Кристи Крейг - Заткнись и поцелуй меня
Скай хотел все отрицать, вот только не знал, что именно. Знал только, что Шала Уинтерс скрутила его по рукам и ногам.
Лукас опустил кружку:
– Вот тебе совет: налей ей чашечку кофе. Она предпочитает со сливками. На столе есть круассаны. Положи на тарелку кусочек масла и какой-нибудь джем. Она больше любит персиковый, чем малиновый. О, и прежде чем идти к ней, сотри со своей физиономии это ухайдаканное выражение. – Усмехнувшись, он вернулся в дом.
Скай еще раз посмотрел на свой грузовик. Он по-прежнему мог свалить отсюда. Лукас позаботится о Шале. «Вот только Лукас знает, какой ее любимый джем, а ты – нет». Это чертовски злило.
Взгляд метнулся к двери дома. Уходить нельзя. Нужно отнести Шале кофе и круассаны, как и предложил друг. Но клаустрофобия, с которой Скай проснулся этим утром, вдруг начала наигрывать в голове странную мелодию: некую смесь «Свадебного марша» с саундтреком к фильму «Челюсти».
Он шагнул к машине.
«Да что с тобой не так?!» Остановившись, Скай провел ладонью по лицу. Дерьмо. Они занимались сексом. Да, отличным сексом, может, даже великолепным. Вероятно, это был самый глубоко интимный момент в его жизни… и все же это просто секс. А значит, следующий шаг?… Просто завтрак. Блин, даже не полноценный завтрак, а чашка кофе и кое-какая выпечка – отличная выпечка, как и секс, но всего лишь выпечка. Скай лично готовил завтрак из трех блюд едва ли не для каждой женщины, с которой спал, так почему же теперь так себя ведет? Чем этот случай отличается от прочих? «Ничем, мать твою».
Скай ринулся в дом и налил кофе. Схватил круассаны. И джем. Но едва шагнув в спальню и увидев сидящую на кровати Шалу с простыней вокруг обнаженного тела, он понял, в чем разница: во всем. Шала другая. Секс был другим. С ней и сам Скай менялся.
Она улыбнулась, и он вспомнил все ее стоны, крошечные полувздохи и то, каково было войти в нее первый раз: сильно, потрясающе и так чертовски верно. И именно в этот момент Скай решил, что различия не обязательно предвестники чего-то хренового. Они ничего не переменят. Шала живет в более чем трехстах километрах отсюда, она не станет душить его разговорами об отношениях и обязательствах. Проклятье, неужели наслаждаться этим так уж неправильно? Чем бы это «это» ни было, все пойдет своим чередом и в конечном итоге закончится. Отношения на расстоянии не работают. Скай точно знал.
«Она – твоя родственная душа. Вакои подтвердило».
Слова Рэдфута эхом отзывались в голове, но Скай засунул их в мысленный измельчитель. Он не только не верил в подобную ерунду, но еще и знал себя гораздо лучше, чем какое-то там пророчество способно предсказать. А Шала? Знала ли она его достаточно, чтобы не ожидать многого? Лукас был прав: она не похожа на его привычный тип. У прежних подружек Ская не наблюдалось даже намека на невинность и ауру уязвимости. Они бы никогда не придали прошлой ночи неверного значения.
С другой стороны, Шала почти прямым текстом сказала, что бывший отбил у нее желание вступать с кем-нибудь в связь. Получается, она не захочет заморочек, обязательных для «серьезных отношений». Значит, остается только убедиться, что они оба понимают свои границы, и тогда все эти «инь-и-янь» чувства исчезнут.
Ведь так?
Шала повыше подтянула простыню и уточнила:
– А кофе мне полагается?
Осознав, что выглядит как идиот, Скай шагнул вперед. Поставил поднос, сел, протянул ей чашку и схватился за свою.
– Как спалось, Голубые Глаза?
– Когда мне наконец удалось уснуть – хорошо.
Сексуальная улыбка Шалы так и притягивала к себе. Черт, она была прекрасна.
– Надеюсь, это не жалоба.
Она усмехнулась:
– Нет, конечно. – Затем, посмотрев на свой кофе, подняла глаза на Ская, и их блеск вновь напомнил ему о «Свадебном марше» и «Челюстях». – Сегодня я должна поговорить с рейнджерами?
– Ага, в десять. – Скай взглянул на часы. – Я, скорее всего, поторчу пока здесь, дождусь и отвезу тебя.
Он потягивал кофе, до боли желая прикоснуться к Шале. Зараза, он мечтал сорвать с нее простыню и повторить прошлую ночь. От одной только мысли вся кровь устремилась к паху.
Шала кивнула:
– А потом мне, наверное, лучше вернуться в Хьюстон.
Скай чуть не подавился.
– Вернуться? Издеваешься? Какой-то придурок пытался переехать тебя и стрелял в Джесси. О чем, бога ради, ты думаешь, женщина?
