Арсений Миронов - Тупик Гуманизма
Один из таких скарабеев, ритмично скрипя и позванивая волочившейся по асфальту цепочкой заземления, двигался по небольшой улочке с гордым названием Тупик Гуманизма. Привычно упираясь тремя коленчатыми руками, скарабей толкал перед собой огромный фиолетово-красный мусорный бак на магнитных полозьях. На бронированном корпусе утильконтейнера без труда можно было прочитать три мерцающие цифры, означавшие номер дома, к которому был прикреплен робот: 401.
Мусорщик аккуратно обогнул спящую влюбленную парочку, едва протиснулся меж двух брошенных на дороге удобокатов – у одного разбита блистающая решетчатая мофца, другой лишился задних стоп-сигналов. Почуяв робота, пробудился электронный замок заднего подъезда, широкие ворота технического вестибюля беззвучно поползли кверху, увеличивая полутемную вонючую щель над желтоватым плиточным полом. Из щели, переваливаясь, вышла сытая городская крыса с мутированными безволосыми лапами. Внутри мусорного ангара медленно разгорался колючий снежно-фиолетовый свет кварцевых ламп. Робот сделал еще несколько шагов, ворота поднялись достаточно высоко, чтобы можно было затолкать внутрь вестибюля внушительных размеров бак с тяжелой, съехавшей набок бронированной крышкой.
Из зеркального потолка примерно на полтора метра спускалось, глядя раззявленным соплом вниз, пластобетонное жерло мусорной трубы. Весь мусор дома, отбросы из разных квартир собирались в общую трубу, которая завершалась вот здесь, вот этим самым жерлом – именно отсюда вся дрянь, сухая и жидкая, сыпучая и комковатая, гнилая и вонючая, в пластиковых мешках и россыпью, замороженная в слитки черного льда или перегоревшая в пепел – шумя, воняя и рассыпаясь, вываливалась в заботливо подставленный роботом мусорный бак, емкости которого едва хватало на 24 часа.
Мусорщик подкатил раскрывшийся контейнер под раструб мусоропровода, не спеша зафиксировал магнитные полозья резиновыми тормозами, нажал две-три кнопки на корпусе бака, активируя его сенсоры для функционирования в режиме автономного приема-переработки разноформатных отходов. Оставалось только коснуться крошечного серебристого рычага на стене, чтобы заставить мусорную трубу выдвинуться из потолка побольше и присосаться резиновым шлюзом к мусорному баку – между трубой и контейнером не должно остаться ни одной щели: кто знает, какие вредоносные бактерии могут содержаться в мусоре?
Однако робот не сделал этого. На поясе у него замигал, отчаянно мурлыча, крошечный таймер. Мусорщик замер, будто его обдали кипятком, и прислушался. Помигав две секунды, таймер приятным детским голосом произнес: «Без пяти минут пять. Время молитвы».
Мусорщик резко развернулся. Так и не коснувшись рычажка на стене. Робот временно забыл о контейнере, о мусорном шлюзе, обо всем на свете. Он поспешно зашаркал к выходу из технического вестибюля – на улицу.
Мусорная труба, которая уже начала было подрагивать и чавкать, чувствуя под собой возлюбленный контейнер, погудев немного, разочарованно затихла. Робот вышагнул наружу, пару раз крутанул скуластой башкой, отыскивая азимут восходящего солнца – и, бешено скрипнув суставами, повалился на колени.
Великолепный квестор Порфирий Литот, облаченный в новехонький, серебристо-розовый штурмовой костюм, затаившийся внутри мусорного бака и наблюдавший за отражением робота-мусорщика в зеркальном потолке технического подъезда, глухо выругался. Мусорщик был новой моделью, догадался он. С прошлого года появились роботы, которые имеют право соблюдать собственные религиозные обряды…
Ну так и есть. Проклятая железяка совершала утренний монофаз, или, выражаясь языком Великого Гуру Всех Роботов Электростали, «утреннее энерго-моление об устойчивом и постоянном токе».
– Омм-мм… – экстатически застонал мусорщик, нагибаясь все ниже и почти касаясь плиточного тротуара блистающим металлическим лбом.
Великолепный квестор выругался еще раз. Он вспомнил, что монофаз у роботов, исповедующих религию «Ом», известную также как «Общество сознания переменного сопротивления», длится не менее четверти часа.
