Кристи Крейг - Заткнись и поцелуй меня
– То есть помогать мне ты не собираешься?
Скай подался вперед:
– Могу дать лишь один совет: скажи ей правду.
– Да я б с радостью, но она колотит меня при каждой попытке. – В голосе Мэтта слышалось отчаяние. – Может, поговоришь с ней?
– Я?
– Просто попроси ее выслушать меня. – Он встал и направился к двери, словно сбегал, опасаясь отказа. – Я твой должник.
И ушел.
Скай откинулся в кресле, пытаясь переварить просьбу Мэтта, но тут в участке поднялся очередной переполох. От крика Марты Скай вскочил, однако даже стол обойти не успел, когда в коридоре застучали шаги. Через секунду в дверь ворвался Хосе – тоже с разбитым носом.
Скай кивнул:
– Дай угадаю. Мэтт?
– Угу. Засранец врезал мне и ушел – трусливый кусок дерьма.
Сомнительно, что дело в трусости, скорее, в обозначении территории: Мария принадлежит Мэтту, и Хосе лучше отвалить. Скай вернулся к столу, опустился в кресло и протянул брату салфетки. Затем взглянул на часы.
– У тебя ровно десять минут, а потом у меня встреча.
Хосе сел, но не проронил ни слова.
– Так чего ты хочешь?
Скай посмотрел на его потрепанное лицо и почувствовал жалость к брату. А стоило вспомнить недавние слова Марии, как желудок скрутило еще сильнее.
Да уж, было время, когда Скай завидовал Хосе – родному сыну Рэдфута и Эстеллы. И пусть приемные родители никогда не позволяли ему почувствовать себя второй скрипкой, Скай порой только это и чувствовал. Брат, казалось, всегда знал, чего хочет в жизни, а вот он сомневался и в конце концов пошел в полицию. Не помогала и способность Хосе заполучать самых красивых девчонок в школе. Черт, как-то раз Скай даже позавидовал, что Мария влюбилась именно в Хосе.
Тот по-прежнему молчал, и Скай предупредил:
– Время идет.
– Это насчет Марии… и папы. – Хосе начал с того, что давалось явно легче: – Совет племени собирается заставить его жениться на матери Рамона.
– С каких пор Рэдфут делает то, чего не хочет?
– Когда это касается его ненаглядной культуры – делает, – отрезал Хосе.
– Он предан племени, но если б мне давали доллар всякий раз, как Рэдфут упоминал, что совет никак не связан с культурой, лишь с политикой, я бы уже разбогател. Он не покидает совет как раз потому, что пытается удержать политику в стороне.
Хосе прижал к носу новую салфетку.
– А с Мэттом что будем делать? Парень женат, а так и вьется вокруг Марии.
Скай сомневался, стоит ли раскрывать брату все, но в итоге решился:
– Он не женат. А в Далласе отирается, потому что там у него дочь.
– Дочь? – Когда он кивнул, Хосе со свистом выдохнул. – Мария его любит, да?
Скай пожал плечами:
– Полагаю, да, но я же ни черта не смыслю в отношениях. Я запутался не меньше, чем вы все. Может, даже больше.
– Ты о Шале?
Он начал было отрицать, но в итоге плюнул:
– Да.
– Она горячая, – заметил Хосе.
– Еще как. – Скай вспомнил, как Шала выглядела этим утром – в одной простыне на голое тело.
Брат вновь сменил салфетку.
– Надеюсь, я там тебе ничего не испортил.
– Испортил?
– Ну да, она же видела меня голым. – Хосе хохотнул. – И теперь, узрев лучшее и зная, как выглядит настоящий мужчина…
Скай рассмеялся. Возможно, они с братом не всегда друг друга понимали на протяжении долгих лет, но они связаны.
– Я не беспокоюсь. Я ведь тоже видел тебя голым. Розовый халат был приятным дополнением.
– Прости, что вел себя как придурок тем утром.
– Как я понял, ночь тогда у тебя выдалась тяжелая.
– У меня выдалось целых три тяжелых ночи.
– Ты и правда выглядишь как побитое дерьмо, – заметил Скай, изучив Хосе.
Тот усмехнулся:
– И чувствую себя так же. Отец рассказывал, что я пробил стену? Моя голова вошла прямо в гипсокартон. Можно различить форму моего носа и всего остального.
– Серьезно? – Скай не мог сдержать смех.
– Ага, а утром Мария пролила на меня горячий кофе. Сожгла к чертям мои причиндалы.
Хохот стал громче.
– О, это объясняет горчицу!
Хосе тряхнул головой, с его лица исчезло все веселье.
– Я облажался.
– В смысле?
– С Марией. Надо было хватать ее, когда был шанс. – Он вздохнул. – Что бы ни случилось, Скай, если эта женщина, Шала, тебе дорога, ни в коем случае ее не отпускай. Иначе пожалеешь.
– Тут все не так, – начал Скай, но слова и на слух, и на вкус ощущались ложью.