Она моргнула трогательными голубыми глазами.
– Ты же сказал, это только на пару дней. Они прошли, и…
– Это было до того, как он едва тебя не сбил и почти убил мою подругу. – Когда Шала уставилась на свои прикрытые простыней колени и застонала, он добавил: – Прости, но я никак не могу отпустить тебя прямо сейчас.
Она вскинула голову:
– Я понимаю, что ты прав, но у меня есть жизнь, работа, дом, пропавший компьютер и заявление, которое нужно отнести в полицию – и все это в Хьюстоне. Лукас замечательный, и ты замечательный, но что, по-твоему, мне делать? Поставить свою жизнь на паузу, пока ты не поймаешь преступника?
То, что его назвали «замечательным» в одном предложении с Лукасом, да еще и вторым по счету, задело Ская сильнее, чем он хотел признать. А потом в мозгу засвербела еще одна назойливая мысль: отъезд Шалы раздражал его по множеству причин, и некоторые из них никак не были связаны с грозящей ей опасностью. «И все это полная чушь, ведь ты минуту назад решил, что расстояние между вами тебе только на руку».
Окончательно запутавшись, Скай отбросил свои безумные рассуждении и постарался думать как коп.
– Хорошо, – сказал он, поставив чашку, – давай рассмотрим варианты. Ты можешь продержать свою жизнь на паузе еще немножко и остаться здесь, где есть люди, готовые за тобой приглядеть, или можешь вернуться домой в одиночку с чертовски высокими шансами быть убитой. Итак, что для тебя предпочтительней?
Ответить Шала не успела – зазвонил телефон. Скай схватил его с тумбочки, увидел номер патрульного Пита Диккенса и ответил на звонок, жестом призывая Шалу помолчать:
– Да?
– Тебе какую новость – хорошую или плохую? – спросил Пит.
– Обе, – рыкнул Скай, не расположенный к играм.
– Думаю, я могу объяснить выстрелы, которые слышал твой приятель.
– И?
– И я нашел Чарли Рейнмейкера. К сожалению, так я и узнал про выстрелы.
– Вот зараза. Он?…
– Мертв? Боюсь, что да.
Скай встал:
– Уже еду.
* * *Уставившись на дверь, Шала откусила от намазанного маслом круассана и проглотила, не ощущая вкуса. Скай поцеловал ее и ушел, сказав только, мол, это срочно, и он позвонит. Яснее ясного: случилось что-то плохое. А судя по тому, как он посмотрел на Шалу – словно лишний раз уверился, что уезжать ей нельзя, – это «что-то» связано с ее преследователем.
– Очаровательно! Просто очаровательно! – пробормотала она любимую саркастическую присказку бабушки. Затем поставила тарелку на кровать и подтянула колени к груди.
Сейчас Шала отдала бы что угодно, чтобы Нана оказалась жива. Ей так нужно было поговорить с женщиной! С кем-то, кто в силах понять расцветающие внутри эмоции, что грозили превратиться в ураган и поглотить сердце. Шала могла бы позвонить Бет – жене брата, – но с ней они так и не сблизились. И набрать ее сейчас и сказать: «Я занималась потрясным сексом, с множеством оргазмов, когда аж пальцы ног поджимаются, и кровать стучит о стенку, и боюсь, что это самая огромная ошибка в моей жизни, так как с бывшим мужем секс был так себе»… в общем, как-то это неправильно. С другой стороны, Шала сомневалась, что и с бабушкой поделилась бы подобным.
«Прости, но я никак не могу отпустить тебя прямо сейчас», – всплыли в голове слова Ская. Да, он прав, так безопаснее, но, в самом-то деле, сколько ей еще здесь торчать? У Шалы было, чем заняться, на чем сосредоточиться… и самое важное – от чего сбежать. И вовсе не от преступника. Скорее, от потрясного секса, с множеством оргазмов, когда аж пальцы ног поджимаются, и кровать стучит о стенку.
* * *– Все так охренительно паршиво!
Скай поднял взгляд от своего стола и посмотрел на Марию, ворвавшуюся в его кабинет с грацией взбешенного гиппопотама.
– Ага.
Откинувшись на спинку кресла, он всецело согласился с данной оценкой. Последние четыре часа Скай потратил на разглядывание трупа Чарли Рейнмейкера, прочесывание места преступления в компании техасских рейнджеров и попытки прояснить, каким боком покойник замешан во всем, что творится в городе. Рейнмейкер возражал против приезда Шалы, это все знали, и на его телефоне нашлись фотографии, подтвердившие, что он за ней следил.
Филлип допросил людей, которые присутствовали на одной из акций протеста, устроенных Чарли, и они признались, что он намекал, мол, чужачку можно «легко убедить» свалить восвояси, а он-де знаком с человеком, готовым это сделать.
