Константин Мелихан - Рассказы
Тебе я шутку эту не прощу!
Сейчас последний приготовлю ужин.
Отдать врагу велят его врачи.
(Садится за стол в углу, где у него колбы, реторты, спиртовка. Сквозь дым и пламя видны горящие мщением глаза Сальери. Снова подходит к Моцарту.) А вот и ужин. Пей его, мой Моцарт!
Моцарт.
Я не хочу.
Сальери.
Нет хочешь. Знаю я.
Моцарт.
Ну, хорошо. Хочу. Давай твой ужин.
Сальери.
Да он давно уж здесь. Разуй глаза.
Моцарт.
Не вижу.
Сальери (радостно и с надеждой).
Может, ты ослеп, мой Моцарт?!
Моцарт (тоже радостно).
А, вот! Нашел! Какой-то шарик твердый.
Опять лекарством кормишь ты меня!
Сальери.
То не лекарство, Моцарт, а конфетка!
Моцарт (кладет яд на язык).
Конфетка? Странен вкус её. Горька!
Сальери.
О вкусах же не спорят! Ведь на вкус И цвет…
Моцарт (поперхнувшись).
Нейдет!
Сальери.
Дай стукну по спине!
(Стучит Моцарт а по спине.)
Моцарт.
Стучат!
Сальери.
Я слышу.
Моцарт.
Так поди открой.
(Сальери уходит и возвращается с пузырьком.)
Сальери.
Там никого. Велели передать Тебе вот это.
Моцарт (берет в руки пузырек, осматривает его).
Пузырек с костями.
(Читает.) «Пред потреблением вовнутрь взболтнуть».
Сальери (испуганно).
Кому сболтнуть?! Ты что?! Молчи как рыба!
А, кстати, рыбки хочешь? Закажу я.
Моцарт (выпивает из пузырька весь яд).
Ну, полно! Я играть хочу музыку!
Сальери.
Не сможешь ты играть уж никогда!
Моцарт.
Но я же жив ещё!
Сальери.
Нет, ты уж умер.
Моцарт.
А где же я?
Сальери.
Не знаю, Моцарт. Где ты?!
(Хочет пройти сквозь Моцарта.)
Моцарт.
Ты не в себе. Ты, видно, перебрал.
Сальери.
Тебя здесь нет. Я здесь один. О, горе!
Лишился друга я, а гения – весь мир!
(Моцарт играет.) Чу! Звуки чудных песен! Где-то рядом.
То, верно, я играю?! Значит, гений я!
(Ощупывает Моцарта, садится на него, как на стул.) Эх, был бы Моцарт здесь!
Моцарт.
Я здесь, Сальери!
Сальери.
Вот то-то б удивился он!
Моцарт.
Давно Я удивляюсь: что за бред несешь ты?!
(Перестает играть.)
Сальери.
Ты жив?
Моцарт.
С чего ты взял?
Сальери.
Так ты ж умолк!
Когда б ты не играл, ты жил бы дольше.
(Рассматривает наклейки на бутылках.) А может, сухонького? Иль пивка?
Иль ерш составить?
(Сливает в одну банку водку и пиво.) Надо бы проверить.
Но вот – на ком?.. Проверю на себе!
(Пьет ерша и засекает на часах время.)
Моцарт.
Что на часы глядишь, мой друг, так часто?
Сальери.
Гляжу, осталось сколько жить пивцу.
Моцарт.
Секунд пять-шесть, я думаю, не меньше.
Сальери.
Нет, это слишком мно…
(Умирает и падает, хватаясь за своё горло.)
Моцарт.
Погиб поэт!
С винцом в груди и жаждой вместе с этим.
Да! не ведет к здоровью алкоголь.
Нет! он ведет к музыке гениальной.
Для гения – вино – все, что он пьет!
Для бездаря – все яд, чего не выпьет!
Сцена II пока отменяется.
Фотоальбом. Джентльмен в гостях у дам.
– А это что за мальчик?
– Мой дедушка.
– Такой маленький – и уже дедушка?!
– Ну, тогда он ещё не знал, что будет дедушкой. Он даже о том, что он отец, узнал уже на своей свадьбе.
– А это вы где?
– В Финляндии. Мне все говорили, что я похожа на финку.
– Вы говорите по-фински?
– Нет, просто я все время молчала.
– А это вы с кем?
– С мужем.
– Вы были замужем?
– Нет, это муж моей подруги.
– А это кто?
– Это я с одним мужчиной.
– Я вижу.
– Он сказал, что я похожа на его пятую жену.
– Он был женат пять раз?!
– Нет, только четыре.
– О, какой у вас автомобиль!
– Да, я специально подбирала его к своей губной помаде.
– Вы умеете водить?
– Нет. Но вожу.
– А эту фотографию я, кажется, уже видел.
– Нет, это я на том же месте, но двадцать лет назад.
– Надо же! За двадцать лет вы совсем не изменились: платье то же самое!
