Владимир Болучевский - Двое из ларца
– Ира, – заглянул он в спальню, – слушай меня: дверь сейчас за мной запрешь, и если придет кто-нибудь, звонить будет, то вот так, пальчиком глазок сначала закрой, подожди пару секунд, а только потом посмотри, поняла?
– Зачем?
– Ну это так, правило такое есть. Мало ли стрельнут. А лучше вообще никому не открывай, поняла? Только мне.
– А Евгению Борисычу?
– Позвони ему, наври что-нибудь, чтобы не приходил. И откроешь только мне. Повтори.
– Только тебе, – Ирина, сонно кивнув, села на постели, спустила ноги с кровати и, не открывая глаз, пыталась надеть тапочки. – А ты надолго?
– Буду отзваниваться.
– Хорошо, – еще раз кивнула она и побрела вслед за ним запирать дверь. – Сегодня какое у нас число?
– А что?
– Да у меня вроде день рождения на днях… Вот ведь.
– Малыш, – он взял ее лицо в ладони, – мы им все яйца пообрываем. Обещаю.
– Разве это подарок?
Петр повернулся и вышел из квартиры.
Ирина заперла за ним дверь.
Первым делом Волков заехал в свою контору. Какой-никакой, но хотя бы минимальный отчет перед начальством он держать был должен.
Пробыв в кабинете у Деда с четверть часа, он спустился этажом ниже, где размещались технические подразделения, зашел в небольшую комнату, заполненную всевозможной аппаратурой, поздоровался с молоденьким веснушчатым пареньком, который сидел перед тремя включенными компьютерами, ухитряясь работать на них одновременно. Петр кивнул на Отдельно стоящий телефонный аппарат и спросил:
– Можно?
Паренек, не отрываясь от экранов, молча кивнул.
Петр набрал номер своего давнего приятеля, бывшего сослуживца, кабинет которого теперь находился в общеизвестном высотном здании на Литейном проспекте, и, для убедительности сославшись на Деда, условился с ним о последующем звонке, обговорив заранее тезисы предстоящего диалога.
Затем тронул за плечо паренька и объяснил, что нужно сделать. Тот вздохнул, с явным сожалением выключил компьютеры, откатился в кресле на колесиках к стеллажам, встал и снял с одной из полок небольшой плоский атташе– кейс. С сомнением посмотрел на Волкова и сказал:
– Нет. Уж лучше я сам с вами поеду.
Через полчаса Петр остановил свой джип у фасада банка, где размещались счета фирмы Гольдберга.
Оставив своего спутника в машине, он вошел в банк, предъявил документы охране и спросил, как ему найти кредитный отдел. Поблагодарив, поднялся на второй этаж, прошел по длинному коридору и постучал в дверь кабинета.
– Войдите, – послышалось из-за двери.
Петр открыл дверь и вошел.
За широким столом темного дерева сидел лысеющий мужчина лет сорока пяти. Одет он был в неброский серый костюм, бледно-голубую рубашку оттенял темно-синий галстук, на руке поблескивал «Ролекс».
– Добрый день, присаживайтесь, – мужчина кивнул на стул, стоящий напротив. – Вы по какому вопросу?
– Здравствуйте, я, собственно… – Волков достал бумажник, вынул из него визитку и протянул хозяину кабинета. – Волков, Петр Сергеевич.
– Сергей Данилыч Зубов, – мужчина привстал и протянул руку.
– Очень приятно, – Петр ответил на рукопожатие.
– Приятно, – Зубов взял карточку, прочел и, положив ее на стол перед собой, опустился в кресло. – Присаживайтесь.
– Спасибо, – Волков сел на стул.
– И, собственно, чем обязан?
– Вы понимаете… Разрешите? – Петр достал сигареты.
– Да, пожалуйста, – Зубов придвинул к нему большую пепельницу из темно– зеленого оникса.
– Тут вот какая история… – Волков говорил медленно, будто бы тщательно подбирая слова. – Некоторое время назад в вашем банке получила кредит некая фирма «Голд». Серьезный достаточно кредит.
– К сожалению, я не могу обсуждать с вами этот вопрос.
– Да-да, конечно. Тем более что это факт установленный, мне, собственно, подтверждения от вас и не нужно. Я о другом… Дело в том, что Гольдберг погиб.
– Я в курсе.
– И не просто погиб. Его убили.
– А вы что, ведете это дело? Я полагал, что такие вопросы находятся в компетенции иных органов.