Брат встал:
– Спасибо… что выслушал.
– В любое время. – А когда он направился к двери, Скай добавил: – Знаешь, что Рэдфут сказал о построенных тобой зданиях? Ну, тех, что в Вегасе и Нью-Йорке? Что он гордится тобой.
В глазах Хосе отразилось удивление.
– Сказал тебе?
– Всем вокруг. Болтал, мол, когда ездил к тебе в Нью-Йорк, ты взял его на экскурсию. А еще он привез с собой журналы со статьей о тебе и раздавал их каждому встречному.
Судя по его лицу, Мария была права: Хосе и Рэдфуту необходимо поговорить.
– Эй. – В кабинет просунулась голова Марты. – Я проводила Филлипа и мисс Уинтерс в комнату для допросов. – Ее взгляд метнулся к Хосе. – Выглядишь так, будто встретился с мистером Уродство, и он решил прилипнуть к твоему лицу.
Он подарил Марте ту самую улыбку, которую когда-то использовал на школьной медсестре:
– Вот же, а я только собирался сказать то же самое о тебе.
Марта хихикнула и погладила его по руке:
– Ты никогда за словом в карман не лез.
– Спасибо, Марта. – Скай оставил парочку общаться, а сам пошел на поиски Шалы.
* * *Рэдфут колотил в дверь Вероники. Они должны поговорить, черт возьми! Недавно позвонил Рамон, настаивая на встрече с советом племени, но прежде необходимо все обсудить с матерью парня.
Старые пердуны из совета наверняка порекомендуют узаконить их отношения. Честно говоря, Рэдфут не сомневался, что к тому все и идет, учитывая видения. Однако после истерики Вероники уже не был так уверен.
– Убирайся! – раздалось из-за двери.
– Только когда ты со мной поговоришь. Клянусь, если не откроешь, я разобью палатку и останусь здесь ночевать.
Он не лгал, и Вероника об этом знала. Задняя дверь распахнулась, и в проеме появилась она… Прекрасное лицо опухло и покраснело, словно Вероника плакала много часов. Сердце пронзило чувство вины. Рэдфут пришел сюда с единственной целью: убедить ее выйти за него замуж. Он предполагал, что Вероника может колебаться, но если она совсем-совсем этого не хочет…
Рэдфут потянулся к ней, но она отшатнулась. Как же больно.
– Чего ты хочешь? – спросил он. – Скажи, чего хочешь, и я все сделаю.
В карих глазах блеснули слезы.
– Хочу вернуться в прошлое и не лезть к тебе в больничную койку. Хочу встречаться с тобой пару ночей в неделю и отдавать лишь малую часть себя. Ты все разрушил.
– Ничего не разрушено.
– Рамон собирается идти в совет. Ты знаешь, что они скажут. Они потребуют, чтобы ты поступил правильно, или изгонят тебя из своего круга.
Рэдфут стиснул зубы:
– Плевать. Пусть засунут свое решение себе же в задницы.
Вероника вытерла слезы.
– Это ничего не изменит. Как смотреть в глаза собственному сыну, зная, что ты шлюха?
– Не смей себя так называть! – зарычал Рэдфут. – В том, что было между нами, нет ничего постыдного. – Он ударил себя в грудь. – Ты дорога мне. Я хочу разделить с тобой жизнь. Хочу состариться рядом.
– Так вот к чему это? Думаешь силком на мне жениться, чтобы я принадлежала тебе и была вынуждена о тебе заботиться.
Внутри опять заворочалась вина. Да, он хотел на ней жениться.
– Ты никогда не будешь мне принадлежать, Вероника. А забота – она обычно взаимная.
Ее лицо окаменело.
– Я не идиотка, Рэдфут. Я уже в этом плавала.
– Значит, это правда? Ублюдок тебя бил. И меня ты считаешь таким же.
– Все вы одинаковы. – Во взгляде Вероники сверкнула ярость.
– Нет. Не одинаковы. – Рэдфут шагнул ближе, но боль в ее глазах заставила его остановиться. – Я все исправлю.
Вероника покачала головой:
– Слишком поздно. Рамон собирается говорить с советом, и если я не выйду за тебя, он будет думать обо мне плохо. Мой сын будет думать обо мне ужасные вещи! Но не обольщайся, я никогда тебя не прощу.
– Еще не поздно. – Рэдфут мечтал прикоснуться к ней, обнять ее и оставшиеся годы своей жизни доказывать, что не все мужчины козлы. Но если Веронику осчастливит только свобода… что ж, он подарит ей свободу. Осталось только придумать, как это сделать.
* * *Шала хмуро ерзала на стуле – трусики опять пробрались меж ягодиц. Но едва открылась дверь, сердце в груди подпрыгнуло от радости, граничащей с болью. Скай! Шала предполагала, что он будет здесь, а когда он сразу не пришел, разнервничалась еще сильнее. Кому понравится допрос в исполнении техасского рейнджера?