– А это – я на водных лыжах.
– А почему с лыжными палками?
– Так вода замерзла!
– А это вы где так загорели?
– Это не загар. Это я искупалась.
– А здесь можно, я угадаю, где вы?
– Попробуйте.
– Эта?
– Нет.
– Эта?
– Нет.
– Эта?
– Нет.
– Но я уже показал на всех!
– А меня здесь вообще нет.
– А это что за красавица?
– Это – я.
– Надо же! Никогда бы не подумал!
– Спасибо за комплимент!
(На голову джентльмена опускается фотоальбом).
Яблочко от яблони
– Ты что, сынок, такой грустный?
– Да у нас сегодня зачет был, а училка меня взяла и спросила.
– А ты бы, сынок, так этой училке ответил, чтобы она навек замолчала!
– Я, папка, ей так и ответил, а она дальше спрашивает.
– Значит, оглохла. И чему её тогда учили, если она все спрашивает, а сама ничего не знает?!
– Её, папка, географии учили.
– Это – где какие органы расположены?
– Нет, папка, география – это где какие насекомые живут. Вот вчера, например, она спросила: «Какие пернатые живут в Америке?»
– А ты что сказал?
– Я сказал: «Индейцы».
– Не только, сынок. Ещё индюшки. А сегодня она про чего спросила?
– А сегодня она велела Алазанскую долину найти.
– Она что, видит плохо?
– Да, говорит мне: «Найди Алазанскую долину». А я, папка, разволновался – и стал не там искать. Под столом, в шкафу.
– Зря искал, сынок. «Алазанскую долину» сейчас нигде не найдешь. Сейчас же вместо нее бормотуху гонят. Она хоть спросила – есть у нас с тобой деньги на бормотуху!
– Нет, папка, она про другое спросила. «Вот, – говорит, – ты живешь в Петербурге…»
– Это ты там живешь, сынок? А я живу в Ленинграде.
– Да нет, это она так говорит: «Допустим, ты живешь в Петербурге. Как тебе попасть в Шанхай?»
– А ты что сказал?
– Я сказал: «На трамвае».
– Правильно, сынок. На четырнадцатом маршруте. Только в «Шанхашку» сразу не попадешь. Там надо, чтобы был свой швейцарец.
– А она, папулька, представляешь, говорит: «Показывать надо на карте. Вот тебе дополнительный вопрос: покажи мне, где находится Дания, и кто её король». Ну, я вынул карту, показал ей короля. А она говорит: «Правильно. Только это не датский король, а бубновый. Придётся, – говорит, – тебе заново сдавать».
– А ты?
– Ну, я сдал, как положено: по шесть штук.
– Так про цифры, сынок, это же не география, а мать-и-мачеха.
– Нет, папка. Мать-и-мачеха – это про русский язык. Причем мачеха – это русский письменный, а мать – русский устный.
– А химия тогда про что?
– А химия – это что кладут на физию, когда у нее страхолюдная анатомия. Химию, знаешь, кто у нас преподает?
– Зачем же мне знать, сынок? Я же не ученый-шизик!
– Ну, ты что, папка?! Он же у нас работает уже двадцать лет!
– Не может быть, сынок! На химии работают только со сроком от трех до семи.
– Эх, папка! Да химию у нас преподает химик. Вот кто!
– Теперь понял, сынок. Химию – химик. Историю – истерик. Музыку – мазурик. Гражданскую оборону – гробик. А ещё она про чего спросила?
– А ещё она про снежного человека спросила. Где обнаружена его стоянка, отчего он прячется и почему не вымер?
– А ты что сказал?
– Я только про стоянку сказал. Что стоянка снежного человека находится на автобусной остановке.
– Правильно, сынок. А прячется он от алиментов.
– А не вымер почему?
– А не вымер снежный человек потому, что живёт со снежной бабой. Вот такая баба, сынок! Хоть и холодная, и все время с нее соскальзываешь, но всегда снеговухи нальет!
– А училка мне говорит: «Вот тебе последний вопрос: где находится Мордовия и как туда попасть?»
– А ты что сказал?
– Я сказал, Мордовия находится в районе Башкирии. А попасть в нее можно кулаком.
– Правильно, сынок. А потом – в Кривой Рог. Заферганить. Чтобы в Череповце потемнело. А там и до Могилева недалеко. Давай я дорогу ей нарисую: это – рельсы, это – шпалы. Как она по шпалам пойдет – враз в Могилеве окажется!
– Поздно, папка. Она мне уже отметку поставила. Хорошую. Пятерку.
– Нет, сынок, на пятерку хорошо не отметишь. Даже если училка ставит.
Больной.
У меня нога заболела. Сосед мой – Иван Петрович – мне говорит:
– Значит, тебе к врачу надо. Иди, – говорит, – в такую-то полуклинику, в такой-то кабинет. Скажешь – от Ивана Петровича. Там такой отличный врач сидит – я у него всю жизнь лечусь!