– Разумеется. Просто так вышло, что Виктор Аркадьевич был моим клиентом. У него несчастье в семье случилось, отец умер внезапно, ну и я, так сказать, выяснял – на самом ли деле это был несчастный случай, как милиция решила, или еще что… Вот. И естественно, я, волею обстоятельств, был в курсе некоторых его дел. Никогда ведь не знаешь заранее, что важно, что неважно. И вдруг этот взрыв. Понимаете мою мысль? А у него сестра еще есть, Ирина Аркадьевна, так что дело-то мне не бросить, тем более что у сестры теперь ко мне еще больше вопросов. Ну, я ведь не следственные органы, от меня никто ничего такого особенного и не ждет, но… Вот скажите, просто по-человечески, а вам ничего подозрительного или там странного во всей этой истории с кредитом не показалось? Такая сумма…
– Что вы имеете в виду?
– Да… сам не знаю. Но, знаете, как бывает, возьмут бандиты под контроль какое-нибудь предприятие, накачают его средствами, потом деньги сольют куда– нибудь, а директора… И все. С мертвого-то какой спрос? А сами в сторону. Вы Шамиля хорошо знаете?
– Какого Шамиля?
– Кадырова. Ну, который у Виктора Аркадьевича коммерческим.
– Все переговоры велись с Гольдбергом. И вообще… Извините, – Зубов взглянул на часы.
– Ну да. Конечно, – Волков погасил сигарету в дорогой пепельнице и встал из-за стола.
– Еще раз извините, ничем помочь не могу. А казалось ли что-то там мне или не казалось – это, простите, не разговор.
– Да это вы меня простите, от дел оторвал, – улыбнулся на прощание Петр.
– Ничего. Всего доброго.
– До свидания.
«А я с тобой и не разговоры вовсе разговаривать приходил, – думал Волков, спускаясь по лестнице. – А помочь ты мне еще как поможешь, козел безрогий. Если я, конечно, прав».
– Покатаемся? – сказал он пареньку из технического подразделения, который дожидался в машине.
– Покатаемся, – вздохнул тот.
– Сейчас. Только посидим еще немного. Минут через десять Петр завел мотор и тронулся с места.
– Ну что? Совсем ты, брат, как вижу, заскучал, – обратился он к своему спутнику еще минут через двадцать кружения по улицам города. – Не интересно?
– А чего интересного? – тот распечатал пачку жевательной резинки. – Темно– бежевая «восьмерка», через две машины за нами.
– А признайся честно, давно заметил?
– Да сразу почти. Как отъехали. Они вас вообще за лоха последнего держат. Одной машиной пасут.
– Ну ты крут… Но давай все-таки проверимся.
Петр выехал с улицы Куйбышева, пересек Каменноостровский проспект, включил правый поворотник, давая понять, что заезжает на заправку прямо напротив Петропавловки, но к колонкам подъезжать не стал, а остановился чуть левее. Вышел из машины и стал осматривать заднее колесо. Потом сел обратно, вырулил на проезжую часть, но, проехав метров двести, опять остановился, вышел и осмотрел другое колесо.
– И?..– спросил он, когда вернулся за руль и, сделав разворот, въезжал на Троицкий мост.
– Да ну. Они – то к колонке, то трогаются, то опять тормозят. Смех один.
– Погоди. Дальше еще смешнее будет. Кое-кто, браток, просто животик себе надорвет. Так мне почему-то кажется.
Оставив машину на служебной стоянке у Большого дома, он поднялся по ступеням и скрылся за тяжелыми дверьми.
Вернулся минут через тридцать, забрался в автомобиль, закрыл дверь, достал свой сотовый телефон и взглянул на парнишку.
Тот положил кейс на колени, открыл крышку, под которой обнаружилась приборная панель, и стал хозяйничать с кнопками и тумблерами.
Петр набрал на трубке номер. После третьего гудка ему ответил негромкий голос:
– Майор Никитин слушает.
Волков вопросительно взглянул на паренька. Тот шевельнул на своей панели маленький ползунок, потом утвердительно кивнул головой и указал рукой на стрелку какой-то шкалы. Петр показал ему большой палец.
– Привет, Петрович.
– Волчара? Здравия желаю.
– Ну что… Пробил я ситуацию, как ты просил, неформально.
– И что? Слушай, ты лучше подъезжай, чего по телефону-то..
– Да я только что спустился, у Семенова был, а тебя в кабинете не было. Уже не успеваю, извини. Да и что говорить? Все так, как у вас в схеме, Шамиль – пешка.
– Кадыров?
– Ну да.
– А Зубов?
– На кредитах. И оба как бы не при делах. В общем, шпала голимая. Но там система, Петрович. Гольдберг только частный случай.
– Ладно, закроем – колонем. Они нам всех сдадут.
– Кого знают.
– Ну и что? Потихонечку. До самых верхов нас не допустят, конечно, но…
– А достанешь? На них же впрямую-то ничего вроде и нет.
– Ой… Только не надо маму парить. Мы тебе тут не что-либо где. Не частная лавочка, как некоторые. Короче, с меня пузырь. Может, еще чем богат?
– Бог подаст. У меня вот на дедулю хулиганы у парадной напали, он и скрипнул. Вот и все мои проблемы. В частной лавочке…
– Ну извиняй.
