раз. По сравнению с рукописью А. И. Журавлева такие книги – верх научности. Содержание рукописи А. И. Журавлева похоже на содержание стихов, имевших хождение 150 лет назад:
Перед картиною Брюллова с микроскопом на носу
Дремлет спящая корова, уплетая колбасу.
Никакой речи об исправлении рукописи быть не может. Ее надо решительно забраковать и не пытаться издавать в серии МОИП и ни в каком-либо ином издательстве.
Доктор биологических наук В. В. Алпатов.
1960 год».
«Да-а!» – сказал я, прочитав это. «Да!» – сказал поддерживавший меня друг Константин Михайлович Эфрон, человек исключительно широкой эрудиции, к тому же вице-президент Московского общества испытателей природы, старейшего научного общества России, образованного в 1805 году.
И что же теперь? А вот что. Вы – кандидат наук, а он (ваш рецензент) – доктор наук. Чтобы осилить его рецензию, вам необходимо для начала стать хотя бы доктором наук.
У каждого человека есть заветная мечта. С 1960 года я мечтал опубликовать эти рассказы. Число их потихоньку росло. Их рукописи читали, и из каждых 100 человек, ознакомившихся с ними, 99 от души смеялись и требовали их опубликования. Но каждый раз на 100 человек приходился один, который, как и профессор В. В. Алпатов, был яростно против.
Только у нас в стране десятилетиями было закономерностью, что именно этот один и определял судьбу чужих, непонятных ему дел и идей и решал, что и когда должны читать остальные 99. Именно поэтому остальным 99 приходилось читать книги, двигающие вперед научную, общественную и эстетическую мысль, как, например, произведения Ф. М. Достоевского, М. Булгакова, С. Есенина, Б. Пастернака, В. Высоцкого не в ту эпоху, когда они были написаны, а с опозданием в несколько десятилетий. Механизм цензуры и анонимок задерживал на полстолетия интеллектуальное и научное развитие великого русского народа. Эти Пришибеевы действовали на всех уровнях. Чтобы взять на себя такую ответственность, надо быть либо самонадеянным идиотом, либо преступником. Самое удивительное, что при нашей многочисленности «нет им числа», ибо даже 1 % уже переваливает за миллион.
В общем, все получилось, как в той сказке о единственной фее: «Жил-был принц. И вдруг он решил жениться на красавице. Послал гонцов во все края своего королевства, чтобы всех пригласить на свадьбу. Строго приказал он гонцам прежде всего пригласить на свадьбу всех фей. Всех и пригласили, кроме одной. Она в это время была в дальней и длительной командировке. Когда эта фея вернулась и узнала, что свадьбу сыграли без нее, она страшно разъярилась. И вот она одна заколдовала все королевство».
В сказке королевство расколдовал добрый волшебник. У меня не было знакомого доброго волшебника. Просто