Будто в подтверждение наихудших его опасений над головой утробно загудело, труба задрожала, застучала и…
Осторожно! Целый ворох грязного постельного белья пополам с сигаретным пеплом и засохшими розовыми лепестками вывалился из трубы прямо на красивый боевой шлем великолепного квестора, на мощные его плечи, закованные в пластик легкого скафандра. Мусор был какой-то эротический: дамские кружева, пара небьющихся бокалов для шампанского – видимо, некий бизнесмен, проживающий в одной из квартир дома, уже пробудился после вчерашнего разгула, покинул холостяцкое ложе и направился в душевую комнату – а его квартирный компьютер тем временем отправил всю эту романтическую обертку продажной любви в помойку, точно ворох ненужных, смятых и запачканных вчерашних газет.
Вслед за кружевами и бокалами из трубы вылетело, шурша, планируя и золотисто бликуя, стеганое электрическое одеяло из тончайшей металлокерамической фольги – залитое красным вином и потому, видимо, испортившееся.
С омерзением сдернув с головы чью-то использованную одноразовую пижаму, Порфирий озверело заскрипел зубами, закинул голову и вытаращил глаза на раструб мусорной трубы под потолком. Ему надо было туда, в самую клоаку. Таков был гениальный план квестора: ни один сенсор, ни один сарацин, ни одна ясновидящая террористка не обнаружат его на дне бронированного мусорного бака с толстыми свинцовыми стенками – равно как и внутри экранированной системы утилизации бытовых отходов. Он знал, что сможет пробраться по толстой – около двух метров в диаметре – мусорной трубе наверх, на нужный этаж. И оттуда – через квартирный рукав мусоропровода – в техническую комнату, расположенную в апартаментах номер 155…
Но квестор не мог, раздери Медуза, предположить, что проклятущий мусорщик отправится совершать свой монофаз, так и не удосужившись подтянуть телескопическую мусорную кишку к приемному отверстию в баке! Без пяти минут пять! В начале шестого начнется массовый сброс мусора из всех квартир. Едкие химикаты, пустые бутылки из толстого стекла, осколки и гадкие объедки – все это вывалится Литоту на голову. Есть реальный шанс получить по затылку чем-нибудь тяжелым, потерять сознание и – захлебнуться в потоках дерьма…
Ботинки штурмового скафандра снабжены специальными устройствами для повышения прыгучести. Можно попытаться подпрыгнуть и ухватиться за провода, свисающие по краям мусорной трубы. Квестор осторожно привстал с колен, стряхнул остатки пепла со шлема и запрокинул голову, примериваясь, за что бы уцепиться…
Стоп! Сумасшедший!
Как он мог забыть о вражеских сенсорах! Как только Порфирий выберется из бака, проклятущий пацан-самострел на втором этаже почувствует электромагнитное поле штурмового скафандра, а бабка-параэнергетик сразу сообщит своему начальству о внезапном появлении в техническом вестибюле здания мощного источника агрессивной пси-энергии… Как ни крути, а ведь квестор достиг 21-го градуса Гильдии Гнева, а это серьезная степень расширения души… Такой объем гнева любая частно практикующая ведьма почувствует без труда, не говоря уже о боевом параэнергетическом сенсоре…
Талантливо замысленный план квестора расползался по швам. Порфирий знал, что робот подтаскивает контейнер к трубе за пять минут до начала массированного сброса мусора. За эти пять минут Литот планировал добраться по трубе до нужной квартиры. Вскарабкаться наверх по мусоропроводу несложно. Но – теперь возникла более серьезная, почти неразрешимая проблема: как преодолеть несчастные полтора метра, отделяющие контейнер от раструба мусорной трубы?
Его взгляд, бездумно скользивший по стенкам мусорного бака, остановился на обрывке журнальной страницы. Обгрызенная картинка прилипла к грязной стенке контейнера: абсолютно голый мужик в соломенной шляпе рекламировал крем-брюлешные чудо-творожки «Восхищение». Чуть ниже колен у мужика было написано: «Кремовое чудо-лакомство с ягодками. Для настоящих современных мужчин».
Глядя на голого мужика, Порфирий подумал, что у него есть нетривиальное решение проблемы. Вздохнув, он надавил кнопки на бронированном бедре: скафандр зашипел и, причмокивая, начал расклеиваться, выпуская тело квестора из тесных объятий. С трудом высвободив волосатые ноги из распаявшихся штанин, Литот стянул с головы шлем и еще раз вздохнул. Скафандр был совсем новенький и очень удобный. Жаль, что у него такое мощное электромагнитное поле. Придется лезть в трубу в исподнем белье.
Порфирий поморщился: он и забыл, что сегодня утром надел трусы в ярко-оранжевую рябинку. Честно говоря, не планировал снимать боевой скафандр до самого конца операции… Значит, придется войти в историю вот в таких вот легкомысленных шортиках. И на майке какой-то виннипух нарисован, тьфу ты, стыдоба.
